Говорит, как власть имеющий, и Александр отчетливо слышит в его речи голос Победоносцева.

Наследник высмеивает идеи Конституции, «которые кто-то (Кос­тя) может сейчас предлагать».

«И в западных государствах от Конституции беда. Я расспрашивал в Дании тамошних министров, и они все жалуются на то, что благодаря парламентским болтунам нельзя осуществить ни одной действительно полезной меры. По моему мнению, нам нужно теперь заниматься не кон­ституционными помыслами, а чем-нибудь совершенно иным».

И наследник предлагает. «Мысль моя очень проста. Я нахожу, что мы находимся теперь в положении почти невозможном. В управлении нет никакого единства... Все идут вразброд, не думая об общей связи».

Цесаревич говорит и о том, что сейчас идет война. Война — с «вар­варами нынешнего века». И «на войне, как на войне». Нужен верхов­ный главнокомандующий, который объединит власть в одних руках. Нужен диктатор, который сумеет расправиться с врагами отечества.

И наследник вспоминает, как после первого покушения в 1866 году наделенный чрезвычайными полномочиями любимый им генерал Муравьев (Муравьев-Вешатель) беспощадно расправлялся с нигилис­ тами.

Фактически цесаревич поставил вопрос о передаче власти постарев­шим царем, неспособным прекратить хаос. И о новых беспощадных расправах как о единственно возможном выходе из тупика.

Молчат министры. Но говорит царь. Он не согласен с предложением. Нужно продолжать думать. Все расходятся в прежней растерянности.

«Сегодня утром продолжительное, но почти безрезультатное сове­щание у Государя... Цесаревич, министры — военный, двора, внутрен­них дел, шеф жандармов и я» (П.А. Валуев. Из дневника, 8 февраля).

Но вечером в Зимний дворец принесли письмо от наследника. Рассы­паясь в сыновьих благодарностях за то, что отец его выслушал, Саша упрямо предлагал образовать карательную комиссию. Было нетрудно догадаться, кто продиктовал Саше это письмо.

И наступила решительная ночь. Вряд ли спал в эту ночь император. Это была нечастая ночь в жизни правителей, когда приходится сказать себе то, что больше всего сказать не хочется. Расправы не оп­ равдали себя. 14 казней, процессы, ссылки ничего не дали. Не вышло: свобода внизу и самодержавие наверху — не получилось. Это ока­зался путь в бездну. Оставался только один выход — создать гармо­нию. Нужна реформа наверху — реформа власти. Но это поворот к... конституции! Но иначе сегодня не выходит. Прав Костя, повторив­ший слова графа Гейдена. Этот либеральный бюрократ писал: «Само­державие — нынче есть путь к революции. Единственная возможность сохранить монархию — это ее ограничить».

И царь обязан принять решение... Трудно предавать заветы отца. Но нужно отвергнуть сжатый кулак, держащий Россию. При этом при­дется победить могучую оппозицию «полуголовых», которая соедини­ла двор, министров, сына — всех ждущих продолжения расправ — от­цовского кулака. Но это обычная участь великого царя в России. Наш публицист Посошков замечательно сказал: «У нас царь сам десять на гору — наверх тянет. А под гору, вниз — миллионы».

И он придумал путь... Извилистый восточный путь. Но нужен был испол­нитель. Коварный, хитрый, не связанный с двором. А вокруг одни расте­рянные — «полуголовые». Но сила истории! Когда правитель слышит ее голос, исполнитель тотчас появляется. Нужный человек на нужном месте...

И он о нем вспомнил в ту ночь.

Утром внезапно всех министров вновь вызвали в Зимний дворец. И опять началось обсуждение — что делать? И опять — прежние не­внятные выступления, которые царь внимательно выслушал. После чего к изумлению собравшихся император объявил то, от чего вчера отка­зался: учреждается «Верховная распорядительная комиссия для борь­бы с крамолой». Ей даются чрезвычайные полномочия. Председатель комиссии наделялся властью, которой обладают в России только са­модержцы. Ему будут подчинены все высшие учреждения в государ­стве, в том числе Третье отделение Собственной Его Величества канце­лярии и корпус жандармов.

Итак, назначался диктатор. И все поняли: Александр сдался и предложение наследника принимается!

И все замерли — ожидая имени этого диктатора. После чего к полнейшему изумлению присутствующих царь объя­вил его имя — генерал граф Лорис-Меликов.

Это был один из блестящих генералов Балканской войны. Но совер­шал он свои подвиги на периферийном Кавказском фронте и, вообще, был совершенно неизвестен в Петербурге.

Из дневника Валуева: «9 февраля. Утром опять приказание быть во дворце. Перемена во взглядах Государя (как догадывается граф Адлерберг, вследствие письма, вчера полученного от цесаревича); учреждает­ся здесь Верховная комиссия, и во главе ее граф Лорис-Меликов. Воля государя объявлена внезапно для всех... Неожиданность впечатления выразилась на всех лицах».

В состав Верховной распорядительной комиссии вошли сенаторы, ге­нералы и чиновники высших рангов по службе, ответственные за со­хранение порядка. Среди них — два ближайших к наследнику челове­ка — член Государственного совета сенатор К.П. Победоносцев и това­рищ управляющего Третьим отделением генерал-майор П.А. Черевин.

И все собравшиеся решили, что на деле неизвестный в Петербурге генерал Лорис-Меликов — лишь псевдоним. Всем будет управлять на­следник.

Так, видимо, думал и сам простодушный наследник. 14 февраля он радостно писал в дневнике: «Сегодня вступил в новую должность гр(аф) Лорис-Меликов; дай, Боже, ему успеха, укрепи и наставь его!»

Цесаревич торжествовал!

Теперь все в Петербурге интересовались этим малоизвестным армя­нином, который не имел даже дома в столице. Пришлось ему по при­езде снять квартиру на аристократической Большой Морской улице.

Граф Михаил Тариелович Лорис-Меликов, 56 лет, по происхождению армянин, из высшего армянского дворянства (то есть никоим обра­зом не принадлежал к петербургской элите — человек со стороны).

Тридцать лет отслужил Лорис-Меликов на Кавказе, участвовал в 180 сражениях с горцами и турками. Как положено восточному воину, отважный и коварный, умевший обращаться с солдатами — и ласково и жестко. Его называли «Лисий хвост и Волчья пасть»... Но у Лорис-Меликова была черта, отличавшая его от других героев-генералов: он — блестящий администратор. Граф умел управлять не только солдатами но и мирным населением

Царь запомнил, как во время войны Лорис-Меликов не только взял штурмом неприступные крепости Ардаган и Карс, но сумел сотво­рить невозможное. Во время военных действий убедил местное насе­ление принимать русские кредитные билеты — вместо золотых руб­лей. На них Лорис-Меликов и вел войну, сэкономив много золота. По заключении мира получил титул графа и продолжал опасные подвиги. Он блестяще справился с эпидемией чумы в Астраханской губернии. И, что было совсем поразительно, — вернул в казну неистраченные день­ги. Жест совершенно невозможный!

Во время войны с террором Лорис-Меликов был назначен харьков­ским генерал-губернатором. Он управлял губернией жестко, но без изуверства. И действовал не только репрессиями, но и уступками об­ щественному мнению. В результате он стал единственным военным генерал-губернатором, прекратившим террор в своей губернии.