оживленный шум игр и праздников, словом, где раньше жизнь била ключом. Но теперь в доме и вокруг него царила гробовая, кладбищенская тишина. Запертые ставни придавали ему угрюмый, неприветливый вид…

Эстер свернула на одну из тропинок и пошла в южную сторону сада. Завернув за угол дома, она увидела еще несколько лужаек с красивыми цветочными клумбами. Там же росли несколько деревьев и небольшой кустарник. Эстер словно попала в другой мир. Казалось, ни один звук извне — из таверны, с проселочной дороги, — не мог проникнуть туда, лишь шум листвы да пение птиц, прославляющих солнце и новый день. Аромат роз и жимолости наполнял воздух. Эстер присела на каменную скамеечку и некоторое время молча, с наслаждением вдыхала чудесный запах цветов и свежей зелени. Ей на мгновение показалось, что в этом саду время останавливается, чтобы отдохнуть немного. И с улыбкой на губах Эстер прогнала от себя это странное ощущение, вспомнив, сколько дел ожидает ее дома, где стрелки часов бегут как сумасшедшие. С сожалением она поднялась со скамьи и отправилась дальше вглубь сада, по узенькой тропинке, проложенной через живую изгородь к кухне и заднему двору.

Густой, терпкий запах трав Эстер ощутила задолго до того, как увидела сами грядки. Изобилие и разнообразие их поражало воображение, а сам травяной ковер напоминал лоскутное разноцветное одеяло… Живая изгородь окружала этот небольшой уголок сада со всех сторон, чтобы хозяйка дома при желании могла сама, без постороннего глаза, выбрать приправы к еде на свой вкус, следуя кулинарным секретам, или просто полить растения и прополоть их. Настоящая хозяйка-знаток трав всегда ухаживает за грядками сама.

Эстер осторожно пробиралась через кустики трав, иногда останавливалась и нагибалась, чтобы сорвать веточку нужного ей растения, аккуратно срезая черенки специальными ножницами и укладывая их в корзинку. Над головой Эстер порхали бабочки, иногда с гудением пролетали пчелы…

— Вы кто такая, и какого черта вам здесь надо?

От неожиданности Эстер резко выпрямилась и, оступившись, чуть не упала. Перед ней стоял высокий огромный мужчина, широкий в плечах, настоящий гигант. В глазах его сверкало удивление и гнев одновременно, а голос — чистый, густой баритон мог бы стать гордостью любой оперной труппы. На вид мужчине было около сорока. Скуластое широкое лицо украшал крупный, красивой формы нос, зеленовато- карие глаза и тяжелый квадратный подбородок.

Эстер догадалась, что скорее всего это был сам хозяин усадьбы, и с достоинством и гордостью расправила плечи и вздернула подбородок, ощущая внутри страшную неловкость от того, что ее застали врасплох в чужом саду, будто девчонку-подростка.

— Вы, должно быть, Джеймс Эшдейл, — произнесла она, тщательно выговаривая каждый звук. — Меня зовут Эстер Бэйтмен. Мы недавно переехали сюда из города. Я совершенно не ожидала увидеть вас, а тем более, познакомиться с вами при столь неловких обстоятельствах. Извините, я немедленно ухожу.

И Эстер подняла корзину, а затем направилась к выходу усадьбы.

— Где ваш дом? — крикнул ей в спину Эшдейл. — Надеюсь, вы не остановились в здешней таверне?

Тон его голоса изменился, стал мягче.

Эстер замедлила шаг, оглянулась. Эшдейл уже не сердился. Теперь у него было какое-то трагическое выражение лица. Казалось, что он готов принять и понять любые внешние обстоятельства, которые могут возникнуть. Эстер вдруг заметила, что у Эшдейла красивый, мягко очерченный рот, говоривший о его любви к веселому и приятному времяпрепровождению, а возле глаз — мелкие морщинки, указывающие на веселый нрав и на то, что этот человек часто улыбается.

Но ситуация не располагала к романтизму и чувствительности.

— Нет, я не из таверны. Мой муж, Джон Бэйтмен, недавно перевел свою ювелирную мастерскую сюда, в Банхилл Роу. Дом номер 107. А сюда я пришла потому, что мой сад еще не приведен в надлежащий порядок. Там ничего не растет, и я хотела взять отростки некоторых трав у вас в саду.

И она перевернула корзину вверх дном, выбросив на землю все содержимое. Ничто не заставит Эстер Бэйтмен взять эти растения после такого нелюбезного приема.

— Нет-нет, подождите! Не делайте этого!

Эшдейл торопливо подбежал к ней, взволнованный столь резкой и решительной реакцией. Он выхватил у Эстер корзину с остатками трав и корешков.

— Не думайте, что мне жалко травы. Я немного вышел из себя, но это совершенно не связано с тем, что вы собирали растения. Дело в том, что моя покойная супруга очень любила проводить время именно в этом уголке сада. И я совершенно не ожидал кого-либо здесь увидеть. Вы, сами того не желая, разбередили мне старую рану, которая — я был в этом уверен, — уже затянулась со временем. Я нижайше прошу вас простить мне мою резкость и грубые слова.

Такое раскаяние и жалость к этому человеку тронули душу Эстер. Она поняла, как больно было Эшдейлу увидеть женщину здесь, рядом с грядками, где обычно отдыхала его жена. Обида Эстер моментально улетучилась.

— Я принимаю ваши извинения и вовсе не обижаюсь. Ваш садовник сказал, что вы не будете возражать. Но теперь я понимаю, что нужно было бы получить письменное разрешение лично от вас, прежде чем приходить сюда.

— Ах нет, это совершенно не нужно. Мы ведь соседи, не так ли? А соседи должны помогать друг другу. Вы выбрали все, что хотели? Если нет, то грядки в вашем распоряжении. Хотите взять семена? Мне будет очень приятно, если вы возьмете их именно у меня.

— Очень мило с вашей стороны.

Эстер поняла, что Эшдейл исподтишка наблюдает за ней и оценивает ее. В глазах его плясали озорные огоньки.

Вне всякого сомнения, Джеймс Эшдейл был человеком исключительной физической силы, мужчиной до мозга костей. От него словно толчками, импульсами шла энергия, и Эстер вдруг стала ощущать неловкость.

— Я должна идти. Больше я вас не побеспокою. Наверное, вас ждут друзья или родственники?

— Никто меня не ждет.

И Эшдейл медленно двинулся за Эстер, провожая ее к выходу, мимо цветочных клумб через лужайки.

— Я бродил по поместью, нужно, знаете ли, присматривать за всем, что тут творится. И вот решил сначала заглянуть в сад, посмотреть на грядки с травами. Вроде бы все в порядке. Теперь осталось осмотреть дом. Надеюсь, что и там тоже все, как нужно.

— Разумеется.

И, не в силах больше сдерживать свою тревогу, сожаление, поселившееся в ней с того момента, как она увидела дом и поместье, Эстер спросила:

— Как жаль, что в таком чудесном месте никто не живет!

— Вам нравится дом, не так ли?

Эстер кивнула.

Они потихоньку вышли к дому, оказавшись на внутреннем дворе. Сзади к стене дома была пристроена каменная балюстрада, которая постепенно переходила в застекленную террасу. Вдоль балюстрады стояли огромные каменные вазоны с вьющимися и ползучими растениями.

— Я просто не понимаю, ну как можно не жить здесь!

— Возможно, теперь я стану проводить здесь больше времени.

Что-то едва уловимое, но очень значимое проскользнуло в его словах, но Эстер предпочла не думать об этом вообще, будто бы ничего и не было. И заговорила холодным, отчужденным тоном, пытаясь защититься:

— Неужели? Я слышала, у вас есть загородная резиденция в Грейт Гейнс, и вы предпочитаете ее здешней.

— Только потому, что город постепенно «наползает» на Банхилл Роу, и, например, охотиться гораздо лучше в Грейт Гейнс.

Эшдейл быстро взглянул в сторону Эстер и сразу же отвел глаза.

Между тем они миновали южный угол особняка и вышли на центральную дорожку.