моим свитером?

Монстр понял, что я следую за ним, остановился, обернулся и посмотрел на меня.

Мои инстинкты кричали мне, чтобы я поджала хвост и снова удрала, но здесь происходило нечто странное. Хотя он ощетинился от ярости, он ни шагу не сделал ко мне.

– Это мои камни, и они мне нужны, – рискнула я.

Дикие желтые глаза сощурились, не мигая.

– Мешочек. Он мой. Отдай мне его, – я указала на его рога.

И ничего. Ни намека на понимание и ничего отдаленно напоминающего разум в его взгляде.

Я показала на свою собственную голову и изобразила пантомимой, как я снимаю мешок и отбрасываю его в сторону. Я изобразила, как отвязываю свитер от его ноги, чтобы вернуть себе свою вещь. Я увлеклась приступом составления шарад с различными вариациями исполнения. Ничего. Мои усилия принесли не больше плодов, чем если бы я устроила допрос Бэрронсу.

Наконец, вне себя от раздражения, я станцевала, просто чтобы посмотреть, будет ли у монстра хоть какая-то реакция.

Он встал на задние ноги и начал выть, показав вызывающий тревогу набор зубов, потом упал на все четыре конечности и начал кидаться на меня, снова и снова, резко останавливаясь всякий раз, как собака на поводке.

Я замерла.

Казалось, он хотел на меня напасть, но по какой-то причине не мог.

Он тоже замер, рыча и пристально глядя на меня прищуренными глазами.

Миг спустя он развернулся и скользнул прочь, сплошные мускулы и безумие.

Вздыхая, я последовала за ним. Мне нужно было забрать камни.

Он остановился, обернулся и зарычал на меня. Было ясно, что ему не нравилось, что я иду за ним. Ему же хуже. Когда он снова двинулся, я подождала несколько секунд, затем последовала за ним на более благоразумном расстоянии. Я надеялась, что у него было логово, куда он мог отнести камни, и когда он покинет его ради охоты, может, мне удастся утащить их.

Я следовала за монстром часами через луга и, в конце концов, попала в лес возле широкой быстрой реки, где потеряла его из виду за деревьями.

День в этом мире закончился с приводящей в замешательство внезапностью.

Солнце едва ползло по небу большую часть дня, но примерно в пять часов (или около того, как я решила, оценив его угол к горизонту на этой планете) яркий шар помчался быстрее, чем на Таймс Сквер в канун Нового Года. Если бы я не косилась украдкой на деревья в тот момент, пытаясь решить, сколько времени у меня осталось, чтобы найти место для ночлега, я бы этого не увидела и не поверила бы в подобное.

В мгновение ока день закончился, и наступила черная непроглядная ночь. Температура внезапно упала на десяток градусов, заставив меня порадоваться, что на мне до сих пор был плащ.

Я терпеть не могла темноту, так было и так будет всегда.

Я извлекла свой МакНимб, уронила его в спешке, снова подобрала, водрузила себе на голову и начала зажигать лампочки. С тех пор как отломились скобы, я передвинула несколько лампочек по кругу, жалея, чтобы у меня не было бэрронсовского варианта моего изобретения, без скоб. Я бы никогда не призналась ему в этом, но его МакНимб был более эффективным, легким и ярким. Но в свою защиту должна сказать, что было гораздо проще усовершенствовать изобретение, чем просто сесть и изобрести его. Я сделала что-то из ничего. Он просто улучшил мое «что-то».

Не знаю, услышала ли я его, или просто почувствовала его присутствие, но вдруг я поняла, что позади меня что-то было, не более чем в дюжине футов справа.

Я поспешно развернулась и поймала его в резком белом проблеске лампочек с передней части моего шлема.

Он отвел глаза и прикрыл их рукой.

В какое-то мгновение я не была уверена, что это «мой» монстр. Он потемнел, как хамелеон, от синевато-серого до угольно-черного, глаза его теперь были красными. Я могла бы принять его за кого-то другого, например, за дальнего кузена того монстра, которого я преследовала, если бы не мешок с камнями, привязанный к его черным рогам.

Он зарычал на огни. Его длинные клыки блеснули черным.

Я задрожала. Он выглядел еще более смертоносным, чем раньше.

Я выключила передние лампочки, и монстр опустил руку.

И что теперь? Почему он вернулся? Было непохоже, что он хотел, чтобы я следовала за ним, однако, когда я потеряла его из вида, он вернулся за мной. Ничто из этого не имело смысла. Может он, наконец, устал таскать мешок, хлопающий его по затылку при каждом шаге, и захотел избавиться от него? Почему у него до сих пор был мой свитер? И как я собиралась пережить эту ночь? Убьет ли он меня, когда я буду спать? Если, конечно, предположить, что я достаточно успокоюсь, чтобы уснуть!

Если он меня не убьет, сможет ли что-то другое это сделать? И что тут жило ночной жизнью? Чего мне следовало бояться? И где я посмею уснуть? На дереве?

Я умирала с голоду. Я была измождена, и у меня больше не было никаких идей.

Монстр зарычал и выскочил из тени, пробежав в нескольких футах от меня, и направился к реке.

Застыв от такого близкого присутствия, я замерла и смотрела, как подпрыгивают мои камни.

Приду ли я через день или два в полное отчаяние, стану ли уставшей и сытой по горло все этим настолько, чтобы схватить это существо за голову и сорвать с нее мешочек? Если пройдет достаточно дней, и он не попытается меня убить, я вполне могу дойти до такой степени отчаяния, чтобы рискнуть.

Монстр остановился на мшистом берегу у реки и обернулся ко мне. Он взглянул на берег, затем на меня. Он повторял это снова и снова.

Он мог не понимать меня, но я поняла его. По какой-то причине он хотел, чтобы я оказалась у реки.

Я обдумала варианты. Это заняло целую секунду. Если я не пойду, что он со мной сделает? Есть ли еще место, куда я, поразмыслив, смогу пойти? Я пошла вниз к реке. Как только я оказалась там, он бросился ко мне и повел меня, клацая челюстями, прямо к середине берега.

А затем, пока я пялилась в шоке и изумлении, он описaл мочой круг вокруг меня.

Покончив с этим, он мягко скользнул в ночь и исчез.

Я стояла в центре круга мочи – от земли все еще шел пар – и на меня медленно нисходило понимание.

Он пометил землю вокруг меня своим запахом, чтобы оградить меня от меньших угроз, и я была готова поклясться, что наиболее угрожающими в этом мире были именно меньшие.

Оцепенев от событий дня, измучившись от страха и физических усилий, я села, вытащила остаток протеинового батончика, сделала из плаща подушку, потом вытянулась на берегу, уложила МакНимб возле себя, оставив его ярко гореть.

Я медленно жевала свою скудную пищу, прислушиваясь к мягкому журчанию речного течения.

Было похоже, что я нашла себе прибежище на ночь.

Я не сильно надеялась, что меня смотрит сон. Я потеряла все. Я потерялась в Зеркалах. Мои камни пропали. Смертоносный монстр собирал мои вещи и метил круги вокруг меня, и я не представляла, что ждет меня дальше. Но, по-видимому, мое тело вымоталось за день, потому что я отключилась, даже не позаботившись закончить с едой.

Я проснулась в самый темный час ночи, с колотящимся пульсом, не имея представления, что же меня разбудило. Я уставилась через чернеющие вершины деревьев на две сверкающие луны, полные на сине- черном небе, пытаясь разобраться с обрывками сна.

Я шла по коридорам дворца, в котором разместились бесконечные комнаты. В отличие от моих снов о ледяном месте, тут мне было тепло. Я любила дворец, с его бесконечными террасами, которые выходили на сады, заполненные нежнейшими созданиями.

Я чувствовала, как он меня затягивает. Было ли это место где-то в этом мире? Был ли это Белый Дворец, который воздвиг для своей возлюбленной король Невидимых?

Где-то в отдалении я слышала вой волков, приветствующих луны.