— Мистер Либерал, — проговорила Уэзер сдержанно.
— Эй, я ничего не могу сделать, кроме как поймать негодяя, — раздраженно ответил Лукас. — Послушайте, я правда не…
Он хотел продолжить, но доктор уже отвернулась.
— Вот и поймайте его, — сказала она и открыла дверь на улицу.
Лукас сердито прислонился к доске объявлений, глядя, как она идет к своей машине. Он подумал, что у Уэзер отличная походка. Когда он снова повернулся в сторону коридора, высматривая Джона, то обнаружил, что за ним наблюдает девочка с золотыми волосами.
Она стояла в дверях класса и смотрела на Лукаса очень пристально, словно хотела запомнить его лицо. Она была высокой, но худой и угловатой, с едва пробивающимися первыми признаками взрослых округлостей. Лицо у нее было белое как полотно. Воображение поражали волосы девочки, светло-золотые, цвета лепестков подсолнуха, и очень короткие. Острый подбородок, большие удлиненные глаза и короткая стрижка делали ее похожей на бродяжку, которой в самый раз продавать спички. Она была в домотканом платье с короткими рукавами из тонкого хлопчатобумажного материала. Одежда для лета. К груди девочка прижимала три книжки. Когда Лукас повернулся к ней, она мгновение смотрела ему в глаза, ее взгляд был наполнен сексуальностью, задумчивостью и какой-то болью. Через мгновение девочка отвернулась и пошла по коридору.
Джон пришел в тяжелой парке с капюшоном, отделанным мехом, и в перчатках.
— У вас полицейская машина? — спросил он.
— Нет. Внедорожник, — ответил Лукас.
— Почему?
— Я тут новенький.
Отец Джона оказался добрым круглолицым мужчиной в желтом свитере и вельветовых брюках.
— Как же так получилось, что ты мне ничего не сказал? — спросил он у сына.
Мюллер-старший сидел на высоком табурете. На деревянной болванке перед ним была натянута шкура лисицы. Джон пожал плечами и отвернулся.
— Он постеснялся, — пояснил Лукас. — Но сегодня ваш сын поступил правильно. Я не хочу, чтобы вы подумали, будто мы поджаривали ему пятки. Мы бы вызвали вас, чтобы вы присутствовали при разговоре, но я уже был там, а он…
— Все нормально, если у Джона не будет проблем, — сказал отец и погладил сына по голове.
— Нет-нет, он все сделал правильно. Он умный мальчик.
Лукас чувствовал, нет, он был уверен, что фотография является важной уликой. Направляясь к дому Лакортов, он свистел себе под нос. В деле наметился прогресс.
Хэлпер на парковке пожарной станции наматывал шланг на катушку, когда Лукас проехал мимо по дороге к дому Лакортов. Машина шерифа стояла на расчищенном участке по одну сторону от подъездной дорожки, и помощник махнул Лукасу рукой, показывая, чтобы тот проезжал. Около полудюжины человек работали или просто стояли возле дома, накрытого армейским брезентом и напоминающего громадный стог сена тусклого оливкового цвета. Провода, закрепленные на переносных столбах, выходили наружу сквозь дыры в ткани. Лукас припарковался у гаража и поспешил войти внутрь. Два помощника шерифа и эксперт из Мэдисона грелись у печки.
— Шерифа не видели? — спросил Лукас.
— Он в доме, — ответил один из помощников и, повернувшись к эксперту, объяснил: — Это Дэвенпорт.
— Я искал вас, — сказал тот, подходя к Лукасу. — Начальник экспертной группы Тод Крейн.
Тод выглядел так, будто много дней голодал: пальцы и запястья у него были тонкие, даже костлявые, а кожа на лысеющей голове натянута, точно на банджо. Когда они обменялись рукопожатиями, Лукас удивился его силе. Пальцы Тода Крейна напоминали клещи.
— Как дела? — спросил Лукас.
— Тут полный бардак. — Крейн поднял вверх руки и пошевелил пальцами. Они были белыми, как кость, и дрожали от холода. — Тот, кто устроил пожар, облил весь дом смесью топлива и масла. Когда огонь разгорелся, произошел взрыв. Мы находим предметы, которые пробили внутренние стены и вылетели на улицу.
— Смесью, которую используют для лодок?
— Да, так мы думаем. Или чистым бензином для снегоходов. Мы нашли три шестигаллоновые канистры. У Лакортов были две лодки, понтонная и рыбачья, но мы нигде не обнаружили канистры с топливом. Если налить смесь в бутылку с фитилем, получается «коктейль Молотова».
— Существует ли вероятность того, что убийца пострадал? Например, получил ожоги? — спросил Лукас.
— Невозможно сказать, но ему пришлось соблюдать осторожность, — ответил Крейн. — Он разлил тут много горючего. Сегодня ближе к вечеру приедет специалист по поджогам и попытается определить, в каком месте начался пожар.
Лукас кивнул.
— Я ищу клочок бумаги, — сказал он. — Это была фотография, очевидно вырезанная из журнала или газеты. На ней изображены обнаженный мужчина и мальчик на кровати у него за спиной. Возможно, фотография находится в доме.
Брови эксперта поползли наверх.
— Правда? Это что-то новенькое?
— Да.
— Вы думаете, он пытался уничтожить ее? — спросил Крейн.
— Мне приходила в голову такая мысль.
— Вот что я могу сообщить вам на данный момент: преступник щедро полил горючим пару картотечных ящиков и стенной шкаф, полный бумаг и фотографий. То же самое он проделал с ящиками в спальне родителей, после того как вытащил их и вывалил содержимое на пол.
— Значит, возможно…
— Должна быть причина, по которой преступник поджег дом. Разве что он не в своем уме, — сказал эксперт. — Если бы он просто убил их и скрылся, тела нашли бы через день или даже через два. Уйма времени, чтобы организовать себе алиби. А так он себя выдал.
— Найдите страничку из журнала, — попросил Лукас.
— Постараемся, — ответил Крейн. — Проклятье, как же приятно, когда нужно искать что-то определенное!
Пока они разговаривали, вошел Карр. Он выглядел более довольным, чем утром, на его лице даже появилась удовлетворенная улыбка.
— Репортеры убрались. По крайней мере, большинство, — сказал он. — Уф!
— Наверное, подвернулось более интересное убийство, — предположил Лукас.
— Я говорил с Хелен, нашим секретарем, — сказал шериф. — Что там насчет Джима Харпера?
— Расти и Дасти нашли в школе одного мальчика, который рассказал, что Джим Харпер позировал вместе со взрослым мужчиной для эротических фотографий, — сообщил ему Лукас. — Это уже тяжкое уголовное преступление, и, чтобы скрыть его, кое-кто способен совершить убийство. Снимок был напечатан в дешевом журнале или газете. Он попал к детям и, возможно, гулял по школе. Лиза Лакорт была последней, кто держал его в руках. В четверг она взяла его домой и по дороге показала пареньку, с которым я разговаривал.
— И кто это? Я имею в виду мальчишку.
— Джон Мюллер. Его отец таксидермист, — ответил Лукас.
— Да, конечно, я его знаю, — кивнул шериф. — Хорошая семья. Проклятье, эти убийства, возможно, связаны между собой.
Лукас пожал плечами.
