В то время, когда умер Ганнибал, народ древ­ней Ханаанской земли, казалось, находился на последней стадии полного забвения и должен был стать не более чем маленьким штрихом в истории человечества. На западе еще существовал Карфа­ген, но теперь это был просто город с сельскими пригородами, подвластный Риму. На востоке оставался Тир, все еще полный жизни и ведущий торговлю, но покорно подчинявшийся любому монарху, правившему на соседней земле.

И был народ, живший в глубинных районах, за Тиром, который казался еще более ничтож­ным. И конечно же среди самых ничтожных из всех была, возможно, крошечная Иудея. Как же складывалась жизнь Иудеи в 183 г. до н. э., в год смерти Ганнибала?

Первосвященники древней ветви Задоков, ухо­дящей корнями в эпоху храма, построенного Со­ ломоном, по-прежнему правили в Иерусалиме. В 219 г. до н. э., когда подходило к концу правле­ние Птолемеев, скончался Ония (Хония) II и пер­восвященником стал Симон II. Последующим поколениям он известен как Симон Праведник, и о нем красноречиво рассказывает пятнадцатая глава апокрифической библейской книги Екклесиаст. В 196 г. до н. э., примерно в то время, когда Иудея попала под власть Селевкидов, пер­восвященником стал сын Симона Ония III. Его тоже описывают как человека благочестивого и набожного.

Территория самой Иудеи свелась к небольшой внутренней области, граничащей с северо-запад­ным берегом Мертвого моря, где Иерусалим был единственным достойным внимания городом, а площадь ее в общей сложности составляла всего лишь около 750 квадратных миль. На севере, где когда-то был Израиль, находилась Самария, и евреи постоянно враждовали с самаритянами, по­тому что каждый из этих народов считал своих соседей вредными еретиками. К югу от Иудеи жили потомки эдомитян, переселившихся на се­ вер, на земли, которые когда-то были Южной Иудеей, а теперь стали Идумеей. Между еврея­ми и идумеями тоже была смертельная вражда.

На самом деле евреи жили не только в Иудее. Многие из них заселили Галилею, область, рас­ положенную севернее Самарии. Когда-то она была северной частью Израиля, но ныне в ней проживали столько неевреев, что консервативные и недовольные евреи самой Иудеи стали называть ее Галилеей язычников. Существовала еще и иудейская диаспора — евреи, жившие за предела­ми земли, завещанной Аврааму. Евреи жили в долине Тигра — Евфрата, в Александрии, в гречес­ких городах Малой Азии и во многих других местах.

Однако для всех евреев, где бы они ни нахо­дились, Иерусалим и его храм оставались цент­ром их национального самосознания. Во время великих празднеств Иерусалим наполнялся евреями со всего Ближнего Востока, прибывавшими на ритуал жертвоприношения. Развитие иуда­изма к этому моменту почти завершилось. Фак­тически все книги Старого Завета уже были на­писаны.

Тем не менее иудаизму грозила новая опас­ность. Древнее ханаанское идолопоклонство ушло в прошлое, но появилось новое и более привле­кательное. Со времен Александра греки проник­ли во все средиземноморские страны, и, куда бы они ни приходили, они приносили с собой гречес­кую культуру. К тому же они были людьми городскими и повсюду основывали города. При Птолемеях проникновение греков в Иудею и со­седние с ней области шло медленно, но во време­на правления греческих верноподданных Селевкидов этот процесс ускорился.

И те, кто не был греками (или эллинами, как называли себя греки) по национальности, быстро заимствовали греческую культуру. Даже грубые римляне на западе ощутили силу эллинизации; Сципион, победивший Ганнибала, был первым из тех, кто принял греческие обычаи.

Евреи не обладали иммунитетом. Многие из них, жившие не только в греческих городах вда­ли от Иерусалима, но и в Иудее, перенимали гре­ческий образ жизни и лишь на словах признавали более древние и менее утонченные взгляды иуда­изма. Однако другие евреи, особенно в самой Иудее, оставались верными старым обычаям и питали отвращение к греческим представлениям.

Арена для раздора между двумя этими разно­видностями иудаизма была подготовлена, но в 183 г. до н. э., возможно, никто из современни­ков не мог предвидеть, что эта борьба каким-то образом скажется на развитии событий за преде­лами Иудеи. Предположение, что эта борьба за­кончится мировым потрясением и определит характер религий, которые в будущем станут гос­подствующими на земле, казалась невероятной.

Тем не менее это произошло; но процесс шел так медленно, что столетиями никто не замечал, что происходит нечто важное.

Все началось с неудач Антиоха III. Огромная дань, которую он согласился выплатить римля­нам после своего поражения, превышала запасы казны. Чтобы добыть деньги, ему приходилось вымогать их у богатых храмов своей страны. И когда в 187 г. до н. э. он попытался забрать зо­лото у одного из таких храмов в далекой провин­ции, его убили взбунтовавшиеся крестьяне.

Трон перешел к его сыну Селевку IV, который обнаружил, что царство Селевкидов ослаблено поражением и грабежами, а дальние восточные провинции, которые так усердно возвращал Антиох III, стали снова откалываться от него, на этот раз надолго.

Селевк IV старался править спокойно, так как стране требовалось время на оздоровление. Но он тоже нуждался в деньгах, и одним из очевидных источников средств был Иерусалимский храм. Селевк послал своего чиновника по имени Илиодор разузнать, что можно сделать.

История о том, что за этим последовало, рас­сказывается в искаженном виде в апокрифичес­кой Второй книге Маккавеев. Вполне возможно, что дело было так. Первосвященнику Онии III удалось заключить с Илиодором сделку. Он дал Илиодору щедрую взятку, откупившись от этой мелкой сошки малым, чтобы не отдавать его хозяину все. Илиодор понимал, что, если об этом узнают, ему не сносить головы, поэтому в 175 г. до н. э. он организовал убийство Селевка IV.

Но у Селевка IV был младший брат Антиох, родившийся в Афинах и которого после отцов­ского поражения забрали в Рим в качестве залож­ника. Там с младшим Антиохом хорошо обраща­лись, и он преисполнился восхищением к Риму. К тому же (вероятно гордясь, что родился в Афи­нах) он был поклонником греческой культуры. Узнав про убийство старшего брата, Антиох по­кинул Рим и отправился в Антиохию. Когда он прибыл туда, ему не составило особого груда за­хватить власть и начать править своим царством под именем Антиох IV.

Антиох IV оказался человеком способным, мечтавшим восстановить могущество империи Селевкидов, которого она лишилась в результате победы римлян. Для этого — старая песня — ему нужны были деньги. Одним из источников необ­ходимых средств по-прежнему был Иерусалим­ский храм. Ония III, представлявший более кон­сервативную ветвь иудаизма, все еще был пер­восвященником, и Антиох IV смотрел на него с неприязнью. Может быть, причина крылась в том, что Ония упорно отказывался поделиться богатством храма, или в том, что до Антиоха дошли слухи о его сделке с Илиодором. Кроме того, Антиох, вполне возможно, считал, что цар­ство станет сильнее, если весь его народ будет объединен эллинистической культурой, и упорная приверженность Онии III консервативному иуда­изму могла его раздражать.

Как бы то ни было, когда брат Онии Иисус пришел к Антиоху с предложением сделки, Анти­ох согласился. Предложение состояло в том, что Антиох назначит Иисуса первосвященником вместо брата, тогда Иисус выдаст ему значительную сумму из фондов храма. Кроме того, Иисус сыг­рал на известных всем пристрастиях Антиоха ко всему греческому и предложил ему поддержку в эллинизации евреев. Чтобы доказать свою искренность в этом деле, он изменил свое древне­еврейское имя Иисус на греческое Ясон.

Антиох согласился на эту сделку. Онию III посадили под домашний арест в Антиохии, а Иисус-Ясон стал первосвященником. Антиох по­лучил деньги, а Иисус-Ясон основал в Иерусали­ме гимназию. В этой гимназии юноши могли уп­ражняться на греческий манер в обнаженном виде, и гонявшиеся за модой молодые евреи по­валили в нее толпой. (А Иисус-Ясон, осуществ­лявший финансовый контроль гимназии, получал громадные прибыли.)