Посол недоверчиво произнес:

– Вы не можете уничтожить свободную страну, такую крошечную. И, если вы уничтожите Дак, то вы уничтожите пятьдесят миллиардов долларов американских капиталовложений.

– Это может случиться, – сказал Кеннеди. – Ваша задача – убедить султана, что в этом вопросе я непреклонен. Вы, мистер Оудик и мистер Викс полетите на одном из моих личных самолетов в сопровождении еще двух самолетов. Один для того, чтобы привезти заложников и тело моей дочери. Второй, чтобы доставить Ябрила.

Посол не мог вымолвить ни слова, не мог вполне осознать происходящее. Это был просто какой-то кошмар. Президент сошел с ума.

Когда он оказался наедине с Бертом Оудиком, тот мрачно сказал ему:

– Этот ублюдок сделает то, о чем говорит, но у нас есть своя карта, которую мы разыграем. Я поговорю с вами в самолете.

В Овальной комнате Юджин Дэйзи делал записи.

– Ты приготовил все документы для передачи послу? – спросил Кеннеди?

– Мы их немного причесали, – отозвался Дэйзи. – Стереть с лица земли Дак звучит плохо, но мы не можем написать, что уничтожим весь Шерабен. Ваше послание совершенно недвусмысленно. А зачем посылать Викса?

Кеннеди улыбнулся.

– Султан будет знать, что если я посылаю к нему советника по вопросам национальной безопасности, то я настроен серьезно. Артур передаст мое устное послание.

– Вы думаете, это сработает? – поинтересовался Дэйзи.

– Он станет выжидать, пока не будет разрушен Дак, – сказал Кеннеди, – а уж потом все сработает, если он не сумасшедший. – Кеннеди помолчал, потом добавил. – Передай Кристиану, что я хочу пообедать с ним до того, как мы вечером будем просматривать пленку.

Подвергнуть президента импичменту за двадцать четыре часа казалось почти невозможным. Однако через четыре часа ультиматума Кеннеди Шерабену конгресс и Сократов клуб держали победу в своих руках.

После того как Кристиан Кли ушел с совещания, отдел компьютерной слежки его особого подразделения в ФБР представил ему полный отчет о действиях лидеров конгресса и членов Сократова клуба. Было прослушано три тысячи телефонных разговоров. В отчет были включены и записи обо всех имевших место встречах. Картина получилась весьма ошеломляющая: в последующие двадцать четыре часа палата представителей и сенат постараются отстранить президента от власти.

Кристиан, дрожа от ярости, сунул отчет в свой портфель и заторопился в Белый дом. Но перед уходом он поручил Питеру Клуту снять десять тысяч агентов с их обычных постов и перевести в Вашингтон.

В это же время, к концу дня в среду, сенатор Томас Ламбертино, влиятельный человек сената, совещался со своей помощницей Элизабет Стоун и конгрессменом Альфредом Джинцем, демократом, спикером палаты представителей. Присутствовал на совещании и Патси Тройка, главный помощник Джинца, чтобы, как он часто говорил, прикрывать глупости своего шефа, полного идиота.

В хитрости Патси не сомневался никто из обитателей Капитолийского холма.

В этом заповеднике кроликов-законодателей Патси Тройка был известен как чемпион по части женского пола и организатор покровительственных отношений между мужчинами и женщинами. Тройка уже отметил, что главный помощник сенатора Элизабет Стоун очень красивая женщина, оставалось только выяснить насколько она предана своему шефу. Но сейчас он должен сконцентрироваться на неотложных делах.

Тройка зачитал вслух соответствующие параграфы Двадцать пятой поправки к конституции Соединенных Штатов, выделяя отдельные фразы и слова. Он читал медленно, внимательно, хорошо поставленным голосом.

– В случае если вице-президент и большинство главных руководителей исполнительных департаментов, – читал Тройка и, наклонившись к Джинцу, прошептал: – Имеется в виду правительство, – теперь его голос зазвучал патетически, – либо группа, которую согласно закону уполномочит конгресс, передадут сенату и палате представителей их письменную декларацию, утверждающую, что президент не способен осуществлять власть и полномочия своего поста, вице-президент должен немедленно взять на себя выполнение этих функций в качестве исполняющего обязанности президента.

– Дерьмовая чепуха! – воскликнул конгрессмен Джинц. – Невозможно так легко подвергнуть президента импичменту.

– Это не чепуха, – постарался успокоить его сенатор Ламбертино. – Читайте дальше, Патси.

Патси Тройка с горечью подумал, как это типично для его босса – не знать конституцию, святая святых. Он мысленно плюнул на все. Пропади она пропадом, эта конституция, Джинц все равно никогда ничего в ней не поймет. Надо изложить ему самыми элементарными словами.

– Существенно то, – сказал он, – что вице-президент и правительство должны подписать декларацию о некомпетентности и вынесении импичмента Кеннеди. Тогда вице-президент станет президентом. Через минуту Кеннеди выступает с контрзаявлением, утверждает, что он в полном порядке, и вновь становится президентом. Тогда решает конгресс. Во время этой проволочки Кеннеди может делать все, что захочет.

– И тогда дело дойдет до Дака, – заметил Джинц.

– Большинство членов правительства, сказал сенатор Ламбертино, – подпишут декларацию. Нам следует дождаться вице-президента, мы не можем действовать без ее подписи. Конгресс должен собраться не позднее десяти утра в четверг, чтобы принять решение и предотвратить разрушение Дака. Для победы нам необходимы две трети голосов и в палате представителей, и в сенате. Выполнит ли палата представителей свою задачу? За сенат я ручаюсь.

– Наверняка, – уверил конгрессмен Джинц. – Мне звонили из Сократова клуба, они собираются надавить