нас это было не похоже.
— Брайс, почему рядом с тобой мы становимся такими мягкими и пушистыми?
— Понятия не имею, — сказал он, — Но спасибо.
—За что?
— Полагаю, за то, что приняли меня.
— Так чего ты все-таки хотел? — спросил Зебровски, опять напяливая свои очки. В конечном счете, становясь копом, становишься циником.
Брайс улыбнулся.
— Я гей, и никто об этом не знает.
Зебровски издал всхлипывающий звук, и, наконец, рассмеялся. Мы оба посмотрели на него, и отнюдь не дружелюбными взглядами.
— Ох, да ну, брось, это же смешно. Арнет пошла бы на все, чтобы забраться в штаны Брайса, и Милли из техобслуживания находит с десяток причин, чтобы оказываться везде, где он может появиться, как и каждая женщина, находящаяся рядом с ним, а он — гомосексуалист. Признай, что это смешно.
— Не каждая женщина, — сказал он, и посмотрел на меня.
— Ничего личного, Брайс, но моя танцевальная карточка уже переполнена.
Он улыбнулся.
— Если хотя бы половина сплетен верна, то у тебя есть свой личный гарем, хотя это и не относится к делу. Но это в какой-то мере объясняет, почему я тебя не привлекаю.
Я пожала плечами:
— Уж извини.
— Нет, это неплохо, совсем наоборот.
— Постой-ка, — сказал Зебровски, — ты хочешь пойти на обед с единственной женщиной на весь отдел, которая на тебя не запала?
Брайс кивнул.
Зебровски нахмурился, и затем усмехнулся.
— Извини, Брайс, ты, конечно, просто душка и все такое, но, боюсь, ты не в моем вкусе.
Брайс начал улыбаться, а затем негромко расхохотался.
— О'кей, буду иметь в виду.
— Твоя сексуальная ориентация ни черта общего не имеет с работой, — сказала я.
— Нет, не имеет, но если всплывет, что я гей, заимеет.
— Возможно, — согласилась я.
— Просто хочется быть самим собой, и не быть при этом изгоем, вот и все.
Была бы я менее сочувствующей, если бы в моей жизни не было Джейд? Но она была, хоть я ни разу еще не бывала с ней на людях, отчасти из-за того, что просто не люблю походы по магазинам и прочую женскую дребедень, которой ей нравилось заниматься.
— Это твой выбор, — сказала я.
— И поскольку тебя не тянет ни к кому из нас, не так уж это и важно, — сказал Зебровски.
— Спасибо, — тихо поблагодарил он.
— И что еще? — спросила я, — Ты ведь не просто хотел поехать с нами пообедать, чтобы поведать о своем большом секрете.
— Мне нужно несколько советов, как управляться с женщинами на работе, чтобы они на меня не злились. Детектив Арнет очень настойчива.
Я вздохнула:
— Мне понадобится еда, если мы собираемся разглагольствовать о девчонках.
Брайс улыбнулся:
— И что это значит?
— Это значит, что у меня были с Арнет кое-какие трения. Она когда-то запала на одного из моих кавалеров, поэтому мне потребуется еда, прежде чем мы начнем об этом.
— Меня это устраивает, — ответил Брайс.
Зебровски просто потянулся к дверной ручке.
Мы вышли из машины и направились прямо к освещенным витринам ресторана. Не суть важно, будь ты — натуралом, геем или девушкой — мы все были копами, которые собирались провести свободное время за едой. Во время которой я изложу Брайсу короткую версию облома Арнет с Натаниэлем, а дальше мы поговорим о его личной жизни. Очень хорошая перспектива, а то меня уже затрахало постоянно быть главной темой для разговоров.
Глава 15
Зебровски удивил меня, когда заказал салат с жареным цыпленком.
— А как же гамбургер? — спросила я.
— У меня повышенный уровень холестерина. Поэтому никаких гамбургеров в ближайшее время. — Он выглядел мрачнее тучи, говоря это.
— Значит больше никаких фастфудовских гамбургеров? — переспросила я.
Он покачал головой.
Я похлопала его по спине.
— Мне жаль старик.
— Я что-то пропустил? Ведешь себя так, будто он потерял родственника, — сказал Брайс.
— Когда прокатишься в машине Зебровски, поймешь. Он живет на фастфудовских гамбургерах, а обертки кидает на заднее сидение.
— Там для меня хватит места со всеми этими фастфудовскими обертками? — засмеявшись, спросил Брайс.
Я взглянула на Зебровски. Он пожал плечами:
— Я могу все убрать.
— Я так, прикалываюсь, — сказал Брайс, переводя взгляд с одного на другого. — Что серьезно, на заднем сиденье так много мусора от фаст-фуда, что на нем никто не может сидеть?
— Серьезно, — подтвердила я.
— Я уберу. Запахи от оберток разжигают во мне аппетит.
Зебровски взял поднос с этим полезным салатом; выглядя при этом несчастным.
Свободных столиков было пруд пруди, потому что мы опоздали на ужин, а для завтрака было еще слишком рано. Нам это было только на руку, мы все были копами и никто не хотел сидеть спиной к двери, или вообще к ресторану в целом, тем более в оживленном районе, где у нас за спиной туда-сюда снуют люди. Особенно нам не нравилось сидеть у окна, когда проходящий снаружи народ мог видеть место, где мы сидим, и уж тем более мы не садились спиной к окнам. Да, шансы на то, что кто-то, прогуливаясь, откроет по нам огонь, были очень малы, но малы, не значит, что это не исключается. В полиции все такие параноики вовсе не из-за психического расстройства, они параноики, потому что встревали во множество передряг, а при нашей работе паранойя просто еще один способ оставаться в живых.
Итак, где сесть?
Расположенная в углу кабинка была у стены, граничащей с кухней, соответственно там не было окон, и поэтому как минимум четверо могли разместиться с комфортом, оставляя достаточно места для маневра, чтобы быстро достать оружие, не мешая при этом друг другу. Дверь с этого ракурса прекрасно просматривалась. Идеальное место. Мы скользнули за столик, и я оказалась зажатой между Брайсом и Зебровски, но я была достаточно миниатюрной, поэтому, если придется, смогу отстреливаться из под стола,
