– И вы в таком виде хотите ехать за невестами, коты драные? Да они вас немедленно попрут! Быстро переодевайтесь. Митяй Олегович, Татьяна, вы тоже примерьте новую одежонку.
Из всех троих за невестой должен был ехать один только Макс, стоявший напротив стола подбоченившись и насмешливо поглядывающий на всех сидящих за столом. Ему, право же, было отчего так вести себя. Он был одет в новенький, с иголочки, замшевый наряд сочно-вишнёвого цвета с розовой рубахой, состоящий из приталенной фасонистой утеплённой куртки, брюк, заправленных в высокие ботинки вишнёвого сафьяна с медными носками, да к тому же ещё и в широкополой кожаной шляпе, украшенной лентой с волчьими зубами. Его полуковбойский-полу-армейский наряд был богато расшит бахромой и бисером, накладные нагрудные и боковые карманы украшены аппликацией алой кожи, а куртки с волчьими воротниками так ещё и оторочены волчьим же мехом. Мастера, радостно хохоча, принялись вручать каждому его мешок, и Митяй с Таней, а также женихи мигом умчались переодеваться. Кожевенных и меховых дел мастера, недосыпая, превзошли всё, что шили и тачали раньше. Они не сработали ни одного одинакового костюма. Дмитрию Олеговичу пошили кипенно-белый кожаный наряд, а Тане костюм нежно- зелёного цвета, но не брючный, а состоящий из длинного, до середины икр, замшевого платья с длинными рукавами и отложным воротником, богато расшитого бисером, – когда только успели! – и удлинённой курточки, но тоже с широкополой шляпой, и плюс ко всему пошили из хромовой тёмно-зелёной кожи, расшитой бисером, ещё и элегантную вместительную сумку через плечо.
Митяй даже и не представлял, что они поедут свататься в таких роскошных обновках. Вот тебе и каменный век, блин! Всё дело в новых знаниях и технологиях, а мозги у аларов были нормальные, способные всё воспринять, и сами они оказались ещё не настолько испорчены культурой и традициями, что жадно воспринимали всё новое. Митяй всего-то и научил их новой рецептуре выделки кож, дал кроя, ножницы, иглы, напёрстки и прочные нитки, показал, как шить на швейной машинке, – и на тебе, они нашли чем его удивить! Правда, ещё месяц назад он дал им выкройки, изготовленные по меркам, снятым с Денго и Каньши, и попросил сшить как раз именно такие, как у него и Тани, наряды и даже распечатал несколько фоток, но парни пошли гораздо дальше и работали, похоже, с невероятным упорством и полной самоотверженностью. Митяй, вернувшись в обеденный зал, в сердцах обнял и расцеловал всех троих по- русски. Или по-брежневски, что один чёрт по большому счёту, искренне и со всей благодарностью. Таня тоже расцеловала их, и портняжки наконец сели за стол и приступили к завтраку. Митяй не боялся оставлять восьмерых олродов одних в доме на холме. Став ведлами с совершенно другого бока, они все обрели ещё и знания леса, степи и гор.
Теперь единственную опасность для них могли представлять только махайроды, но он оставлял им «тигр», из которого неплохо умел стрелять Роман, главный пороходел, мечтавший поскорее начать изготавливать пироксилин, динамит и гремучую ртуть, чтобы катать патроны. На вопрос: «Зачем?» – молодой, но досужий ведл-химик рассудительно ответил: «А пусть будут, Митяй. Вдруг к нам снова придёт большая буха-буха?» – и широко улыбнулся.
Кто такая буха-буха, никто толком не знал, даже Таня, но все говорили, что есть такая и она больше тогала, то есть мамонта, имеет огромные когти и пасть большую, как пещера, но терпеть не может холодов. Зато может запросто прийти с юга во время жаркого лета. Митяй судорожно просмотрел все имеющиеся у него материалы по палеозоологии, но так и не смог найти изображение этой самой бухи-бухи. Впрочем, как знать, может быть, её кости просто пустили на изготовление оружия и прочие дела. Раз Роман был готов с «тигром» в руках дать отпор бухе-бухе, то махайродов он точно перестреляет всех до одного, и если Митяй чего и опасался, так это того, что Потап и Васька специально их приманят, чтобы добыть прекрасный мех для нового кожевенно-мехового цеха.
Они чинно позавтракали, попрощались друг с другом и, оставив друзьям Крафта и Мунгу, взяв с собой двух кобельков и одну суку, погрузились в Шишигу. Митяй, выехав со двора, не раздумывая въехал в реку, парни быстро установили на колёса рули, и он дал газу до отказу, отчего Шишига помчалась со скоростью в добрых тридцать километров в час, увлекаемая вперёд кормовыми винтами полуметрового диаметра, автоматически опускающимися в воду и поднимающимися из неё. Чтобы ехать было веселее, он включил музыку.
Поначалу, когда новоиспечённый ведл стал знакомить девушку с этим видом искусства, та пугала Таню, но вскоре она к ней привыкла и даже пыталась подражать различным музыкальным инструментам, отчего Митяй уженачал делать для неё гитару. Вдруг его жена начнёт на ней играть? У него самого с музыкальным слухом дело обстояло плохо. По обоим ушам прошлось стадо мамонтов. Зато он неплохо рисовал, из-за чего и увлёкся ювелиркой. Теперь, когда у него появилось больше времени, он изготовил Тане из золота новые, куда более красивые, украшения: венец с ярко-красным гранатом, ожерелье из золотых прямоугольных рельефных пластин с гранатовыми глазками, такие же по форме серьги, перстень с гранатом и золотыми браслетами-змейками, не забыв, однако, про себя и своих новых друзей.
Для себя, любимого, и для Денго он изготовил золотые венцы в виде плоской косицы с агатом, браслеты и одинаковые перстни, а для Каньши – венец с рыбками, браслеты-рыбки и тоже перстень, но уже с полупрозрачными голубовато-серыми халцедонами. В новых нарядах, да ещё и с такими украшениями, они должны выглядеть очень импозантно. Тем более что Каньша была матерью Денго, а это для Митяя очень многое значило, ибо разговор им предстоял практически семейный. Для вождя даргаларов был пошит, как и для него, белоснежный наряд, а для его матери точно такой же, как и у Тани, только сочно- синего цвета. Эти наряды должны были подчеркнуть их особенность в глазах остальных людей и послужить в качестве хорошей пиар-акции. Что ни говори, но Денго не мог пойти против воли своего племени, но Митяй уже сделал для его благополучия очень многое, а вскоре собирался сделать ещё больше, и потому только что не подпрыгивал на сиденье от нетерпения.
Дорогу лейтенант-эколог знал уже хорошо, погода стояла сухая, дождя так и не выпало за всю осень ни капельки, по вечерам уже случались заморозки, но днём было тепло. Шишига хотя и была нагружена, всё же несла на себе не такой уж и большой груз, всего две с половиной тонны, а потому ехала быстро.
Когда до стойбища даргаларов осталось километров сорок, Митяй остановил автомобиль. Как он это и планировал, они приехали к намеченному месту в одиннадцать часов вечера. Теперь женихам предстояло провести в Шишиге ночь, пока он и Таня будут готовить почву для удачного сватовства. Поэтому дальше супружеской паре предстояло ехать в стойбище на Ижике, поставленном наконец на два колеса, как это и полагается всякому приличному, уважающему себя мотоциклу, хотя и с увеличенным багажником. Приторочив к багажнику ящик с деликатесами и мешки с обновками, они сели на мотоцикл, и Митяй помчался по степи. У него за спиной висело копьё, а у Тани «ремингтон» в роскошной меховой ружейной кобуре, расшитой бисером. Менее чем через час они доехали до места, и Митяй даже ахнул от удивления, увидев перед собой высокий частокол, ворота и наблюдательную вышку, на которой чуть ли не отплясывал гопака истошно орущий часовой, под вопли которого жители небольшой крепостцы быстро распахнули ворота настежь.
Въехав внутрь, Митяй и вовсе чуть не свалился от удивления с Ижика. От прежнего стойбища не осталось ни малейшего следа. Вместо меховых шатров стояло полтора десятка здоровенных домов, построенных из бруса и оштукатуренных кабардинской штукатуркой. Правда, беспорядочно, как говорил в таких случаях дед Максим, как бык поссал.
Из всех домов к ним с восторженным рёвом и визгом выбегали жители поселения, а Денго примчался даже босиком.
Митяй попросил Таню слезть с мотоцикла, чтобы, усадив вождя, попросить её сесть повыше, на мешки, притороченные к багажнику. Можно прямо на шею к этому великовозрастному босяку, но это было бы уже лишним. Через три минуты они подъехали к большому квадратному дому, в котором жил вождь и большая мать Каныпа, о которой Денго редко вспоминал как о родной матери. Митяй представил домочадцам вождя свою жену, после чего попросил их всех, кроме большой матери и её сына, покинуть помещение и даже не пытаться приближаться к дверям, чтобы подслушать, о чём пойдёт разговор. Поскольку в доме имелась всего одна комната размером десять на десять метров, Таня утащила Каньшу в один угол, а Митяй Денго в другой. Ведл, демонстративно обнюхав вождя – тот оказался чист, – приказал ему срочно заголяться, после чего принялся передавать одну обновку за другой, а когда причесал его длинные волосы, роскошную бороду и надел на благородной формы голову венец, на правую руку тяжёлый фигурный браслет, на средний палец правой руки массивный перстень с круглым агатовым кабошоном и
