— Слушай, дверь у него была желтая.

— Ну и что?

— Не каждый дурак будет дверь желтой краской красить, по-моему, это примета.

— Ты ж сказала; что была там пять лет назад, за это время ее могли сто раз перекрасить.

— Только не Макс.

— Ладно, едем, на месте разберемся.

До второго хлебозавода добрались без происшествий, трудности начались позже: кооперативов оказалось два. В тот раз подъезжали мы с улицы Попова, и разобраться теперь, какой из кооперативов предпочесть, я не могла. Сделав полукруг, въехали с улицы Попова, но легче от этого не стало. Помнится, въезд был прямо напротив, а теперь почему-то находился довольно далеко, за поворотом.

— Что-то не так, — засомневалась я.

— Все так, бухнули три новых гаража, видишь? — кивнул Полифем. — И въезд стал в другом месте.

— Ничего я в темноте не вижу. А от нового въезда куда ж сворачивать?

— Напрягись, где там твоя шишка?

— Рассосалась.

Мы въехали на территорию кооператива и малой скоростью продвигались вперед.

— Вот эстакада, — обрадовалась я, — сворачивай налево. Этот ряд.

— Точно?

— Конечно, нет. Но я так думаю. — Мы свернули. — Он должен быть по левой стороне, — сообщила я. Все гаражи, для меня по крайней мере, выглядели совершенно одинаково: красный кирпич, ворота, выкрашенные коричневой краской.

— В начале, в конце ряда? — спросил Полифем.

— В середине. — И тут мы увидели в свете фар желтые ворота. — Вот, — обрадовалась я, мы остановились и вышли из машины. На воротах висел замок, но имелась также и личина.

— Ерунда, — сказал Полифем. Я с сомнением на него посмотрела.

— Ты сможешь открыть?

— Конечно. Только не голыми руками. Поехали к Цыгану.

— Здорово, что мы его нашли, правда? — сказала я.

— Еще бы. — Особой радости в нем не ощущалось, впрочем, Полифем человек на редкость спокойный, и я не ожидала, что увижу его весело скачущим на одной ноге, но отсутствие всяких эмоций понемногу начинало бесить. — По объездной быстрее получится, — сказал он, выезжая из лабиринта гаражей.

— Пост ГАИ, — напомнила я, — ночью вполне могут прицепиться. — Наживать неприятности сейчас как-то особенно не хотелось.

— Объедем, я там дорожку знаю, вдоль реки. И сразу на Цыганский поселок.

Я молча кивнула. Дорога заняла минут тридцать. Цыганский поселок возник неожиданно, ровное поле — и вдруг впереди темные силуэты домов. Мы подъехали к развалюхе Цыгана и через калитку подошли к дому. Из темноты с лаем выскочили две огромных собаки. Полифем свистнул, и они побежали рядом с нами, поглядывая на него и виляя хвостами. В одном окне горел свет. Николай постучал по стеклу, и мужской голос спросил:

— Кто?

— Свои, открывай. — Мы свернули за угол и увидели светлый прямоугольник распахнутой двери. На пороге стоял человек и ждал нас. — Здорово, Жора, — сказал Полифем, и молодой мужчина ответил:

— Здравствуй, Коля. Рад тебя видеть.

Был он худым и низкорослым и с такой пышной шевелюрой, что даже мои волосы показались крысиным хвостом. Может, из-за несоответствия по виду большой головы и тщедушного тела он производил комическое впечатление. Но комиком точно не был, глаза смотрели цепко и настороженно, а лицо вполне бы подошло капитану пиратского брига, не хватало красной банданы и серьги в ухе. Тут я заметила, что серьга в ухе имеется, и вздохнула Бог знает почему: волосатый вызывал томление.

— Отец спит? — спросил Полифем.

— Нет, сейчас позову.

— Посиди здесь, — сказал Полифем, когда Жора вышел. — Мне с мужиками переговорить надо. — Я кивнула и устроилась возле стола. Сразу же захотелось есть, но попросить я сочла неприличным.

Тут я услышала голос Цыгана, говорили в соседней комнате, но слов не разобрать. В кухню заглянул волосатый Жора и махнул мне рукой. Я поднялась, пошла за ним и оказалась в небольшой комнате, где стояли стул и фотоаппарат со штативом.

— Садись, — сказал Жора, включил лампу, немного ее поправил, задумчиво посмотрел на меня и пошел к фотоаппарату.

— Это что, снимок на память? — удивилась я.

— Ага, — кивнул он.

— А я не хочу.

— Коля, — позвал лохматый.

— Полифем заглянул в комнату и сказал:

— Делай что говорят. Потом объясню.

— Хорошо. — Я пожала плечами и села, глядя перед собой. — Профиль, анфас?

— Вот так и сиди, — заявил он мне. Тут вновь Полифем появился.

— Все? Поехали.

— Зачем фотография? — спросила я уже в машине.

— На паспорт. — Я немного пошевелила мозгами и озадачилась.

— На липовый, что ли?

— Паспорт будет настоящим. Можешь мне поверить: лишняя бумажка никогда не помешает.

— А фамилия моя? — Тут мне стало неловко, и я замолчала. Примерно в то же время до меня дошло, что машину мы успели сменить. Эта опять была «восьмерка», но темно-фиолетовая. — А почему машина другая? — спросила я.

— На эту документы есть.

— Разумно. — Бог знает отчего, но я продолжала томиться. Наконец въехали в кооператив. Теперь моя помощь не понадобилась, Николай быстро нашел нужный гараж.

— Сиди в машине, — сказал он, прихватил холщовую сумку и вышел. Я приготовилась ждать, но он почти сразу позвал меня. Дверь гаража со скрипом открылась, и вспыхнул свет. Я торопливо вошла, у противоположной стены стояли три колеса с дисками.

— В том, что ближе к стене, — сообщила я.

— Прикрой дверь, — кивнул Полифем, оглянулся, нашел монтировку и принялся за работу.

Через несколько минут диск был отброшен в сторону, a в образовавшейся полости я увидела пачки долларов.

— Да, от такой запаски не отказываются, — усмехнулся Полифем. Пачки валялись на полу. — В машине, на заднем сиденье, сумка, принеси. — Я сходила за сумкой, а когда вернулась, он уже разложил пачки ровными рядками и сказал удовлетворенно:

— Все.

— Рада за тебя, — кивнула я в ответ. Он переложил деньги в сумку, застегнул «молнию» и поднялся.

— Идем, — выключил свет и запер гараж на личину, сломанный замок ногой отшвырнул в сторону. «Теперь самое интересное», — мысленно усмехнулась я, устраиваясь на своем месте. Полифем занял свое, завел машину, и мы поехали. «Куда?» — еще вопрос. Через несколько минут я его задала:

— Куда едем, Коля?

— Потерпи. Скоро увидишь.

— Ясно. К дяде Юре. Он жив?

Полифем кивнул:

— Конечно.

— Значит, он решил ненадолго умереть, чтобы друзья не досаждали, пока ты ищешь деньги? — Он опять кивнул. — Ребят в поезде ты убил?