биографии всех членов экипажа и прочей тягомотины. Господин Гьята спокойно отвечал на одни вопросы и решительно умолкал, услышав другие, на мой взгляд совершенно безобидные. Сэр Джуффин взирал на его упрямство с бесконечным благодушием.
— Так вы говорите, что ваш помощник… как его… да, господин Хакка, раньше служил на судах Соединенного Королевства? Это очень интересно, капитан… — каким-то особенно монотонным голосом говорил Джуффин, — … это очень интересно, капитан… очень интересно, капитан… очень интересно…
Красавец капитан закатил глаза и мешком рухнул на пол. Джуффин устало утер пот со лба.
— Крепкий мужик. Крепкий… и очень перепуганный. Мне едва удалось его успокоить! — Он вздохнул и продолжил лекторским тоном: — С заколдованным человеком, Макс, надо быть очень осторожным. Я бы мог быстренько наложить на капитана какое-нибудь сильнодействующее заклятие, но пока нам неизвестно, что с ним уже успели сделать… Знаешь, сочетание разных заклинаний порой приводит к совершенно диким результатам! Когда я был молодым и глупым помощником шерифа в городе Кеттари, мне попалась одна зачарованная дама. Она вела себя как одержимая, и мне пришлось немного поколдовать, чтобы спасти собственную шкуру… Дело было, как ты понимаешь, далеко от Ехо, а магия в провинции обычно более чем примитивная, никаких сюрпризов я не ожидал. Так вот, моя подследственная взвизгнула и распалась на части. Я был в шоке, а мой шеф, старый шериф Кеттари, убил целые сутки, чтобы привести меня в порядок.
Джуффин мечтательно улыбнулся, словно это было самым приятным воспоминанием его молодости.
— Так что же вы с ним все-таки сделали? Это что, гипноз?
— Я понятия не имею, что ты называешь словом «гипноз». Я его просто успокоил. Очень сильно успокоил. Таким спокойным наш капитан еще никогда не был, клянусь всеми Магистрами!.. И теперь мы можем снять с него этот ужасный балахон.
Как и следовало ожидать, под черной курткой капитана Гьяты красовался драгоценный пояс, точная копия тех, что мы видели вчера.
— Конечно же, это — серьезная штука! — улыбнулся Джуффин. — Кофа, Макс, обратите внимание: какая неопрятная рубаха. Твои выводы, Макс?
— Ну, в путешествии нелегко следить за своим костюмом… — глубокомысленно начал я.
— Ерунда. Штаны и куртка у капитана в полном порядке. Неужели не доходит?
— Он просто очень долго не снимал свою рубашку! — сжалился надо мной сэр Кофа. — Потому что…
— Потому что этот пояс надет поверх рубахи! — Меня наконец-то осенило. — Пояс невозможно снять, да? И тот парень в морге — он вовсе не оборванец! Он не мог снять пояс, вот и таскался в старой скабе, не раздеваясь!
— Ну, наконец-то дошло, — обрадовался Джуффин. — Кстати, насчет того парня в морге. Он не снимал свою скабу очень долго, возможно пару лет, это заметно. А «Вековуха» пришла в Ехо всего восемь дней назад. Надо разобраться, Кофа. Свяжитесь с Нули Карифом, пусть поднимет архивы. Можете уединиться у Мелифаро, его все равно нет. Я послал парня выяснять личность убитого. Такое впечатление, что это очень непросто… А мы с Максом попробуем обобрать до нитки беднягу капитана. Вы нам тут все равно не помощник.
— Ну-ну, Джуффин… Зачем мне ваши тайны?! У меня своих хватает! — лукаво усмехнулся сэр Кофа, закрывая за собой дверь.
— Вы отослали его, потому что… — осторожно начал я.
— Поэтому, поэтому. Не задавай дурацких вопросов. Заниматься Истинной магией в присутствии посторонних… Сэр Маба Калох может позволить себе такую роскошь, а я — нет! Ты — тем более. А без Истинной магии мы только убьем нашего бравого капитана. Во-первых, это несправедливо, а во-вторых, он наверняка кое-что может рассказать… В общем так, Макс. Пока просто наблюдай за мной. С тобой никогда не знаешь, чем дело закончится. Если почувствуешь, что можешь мне помочь, — действуй. Нет — лучше не выпендривайся.
Джуффин вздохнул, засучил рукава и принялся аккуратно постукивать кончиками пальцев — нет, не по перламутру, по воздуху: пальцы замирали в миллиметре от пояса. Его движения завораживали, так что я, кажется, задремал, невзирая на очевидную важность происходящего…
Я спал, и мне снилось, что я — капитан Гьята. Мне было очень паршиво, поскольку я догадывался, что сейчас случится. Этот странный старик, Почтеннейший Начальник какой-то фиговины, хотел мне помочь, но я-то знал: стоит ему прикоснуться к Поясу (в моем новом сознании пояс был именно Поясом, с большой буквы), стоит ему прикоснуться к Этой Вещи с намерением снять ее, как я умру. И смерть моя будет хуже, чем смерть: она будет бесконечно долгим, мучительным умиранием.
— Джуффин, — я еле ворочал языком, мучительно преодолевая дрему, — не нужно ничего делать! Мы убьем его, что бы вы там ни придумывали… Я знаю!
— Это не ты знаешь, Макс, — спокойно сказал Джуффин. — Это капитан Гьята знает… а он знает лишь то, что ему сказали. Следовательно, это может и не быть правдой… Спокойно, парень, не увлекайся так сопереживанием. Опасная штука!
И руки Джуффина наконец прикоснулись к поясу.
Тяжелая темная волна боли накрыла меня с головой. Это была не просто боль, это была смерть. Какой дурак сказал, что смерть приносит успокоение?! Смерть — это тошнотворная беспомощность и бесконечная боль тела, раздираемого на мелкие кусочки острыми зубами прожорливой вечности. Во всяком случае, смерть капитана Гьяты была именно такой.
«Но я — не капитан Гьята», — подумал кто-то рядом со мной. Да нет же, не «кто-то», а я сам так подумал. Я, Макс, живое человеческое существо, а не один из жестких волокнистых лоскутов тела несчастного ташерского капитана. Осознание этого нехитрого факта сулило избавление.
Чужие ощущения уходили, а собственные возвращались ко мне медленно и торжественно, словно бы лениво пританцовывая под болеро Равеля. Видеть, дышать, осязать собственной задницей жесткое сиденье кресла — как это было здорово! Одежда промокла насквозь, но даже это казалось мне чудесным событием. Была такая дурацкая фраза: «Мертвые не потеют»… Я улыбнулся.
Джуффин поднялся с корточек и изумленно посмотрел на меня. Проклятый перламутр шмякнулся на ковер.
— Ты в порядке, Макс?
— Сейчас разберусь… А капитан? Он умер?
— Нет. Ты спас его, парень.
— Я? Спас?! Грешные Магистры, каким образом?
— Ты взял на себя половину его боли. А половину крепкий человек вполне способен пережить… Никогда не видел такой странной штуки: пояс… он притворялся, Макс! Притворялся, как хитрый живой человек. И когда я поверил, что он уже безопасен… В общем, тебе все понятно!
Я устало кивнул. Голова кружилась, мир не то чтобы уходил от меня, но дрожал, как студень. Голос Джуффина доносился откуда-то издалека.
— Ну-ка глотни своего любимого зелья!
В моем рту начался праздник: Джуффин поил меня бальзамом Кахара, а это означало, что сейчас я буду в полном порядке. Мир действительно прекратил дрожать, хотя обычной бодрости я по-прежнему не испытывал.
— Вам досталось поровну, но капитан, пожалуй, начнет функционировать еще не скоро, — заметил Джуффин. — Ничего, сейчас отдадим его сэру Абилату, к утру, глядишь, и оклемается. Думаю, все станет гораздо проще, когда наш бравый капитан начнет говорить!.. Кстати, Макс, теперь ты можешь себе представить, что случится с тем безумцем, который решится хорошенько поколдовать с серьгой Охолла в ухе. Помнишь, ты спрашивал, чего они боятся? Ну что ж, нет лучшего ответа на любой вопрос, чем хорошая практика… Какой ты все-таки молодец!
— Я не молодец, я — жертва обстоятельств! — вздохнул я. — У меня же не было выбора: спасать этого беднягу или нет… Я и сообразить-то ничего не успел. Вот если бы я сам все это проделал…
