потому что Борг не мог себе позволить «потерять лицо». Ох уж эти придворные церемонии! И не только придворные, впрочем: на каждом ярусе Мироздания в моду введены свои правила существования. Нельзя сказать, что они совсем уж плохи или вредны, напротив, иногда только благодаря исполнению строго предписанной последовательности действий и удается избежать бед. Но, когда дело касается межличностных баталий… Правила мешают. Жаль, что не все понимают такую простую истину и не сбрасывают с себя доспехи церемоний, если требуется открыть сердце…

– Итак, цель стоила усилий?

– Смотря, какая.

Разумный ответ. И взгляд, наконец, перестает блуждать по стенам, останавливаясь на мне.

– Ты можешь оценить все?

– Почему бы и нет?

О, это уже похоже на приглашение пободаться. Я бы с радостью, дяденька: лоб у меня крепкий, выдержит, вот только… У тебя-то рогов нет, и не стоит их заводить.

– Мне было бы интересно послушать, однако… Для тебя значение имеет одна из них, верно? Посему трогать другие не будем. Скажи: достигнутая тобой цель стоила твоих усилий?

– Ты сам знаешь ответ.

Ну вот, теперь получаю упрек. Заслужил, конечно, но все равно обидно.

– Знаю? Ты слишком высокого мнения обо мне, дяденька! И…

Осекаюсь, потому что случайно пришедшие на язык, казалось бы, ничего не значащие слова, мгновенно расставили все по своим местам. Невероятно лестно, но… Слишком ответственно, чтобы продолжать ребячествовать.

И как я сразу не догадался! Впрочем, моя догадливость – весьма медлительная и тяжеловесная дама, не имеющая привычки покидать уютное кресло ради приобщения к новым знаниям: она предпочитает закутаться в плед и дремать, мило похрапывая в темном уголке…

Он, и в самом деле, высокого мнения обо мне. И я даже понимаю, что надоумило Борга занять именно эту позицию. Понимаю. Эх, залепил бы сейчас сам себе десяток пощечин! Правда, членовредительство делу помочь не сможет, и взглядом – в отличие от ситуации с принцем – с проблемой не справишься. Опять наступает черед слов? Бедненькие… Придется вам сейчас поработать, да еще как. И становиться «взрослым» – рановато:

– Я бы извинился, дяденька, но ведь тебе мое извинение не нужно… Да и мне самому – тоже. Честно говоря, лучше всего нам с тобой сейчас распрощаться и похоронить в памяти все прежние встречи. Да, пожалуй, так и сделаем, но прежде… Скажи, зачем ты подал прошение об отставке?

– Очередная шутка?

– Шутка? И в мыслях не держал!

– Почему же мне кажется, что ты надо мной издеваешься? – карие глаза чуть потемнели. От гнева? Нет, от разочарования.

– А вот теперь впору обижаться мне! – я скорчил гримасу, соответствующую произнесенным словам. Насколько удачно получилось, не мне судить, но Борг настороженно сдвинул брови:

– На что?

– На твой недалекий ум, конечно!

– Недалекий ум? – во взгляде великана боролись два противоречивых желания: намылить мне шею и признать мою правоту.

– А какой же еще? Человек мудрый… нет: человек взрослый и опытный пропустил бы мои глупости мимо своих ушей, а ты… Не только внимательнейшим образом выслушал, но и пустил внутрь своей черепушки, позволяя сорнякам заполонить поля разума и вытравить на них все всходы!

– Какие поля? Какие сорняки? Хватит этих иносказаний! Говори прямо и четко!

Ну, наконец-то! Дяденька вошел в раж. Точнее, достиг того уровня эмоционального накала, когда любое слово оседает в памяти тяжелым грузом, и даже по пришествии в прежнее уравновешенное состояние избавиться от непрошеных гостей не удается. Если, конечно, не уметь освобождать ядра орехов из плена скорлупы.

– Как пожелаешь! Говорю прямо: какой из тебя, к фрэллу, камень «Опоры», если меняешь мнение при каждом удобном случае?

– Я ничего не менял!

– Неужели? А к чему этот каприз с прошением? Стыдно, дяденька: большой и сильный, а ума не нажил. Правда, в народе говорят, что там, где есть сила, там не остается места для…

Он все же не выдержал: рука ушла в замах, но кулак до моего лица так и не добрался, позволив мне облегченно перевести дух. Конечно, я бы не рассыпался, но кому приятно неделю кряду ходить с синяком под глазом?

А вообще, не достигший завершения, жест меня порадовал. Правда. Порадовал, потому что недвусмысленно показал: в общении со мной Борг открыт до предела. Если таковой вообще имеется. И я завидую рыжему. Почему? Это же так просто: он нашел человека, рядом с которым не нужно пользоваться масками! За такое сокровище не жаль заплатить любую цену. Не верите? Как бы вам объяснить?… Любая маска, носимая нами, является не просто приятным дополнением к личности – в таком случае не возникало бы никаких проблем. Нет, маска – часть нас самих, плоть от плоти, кровь от крови, но при этом невыносимо чужая вещь, и в этом состоит главная опасность. Опасность потерять свое истинное лицо под ворохом мнимых. Потерять, кстати, в прямом смысле этого слова38…

– И все-таки, надежда есть, – задумчиво почесываю подбородок.

– Надежда на что?

– На твое дальнейшее разумное существование, дяденька. Но только после того, как выслушаешь ма-а- а-а-аленькую лекцию.

– Лекцию? – Борг хмурится, но уже не недовольно, а растерянно.

– Ну да. О пользе и вреде неожиданных открытий. Ты так и не ответил, почему подал нелепое прошение… И не надо. Я не знаю всего, что за несколько часов набило внутри твоего черепа неслабые шишки, зато мне известны собственные ошибки. И очень грустно сознавать, что они заставили ошибиться и тебя.

– Я не ошибся, – чересчур твердое заявление. Именно такие, излишне жесткие вещи разрушаются проще всего.

– Правда? А мне думается иначе. Ты наслушался моих бредней и сделал неверный вывод. Впрочем, страшно вовсе не это. Страшно то, что ты принял мое мнение за непогрешимое.

– И вовсе…

– Принял, принял! И сейчас я подробно объясню, как не надо поступать разумному человеку. Во- первых, ты усомнился в справедливости своей искренней привязанности к принцу. Усомнился? То-то же! Но это как раз очень полезное свойство – уметь сомневаться. А вот дальше… Дальше все развалилось. Ты не должен был признавать поражение своих умозаключений перед моими. Ни в коем случае! Хотя бы потому, что я имею обыкновение ошибаться по сотне раз на дню… Надо было вступить в бой, а не сдаваться. Понятно, дяденька?

– Я и не сдавался… – буркнул рыжий. – Просто что-то щелкнуло в голове, и сразу стало ясно: я был слишком доверчив.

– Тебя это пугает? Зря! Доверчивым обычно бывает только очень сильный и очень мужественный человек, потому что довериться кому бы то ни было – необыкновенно трудная задача. А ты с ней шутя справился… Поздравляю!

– Было бы, с чем…

– Еще поймешь. Позже, когда спокойно нальешь себе кружку эля, присядешь в теплом уголке и расслабишься. Попрошу только об одном.

– Не напиваться? – карий взгляд постепенно приобретает прежний азарт.

– И это тоже, но во вторую очередь. А в первую… Не бросай принца. Не оставляй его одного перед целым сонмом врагов – не по-людски это как-то.

– Но…

– Все мы несовершенны, дяденька. Да, его высочество вел себя неумно, что ж поделать? Никто из