принадлежит Ионатану.

Для монархии нет ничего необычного (даже в наше время) в существовании между правителем и его законным наследником соперничества и даже ненависти. Саул наверняка понимал, что если Ионатан станет слишком популярен, то лег­ко сможет свергнуть своего отца и занять трон. Посему Саул приказал казнить Ионатана за ка­кое-то несоблюдение ритуала, и только бурное недовольство армии заставило его отменить приказ. Тем не менее именно популярность в войсках и была особенно опасна, и подозрительность Са­ула к сыну усиливалась.

После битвы при Михмасе филистимлянам пришлось отступить, и внезапный просвет в судь­бе Израиля, видимо, вдохновил племена Иуды на бунт. На протяжении почти всей своей истории народ Иуды был под властью филистимлян, а теперь он с радостью поменял подданство и пе­решел к Саулу. Объединенная израильско-иудей­ская армия разгромила филистимлян при Сокхофе, городке в 15 милях юго-западнее Иерусалима, и вся Иудея оказалась под контролем израильтян.

Саул пошел дальше. Очистив от филистимлян земли Иуды, он двинулся со своей армией даль­ше на юг и провел победоносную кампанию про­тив амаликитян — кочевого народа, обитавшего к югу от Иуды и больше всех досаждавшего свои­ми набегами иудейскому населению. Это был са­мый ловкий политический ход из всех возмож­ных, поскольку Саул таким образом не только продемонстрировал иудеям из ближних мест свою силу, по и заслужил их благодарность, распра­вившись с наиболее опасным врагом.

Саул царствовал около двадцати лет. Это было трудное царствование, на всем протяжении которого постоянно велась война с филистимля­нами, и Саулу было чем гордиться. К 1005 г. до н. э. его внутреннее царство (нигде не доходив­шее до побережья, которым все еще владели фи­листимляне на юге и финикийцы — на севере) простиралось примерно на 180 миль с севера на юг, причем в самом широком месте составляло 70 миль.

Однако были в этом правлении и свои темные стороны. У Саула имелись внутренние враги, и главным из них был Самуил, возглавлявший партию пророков. Саул считал, что, будучи по­мазан на царство, он автоматически возведен и в сан первосвященника. Он пытался делать то, что положено первосвященнику, и совершать жерт­воприношения. Однако Самуил считал, что цар­ские обязанности Саула исключительно светские, а функции первосвященника должны оставаться в его ведении.

Страсти накалились до предела после победы Саула над амаликитянами. Саул захватил вождя амаликитян Агага, а также богатую добычу в виде крупного рогатого скота и овец. Саул, вероятно, считал разумным в качестве политического хода сохранить жизнь Агагу, а затем освободить его на выгодных для себя условиях. Разумным казалось и решение распределить награбленное между во­инами для поддержания энтузиазма в предстоя­щих сражениях. Однако старый Самуил, обла­давший высшей религиозной властью, полагал, что Агага лучше убить, а весь скот зарезать в ка­честве подношения богу, чтобы обеспечить его эн­тузиазм в предстоящих сражениях.

На этот раз Самуилу удалось настоять на сво­ем. Саул был унижен и, похоже, не собирался забывать об этом. Самуил благоразумно удалил­ся от дел, но с того самого момента партия про­роков ушла в оппозицию. Саул понимал, что вся­кий восставший против него теперь может рассчитывать на поддержку Самуила и той части населения, которая считала пророков святыми людьми или была оскорблена превосходством выходца из колена Вениамина.

Поэтому неудивительно, что Саул пребывал в депрессии и подозрительно относился к любому, кто, как ему казалось, становился в народе слиш­ком популярным. В первую очередь это относи­лось к Ионатану, но, кроме него, кое к кому еще.

С тех пор как земля Иуды стала частью цар­ства Саула, иудеи устремились ко двору, и одним из них был Давид, принадлежавший к знатному семейству из Вифлеема, города, расположенного в пяти милях южнее Иерусалима. Давид обладал острым умом, хорошим политическим чутьем и был ко всему прочему искусным военачальником. Он мог бы оказать Саулу неоценимую помощь, если бы тот ему доверял, но с течением времени подозрительный Саул все более убеждался, что доверять Давиду нельзя.

Во-первых, Давид был из колена Иуды, а зна­чит, не совсем полноправным членом союза изра­ильских племен. Во-вторых, он был яркой лично­стью, чем, видимо, заслужил любовь народа. (Позднее о его юности ходили легенды, в том числе рассказ о его поединке с великаном-фили­стимлянином Голиафом во время битвы при Сокхофе.) И наконец, выяснилось, что Ионатан и Давид близкие друзья. Саул решил, что эти двое состоят в заговоре с целью свергнуть его с тро­на. Он вынашивал планы, как расправиться с Да­видом, но тот, будучи достаточно проницатель­ным, чтобы понять, куда ветер дует, был к тому же предупрежден Ионатаном. Поэтому он исчез из Гивы и сумел уйти в Иуду, где ему пришлось вести жизнь партизанского вождя и воевать про­тив Саула. В этой борьбе Давида поддержали Са­муил и партия пророков; возможно, они высту­пали не столько на стороне Давида, сколько против Саула.

Разгневанный Саул перестарался. В ярости он вырезал группу жрецов в Номве, всего в двух милях к юго-востоку от Гивы, услышав, что один из них помог иудейскому беглецу. Однако и на­стойчивое преследование Саулом Давида принес­ло свои плоды. Большинство иудейских кланов настолько запугали, что они отказались поддержать Давида, и ему пришлось перейти на сторо­ну врага. Он поступил на службу к правителю Гата Анхусу и стал воевать на стороне филистим­лян.

И у филистимлян опять появился шанс вер­нуть утраченное могущество. Так как царство Саула раздирали внутренние разногласия, царь ссорился с наследником, а люди царя и пророки действовали наперекор друг другу, да еще Давид взбунтовался, то мощный удар филистимлян на­верняка окажется успешным.

Поэтому в 1000 г. до н. э. филистимляне сно­ва собрали армию и послали ее в Израиль. Из Афека, прежнего поля битвы, они быстро двину­лись на север, намереваясь отрезать северные племена, а затем сокрушить находившиеся в цен­тре племена Рахили. Последние оказались бы за­жатыми между филистимлянами с севера и иуде­ями Давида с юга, при этом предполагалось, что Давид поднимет их на восстание.

Саул поспешил на север и занял позицию на горе Гилбоа, в 40 милях к северу от Гивы и в 10 милях к юго-востоку от Шунема, где расположи­лись лагерем филистимляне.

Начавшееся сражение стало для израильтян настоящим побоищем. Саул и его три сына, вклю­чая наследника Ионатана, погибли. Израиль сно­ва оказался под властью филистимлян.