Они идут, опираясь друг на друга, и поют: «Шажок-другой… в мир большой… Шажок-другой…» Они направляются в квартиру Колобашкина.

Квартира Колобашкина. Всюду провода. В окружении проводов — единственный стул. Колобашкин усаживает Ивчикова на этот стул.

Колобашкин. Сиди здесь и не очень двигайся. (Производит некие манипуляции с проводами — подсоединяет, отсоединяет и т. п.)

Ивчиков. Блаженство. Устал… А где ваша жена?

Колобашкин. У меня нет жены. Она от меня ушла.

Ивчиков. Простите, ради Бога.

Колобашкин. Ничего-ничего. Это не всегда печально.

Ивчиков. А я так страдаю от одиночества. Я, знаете, очень хочу влюбиться. Но я ни с кем не знаком. Поэтому все девушки рисуются для меня в образе девы Февронии.

Колобашкин (даже остановился). Значит, ты хочешь влюбиться? (Бормочет) Как же я об этом раньше не подумал?.. Это должно сильно помочь.

Ивчиков (не обращая внимания). Скажи мне, Колобашкин, любил ли ты?

Колобашкин. А я и сейчас люблю. Ах-ах, ах!.. «А он циркачку полюбил!..»

Ивчиков. Кто она?

Колобашкин (бормочет). Кажется, все… (Отходит от проводов.) Она, да?.. «Она по проволоке ходила…» Она — женщина ученая. Она не знает, что я ее люблю, а я все жду. Когда-нибудь она поедет на научный конгресс, за границу. Что сделает тогда романтик Колобашкин? Он полетит самолетом в пограничный город Брест. Он купит ей цветы. Ее поезд будет стоять там лишь мгновение. И Колобашкин войдет в вагон и передаст ей цветы. Ну можно перед этим устоять? А потом мы будем жить с ней в шалаше. Всюду будут разбросаны розы. И когда я буду садиться на стулья, шипы будут впиваться мне в зад. Шучу, конечно. Да, старик, всего этого не будет. Я могу сказать о себе, как Чехов: «Меня не любили женщины». Даже не так: как обычно обстоит дело? Любишь — а потом уже вступаешь с ней в преступные отношения. А у меня — наоборот. В силу своей общительности я сначала вступаю в преступные отношения, а потом уже влюбляюсь. А они меня к этому времени — что? — разлюбляют. И я страдаю. Поэтому с некоторых пор я решил жить один.