– А все-таки на будущее?

Что-то как-то мне злобно:

– Я не женский врач, симптомы тебе рассказывать; подцепишь – поймешь!

– Да? Правда?

Уже страшно хотелось рычать и кусаться:

– Да! Правда! Честно! Слово даю! Зуб золотой!

Язык мой – враг мой:

– Какой зуб? Почему золотой?

Ну, скажите мне, есть ли способ взять за горло нематериальную субстанцию и потрясти с благородным намерением заткнуть?

– Иалона, если я немедленно не договорюсь с Кондрадом, ты все это прочувствуешь на своей шкурке и гораздо раньше, чем планируешь! Клянусь, век воли не видать!

С разочарованным вздохом принцесса ушла на дно, оттуда буркнув:

– Хорошо, но мы еще обсудим эти вопросы.

– Всенепременно! – пообещала я ей и вернулась к явно веселящемуся мужчине.

– Как успехи? – тут же полюбопытствовал он, увидев мой осмысленный взгляд в его сторону.

– Ты о чем?

– О переговорах со второй половиной, – подмигнул он.

Хохмач нашелся, местный шоумен на мою голову.

– Желаешь меня заменить? – поинтересовалась ехидно.

Кондрад в шутливом ужасе закатил глаза:

– Ни за что! Пусть Боги хранят меня!

В ушах заложило от визга сотельницы:

– Хам и быдло!

Крыша ушла в бреющий полет, и я помахала ей вослед белым платочком. Опомнившись, сменила белый на черный с черепом и скрещенными костями и прорычала:

– Всем! Молчать! Слушать! Бояться! Ты, – ткнула пальцем себя в грудь, – накрылась веником и не отсвечиваешь! Ты! – Палец развернулся в сторону кровати: – Еще одно слово и состав твоих зубов тронется в обратном направлении!

Визг начал удаляться и затих где-то внизу, сменившись бормотанием и всхлипами. Вот она какая, шизофрения… На мужчину мой рык не сильно подействовал, он молчал, но на губах играла крайне зловредная ухмылка. Сейчас забуду, что он мне нравится, и дам в лобешник от души, чтоб от сердца отлегло! Потерев виски и сосредоточившись, возобновила тему:

– Так что насчет пропуска?

Комическое выражение ужаса на красивом лице:

– Госпожа разрешает мне слово молвить?

Остряк-самоучка! Подыграла:

– Дозволяю! Но по делу. Я жду ответа.

Он разглядывал меня с видом патологоанатома. Вспомните любой зарубежный детектив, как эти маньяки от профессии вожделенно смотрят на объект, зажав в зубах скальпель и уцепившись за пилу для лоботомии. В данный момент под его взглядом я ощущала себя именно таким препарируемым объектом. Налюбовавшись, мужчина выдал вердикт:

– Сказать могу, только зачем? Ты до внешних ворот даже не доберешься. По всему периметру стены стоят патрули, охрана караулит около каждого внешнего выхода из потайного хода. Как ты бежать собираешься?

– По внешнему периметру или внутреннему? – маленькое жизненно-важное уточнение.

В его взгляде скальпель сменился лазером:

– Зачем тебе знать?

Блин, у меня только пара часов в запасе перед рассветом, а мы все на одном месте топчемся:

– Для общей эрудиции. Впрочем, я тебе и сама скажу: по внешнему. За ворота из-за жуткой вони никто не сунется. Ведь так? Я права?

– Допустим, так. Каков твой план побега?

Ага, прям я тебе все и доложила.

– За меня не переживай – я найду, чем удивить. Ты попросту изреки требуемое и попрощаемся. Или тебе все-таки неймется испытать незабываемые ощущения сексуального домогательства? Уверяю тебя, фантазия у меня буйная и далеко продвинутая, как ты уже мог догадаться, так что дело твое…

– Дорсет, – Кондрад прервал мой пламенный монолог.

– Ну и чудненько, – я слезла с 'насеста' и уже направилась к окну.

Но меня остановили следующей фразой:

– Тебе это ничего не даст, без бумаги с моей подписью слово не сработает.

Вот же гад, информацию в час по чайной ложке выдает:

– Спасибо за предупреждение. Что хочешь за подпись?

Ну, сколько можно на меня пялиться? Терпение – это такая штука, которая всегда в дефиците, и я к этому кризисному моменту все ближе и ближе.

В комнате повисла затянувшаяся пауза, во время которой мы втроем усиленно мучали мозги, по разным поводам, разумеется. Я искала возможность добиться вожделенной бумажки, Иалона сопела в две дырки, изыскивая способы отмщения, а Кондрад просчитывал варианты – у него в голове статистический калькулятор щелкал и в глазах мелькали циферки. Время неумолимо пинало меня в пятую точку, и грозно сдвинув брови, я осведомилась:

– Твое решение?

Снизу зашлась в хохоте принцесса; она сообщила мне, икая:

– Сейчас он выберет кандалы и рабский ошейник, благо половина экипировки уже на нем.

Я тоже хихикнула, слишком уж мой вопрос напоминал брачные притязания нашего Властелина железных колец. В зеленых глазах неоном замигал знак вопроса, и с трудом приняв солидный вид, поделилась:

– Внутренняя конфронтация. Подпись будет?

На полном серьезе он взялся учить меня жизни:

– Ты совершаешь большую ошибку…

– На ошибках учатся…

– А после ошибок лечатся! – закончил за меня герой не моего романа.

– Я пропиталась народной мудростью до самого низа, вернемся к глупостям. Ты дашь бумажку или будем по-плохому… – если б он только знал, сколько всего можно совершенно случайно и совсем не желая того, найти в недрах всемирной паутины, он бы меня уже два часа боялся.

– Думаю, ровно через час после побега ты вернешься сюда в мое полное распоряжение, поэтому не вижу препятствий сделать даме приятное за маленькое, но приятное вознаграждение.

Надеяться никому не вредно. Поверь, мой сладкий, я вывернусь наизнанку, но тебе постараюсь не попасться. Впрочем, свое мнение придержу-ка я покуда при себе.

– И какое это 'маленькое' условие? – подозрительно сощурившись, полюбопытствовала.

Меня наградили невинным взглядом белого агнца. А я, овца, так и поверила… волку в овечьей шкуре.

– Всего-навсего твой поцелуй.

Уговорил, шалун. Я согласная! Только вот кроме меня тут обретается еще одна личность со слабым желудком.

– Принцесса сообщает, что ее может стошнить, – перевела рвотные позывы Иалоны на понятный язык.

– Причем здесь принцесса? Я говорю о твоем поцелуе, Илона, – нахально заявил невозможный, невоспитанный, но такой очаровательный тип.

Выпятив нижнюю губу в задумчивости и набивая себе цену, я выдвинула встречное условие:

– После того, как подпишешь пропуск.

– Согласен, – довольный волчий оскал.