— Ради такого святого дела можно и поработать, — важно кивнул сэр Кофа. — Мои поздравления, Джуффин! Так легко добиться внесения поправки в Кодекс… Вы из старика веревки вьете!
— Хорошо, что именно я. Представляете, Кофа, что сталось бы с Миром, если бы это удавалось кому- то другому?
— Ужас!.. Послушайся Джуффина, Макс. Иди спать! От тебя сейчас толку…
Я не возражал. С толком и правда обстояло неважно. Разве что щели моей спящей тушкой обкладывать, чтобы не дуло. Но до сих пор обитатели Дома у Моста не жаловались на сквозняки.
Сонный-то я был сонный, но по дороге все же послал зов Меламори.
«Как дела, незабвенная?»
«Никак. Поскольку ты шлялся по Иафаху, мне пришлось принимать у себя Мелифаро. И, конечно, девочек. Они друг другу очень понравились. Бедняга, наверное, до сих пор сам не свой после столь крупномасштабного флирта. Он-то привык барышень по одной обрабатывать, а тут — такие возможности…»
«А я им понравился?»
«Не знаю, не помню… Я вчера здорово переборщила с пьянью и ликерами. Хорошей ночи, Макс. Я уже засыпаю».
«До завтра?» — с надеждой спросил я.
«Конечно. Отбой!»
Меламори тоже подцепила мое дурацкое словечко. Мне это было приятно, словно бы она носила в кармане подаренную мною безделушку и время от времени показывала ее знакомым.
Стоило заснуть, как жизнь моя, и без того не слишком скучная, стала еще более интересной. Мне приснилось, что в моей спальне по-хозяйски устроился невидимый гость.
— Привет, ясновидец! — Голос Мабы Калоха я узнал сразу же. — Молодец, конечно, что меня обнаружил. Но впредь не выпендривайся, ясно? Все и так знают, что ты умный, а я люблю сохранять инкогнито.
— Простите меня, сэр Маба!
Спать-то я спал, но соображал неплохо, так что сразу понял, о чем шла речь.
— Ничего страшного не случилось, эти трое — тот еще народ… Они и без твоей выходки меня учуяли. Но на будущее учти: если хочешь со мной пообщаться — на то есть Безмолвная речь. А сообщать всем присутствующим: «Здесь сэр Маба Калох» — все-таки не стоит, ладно?
— Ладно, — буркнул я. Мне все еще было стыдно.
— Вот и славно. Раз уж меня занесло сюда лихим ветром, сделаю тебе подарок.
— Какой?
— Какой, какой… Хороший! Береги теперь свою подушку! Смотри, чтобы никто никогда не сдвигал ее с места.
— Почему?
— Потому что подушка такого великого героя может стать отличной затычкой в Щели между Мирами… Я понятно выражаюсь?
— Нет! — честно сказал я.
— Ох, Макс! И как бедняга Джуффин тебя чему-то учит, ума не приложу! Ладно… Помнишь, как я добывал из-под стола все эти дурацкие угощения?
— Да, — я расплылся в улыбке. — Хотите сказать, что я теперь тоже так смогу?
— Ну, положим, ТАК ты сможешь еще не скоро, но если хорошенько постараешься, может быть, сумеешь выцарапать из далеких Миров эти свои смешные курительные палочки, без которых тебе жизнь не мила. Попробуй, когда проснешься. А подушку прибей гвоздями к полу, мой тебе совет!
— Но что я должен делать?
— Сунуть руку под подушку. А потом все пойдет как по маслу. Только запасись терпением, парень. Поначалу это весьма продолжительная процедура. Сам увидишь!
— Ну, сэр Маба… Если я смогу добыть хоть одну нормальную сигарету… Я — ваш вечный должник!
— Вот и славно. Твоя смешная привычка — наилучшая гарантия того, что ты будешь прилежно заниматься. Хорошая практика — вот что тебе сейчас нужно!.. Ладно, я пошел.
— А… а вы мне еще будете сниться? — с надеждой спросил я. — Может быть, я еще чему-нибудь смогу научиться?
— Сможешь, конечно. И даже без моей помощи. Не обещаю, Макс, что буду часто навещать тебя в ближайшее время. Ты такой молодой, а я такой старый… Скучно мне пока тебя учить. Пусть уж Джуффин с тобой возится! Тем более что сейчас ты хочешь смотреть совсем другие сны. И это вполне в твоих силах…
— Что вы имеете в виду?
Бесполезно: сэр Маба Калох уже исчез. Вместо него в оконном проеме стояла Меламори. Я обрадовался, но почему-то не удивился.
— Хороший сон, незабвенная! — весело сказал я. — Как я рад тебя видеть!
— А это — именно сон? — спросила Меламори. — Ты уверен?
— Да. Причем это мой сон, а не твой. Ты мне снишься.
Меламори улыбнулась и начала таять. Тоненький силуэт стал совсем прозрачным. Я хотел удержать ее, но понял, что не могу пошевелиться. Я весил тонну… да нет, какое там, много больше!
— Да, я уже почти дома, — удивленно пискнула Меламори и исчезла окончательно.
Я проснулся. Было раннее утро. Армстронг и Элла тихо посапывали где-то в районе моих пяток. «Котята! Они же могут сдвинуть подушку, то есть „затычку“… и другие Миры хлынут в мою бедную спальню!» — спросонок ужаснулся я. И опрометью кинулся к маленькому шкафчику в конце комнаты. Нашел клубок ниток и иголку. Моя запасливость иногда просто поражает. Снова залез в постель и накрепко пришил уголки подушки к толстому спальному ковру. Перевел дыхание: вот теперь все в порядке. Можно спать дальше.
Моя голова опустилась на ковер рядом с пришитой подушкой, и я отключился. На сей раз обошлось без сновидений, во всяком случае, я ничего не запомнил…
Окончательно я проснулся около полудня. Солнце, очаровательно наглое, каким оно бывает только ранней весной, с любопытством выглядывало из-за занавесок. Я задумчиво посмотрел на крепко пришитую подушку: что за глупость?!. И тут же все вспомнил.
Угадайте с трех раз, что я сделал в первую очередь? Разумеется, тут же сунул руку в гипотетическую «Щель между Мирами» и замер в трепетном ожидании. Но ничего особенного не почувствовал.
Наверное, это выглядело очень глупо: голый человек на четвереньках, одна рука под подушкой, на лице — напряженное ожидание чуда… Хорошо, хоть окна закрыты шторами!
Примерно через четверть часа я начал думать, что сэр Маба Калох — не дурак пошутить. Милая шутка, маленькая, но изящная месть за мое давешнее «разоблачение»… Но ведь он сам говорил, что это «весьма продолжительная процедура», так что надежда, имеющая чудесное свойство умирать последней, все еще теплилась в одном из темных закоулков моего сердца — предположительно, в левом желудочке.
Прошло еще минут десять. Ноги затекли, несчастный локоть вопил о помиловании. У надежды начались предсмертные судороги. И тут я понял, что кисть моей правой руки больше не лежит на мягком ворсе под теплой подушкой. Она была… да нет же, ее не было вовсе! И в то же время я вполне мог пошевелить пальцами, только для этого требовались скорее волевые, чем мышечные усилия.
Я так испугался, что забыл обо всем на свете. Затекшие ноги, сведенные судорогой плечи — какие пустяки! Что случилось с моей бедной лапой, хотел бы я знать, дырку над всем в небе?! Не нужны мне эти дурацкие сигареты, буду курить глупый вонючий трубочный табак, только верните мою любимую руку!.. Хотя и сигарета мне сейчас тоже не помешала бы!
Я так рванулся назад, что потерял равновесие и шлепнулся на бок. Благо, хоть с четверенек падать
