— Часов пять, не меньше. Ты что, всерьез собираешься идти пешком? — недоверчиво и даже с опаской спросил Змей.

Я представил, как мы пять часов месим грязь, переваливаясь на наших культяпках. Интересно, далеко ли мы уйдем? Конечно, можно забиться с Юсей в трюм, запереться и даже заткнуть ему рот тряпкой, чтобы не раздражал общественность. Потакать капризам брата не хотелось: один раз уступишь, а потом всю жизнь уступать придется. Но и выносить эту истерику не было сил, проще выброситься за борт.

А ведь это мысль! Я не сомневался, что истерика Юси имеет под собой основание, хотя и не понимал пока, какое. Объяснять всем, что на яхте находиться опасно, — мартышкин труд. Юся, конечно, забавный зверек, но народ здесь был прагматичный, пешком топать до дома из-за мифической угрозы не согласятся, а уговаривать, похоже, времени совсем не оставалось.

— Ты готов искупаться? — спросил я у Юси.

— Купаться? — спросила Лэйла. — Зачем купаться?

— Потому что всех сейчас смоет, — объяснил я. — Боря, Глеб, Викса! Быстро все на правый борт.

Для всех прочих мощная волна, пришедшая, откуда ни возьмись, из темноты океана, оказалась полной неожиданностью. Она ударила в левый борт, развернула и понесла яхту прямо на берег.

Женщины подняли визг, мужчины заругались, но практически каждый бросился ближе к борту, чтобы, в случае чего, прыгнуть в воду и спастись.

На наше счастье, здесь было мелководье, и одной волны было достаточно, чтобы прочно посадить судно на мель, да еще и положить на бок. Все мы оказались в воде и, волей-неволей, вынуждены были плыть к берегу.

Мы с Юсей плавать не умели, поэтому нас тащил Глеб.

Решено, думал я. Доберемся до дома — отдам подлому Мезальянцу фигурки, пускай делает что хочет и проваливает на все четыре стороны. И пускай сам разбирается со своими начальниками.

Только петуха не отдадим. Потому что с нынешним Юсей было не в пример легче. Мы останемся здесь, в Микронезии, будем купаться в прибое, есть хот-доги и копаться в двигателях. С нашей интуицией мы все моторы починим…

В это время рвануло, да так, что яхта даже подпрыгнула. Падала она, уже развалившись на куски, пылающие оранжево-черным дизельным огнем. Женщины вновь закричали, и мужчины в очередной раз на всех языках помянули матерей. После яркой вспышки стало ужасно темно, и, пока глаза не привыкли, мы плыли практически вслепую. К черту, нафиг! Сдаю этот металлолом, причем не Мезальянцу, который наверняка знал, что яхта взорвется (не он ли ее заминировал?), а местному правительству. Пускай сами управляют стихиями и людьми, а я пас.

На сушу мы выползли, наверное, через полчаса после того, как убрались с обреченной яхты. Поливал дождь, бушевал океан, выталкивая нас из себя уже естественными волнами, а не той, которую я направил, чтобы перевернуть яхту.

На берегу нас уже ждали молчаливые члены корпорации расхитителей гробниц. Боря с Виксой старались не отсвечивать, а Змей с Лэйлой, наоборот, стояли впереди всех, по колено в прибое.

— Что это было, молодые люди? — спросила Лэйла.

— Что именно, мэм?

Лэйла поняла, что переборщила с официозом, и сбавила обороты.

— Парни, я серьезно. Почему взорвалась яхта?

— Мы не знаем. Мы только волну видели. Может, это баки с горючим взорвались?

— Не пытайтесь меня обмануть, мальчики. Я сама обманщица.

— Лэйла, я не могу объяснить. Это суперспособность такая.

Повисло тягостное молчание. Наверное, все думали, будто это мы взорвали яхту.

— Ладно, — сказала наконец Лэйла. — Вылезайте уже, дома поговорим.

Все пять часов, до самой полуночи, пока мы шли до деревни по грязной грунтовке (которая, кстати, была вовсе не такой плохой, как мы себе представляли), никто не проронил ни слова, и даже Викса ни разу не пожаловалась. Нетрудно было представить, о чем думали кладоискатели и Лэйла со Змеем. Дикие русские из странной прихоти взорвали яхту с дорогим оборудованием. И хотя судно наверняка было застраховано со всеми потрохами, осадок, как я уже говорил сегодня Юсе, наверняка остался. Как их убедить в обратном? Чем больше я об этом думал, тем отчетливее понимал, что все оправдания выглядят беспомощным враньем. Показывать им фокусы с ландшафтом? Да они разбегутся, кто куда, вызовут службу спасения и священника, чтобы изгнать из меня злого духа. Блин, Мезальянц, я тебя прибью, когда вернусь.

Наверное, капитаны тоже проклинали сейчас подлого контрика. Насчет Виксы не уверен, она жила сейчас только ожиданием встречи с мамой. Счастливая, есть куда возвращаться, и главное — к кому. А все мои надежды остаться в Микронезии рушились на глазах: Лэйла, поддерживаемая под локоть верным Змеем, держалась от нас на почтительном расстоянии и даже не смотрела в нашу сторону.

— Она нас не простит? — тихо спросил Юся.

— Мы ничего плохого не сделали, — ответил я. — Наоборот — мы всех спасли.

— А почему все злятся?

— Потому что приходится идти пешком. Потому что все мокрые, грязные, голодные. А если бы не было дороги вдоль берега, нас бы вообще съели.

— Но мы же им жизнь спасли.

— Иногда люди не понимают своего счастья сразу, они думают, что случилась беда. Потом все наладится, они забудут плохое, а хорошее останется. Главное, что все живы.

— Спина болит, — пожаловался Юся.

— Если тебя это успокоит, то у меня тоже.

Мы потеряли счет времени, только переставляли ноги — левая, правая, левая, правая — и поэтому, когда деревня вдруг появилась за очередным поворотом, даже не обрадовались. Вообще, за всю дорогу я успел себя накрутить до такой степени, что, не будь здесь Лэйлы со Змеем, наверняка показал бы всем этим искателям приключений кузькину мать, да такую, что они и о Нан-Мадоле, и о яхте своей, и о сокровищах позабыли бы навек. Кладоискатели направились прямиком в мотель, сухо попрощавшись с нашей компанией, и на приглашение в ресторан за счет Змея ответили отказом — все хотели спать. Типа, у нас яхта взорвалась, а вы нам какой-то ресторан предлагаете. Буржуи.

И тут Змей вспылил. Он сказал несколько итальянских слов, потом извинился и перешел на английский.

— Плевать! Плевать я хотел на всех! Я хочу жрать! Жареное мясо, вино, паста, морепродукты, овощи, фрукты, мороженое, и вообще все. Мы сейчас все принимаем душ, переодеваемся и едем в ресторан! А эти напыщенные дураки пускай спят голодными.

— Змей! — попыталась шикнуть на мужа Лэйла.

— Что? — негодующе посмотрел он на супругу.

Несколько секунд они ели друг друга глазами, потом Лэйла уточнила:

— Китайская кухня будет?

— От пуза.

— Я согласна.

И они весело посмотрели на нас. Лэйла сказала:

— Чего стоите? Кто последний — тот экзистенциальная вонючка.

Через секунду на улице стояли только мы с капитанами.

— Чего это? — не понял Боря.

— Они сказали, что кто прибежит последним — тот задница, — как можно мягче перевел я.

Капитаны тут же испарились.

— Это нечестно, — заметил Юся. — Я к тебе приклеен, иначе бы давно убежал.

— Не ты ко мне, а я к тебе, — поправил я брата. — Мы сделаем проще.

Дорога к пляжу и причалу шла под уклон, довольно крутой. Я влез в канаву, по которой вниз стекала дождевая вода, и уселся прямо в центре желоба, подстелив под задницу куртку.

— Поехали, — сказал я и оттолкнулся.