потратил немало времени и бензина, чтобы вывезти нас, через хитросплетения вокругстоличных автобанов, на правильную дорогу. И, наконец, попрощавшись с ним, мы застопили джип иорданских солдат, едущих прямо на Мёртвое море, куда мы и хотели попасть.
Солдаты очень любезно отнеслись к нам, автостопствующим, и сами несколько раз сообщили, что вся их помощь бесплатна, так как их машина — «Government car» (государственная). Позже выяснилось, что государственным машинам запрещено подвозить попутчиков за деньги, а бесплатно — пожалуйста. По дороге мы заехали в некий «Government house» — одноэтажный домик, утопающий в садах, в котором нас накормили и даже предоставили возможность помыться. Часа через полтора продолжили путь.
Дорога шла вниз, вниз и вниз, у меня даже немного заложило уши. Вскоре мы выехали на самую низкогорную трассу Иордании, проходящую почти на 400 метров ниже уровня моря. Сперва мы увидели уходящую направо дорогу в Палестину, а потом — масляную гладь Мёртвого моря. Мы высадились на побережье и попрощались с солдатами, владельцами «Government car», которые развернулись и поехали по своим делам.
Мёртвое море наполняет собой длинную, узкую котловину (примерно 100 на 20 километров). Вода, содержащая 30 % солей, делает невозможным жизнь в оном каких-либо организмов. На песчаном берегу, однако, находились некие существа — это был верблюд и два его погонщика. Они сразу обратились к нам с предложением покатать нас на их верблюде.
Я отказался, а Гриша не устоял перед «верблюдостопом» (погонщики говорили, что удовольствие будет бесплатным). Гриша проделал на верблюде несколько кругов по пляжу, как с рюкзаком, так и без него; когда же он слез, погонщики напомнили, что стоимость удовольствия — 1 динар. «Вы же говорили бесплатно!» — «Без рюкзака бесплатно, с рюкзаком платно! Давай динар!» Так как динар отдавать не хотелось, Гриша вручил им «русский сувенир» — синюю бумажку «1000 билетов МММ». Обрадовавшись и произнеся дежурное «Welcome to Jordan!», деньгопросы покинули нас.
Когда пару дней спустя наши другие друзья прибыли на этот же пляж на берегу Мёртвого моря, с ними произошло то же самое. Сперва им предложили бесплатно покататься на верблюде; потом верблюд оказался платным; когда же автостопщики сказали, что у них нет денег, погонщики извлекли тот самый билет МММ:
— Нам нужны ТАКИЕ деньги!
Ребята выделили им билет МММ. Погонщики верблюдов стали тянуть его друг у друга и нечаянно порвали его.
Мы же, радуясь, что расплатились с деньгопросами, решили погрузиться в густые воды Мёртвого моря. Был уже вечер. Солнце садилось за горами на противоположном (израильском) берегу.
Вода оказалась густой и довольно противной. Как известно, нельзя, чтобы она попадала в рот, в глаза и в другие части тела. Необычная плотность воды не позволяет человеку утонуть — он всё время плавает на поверхности, как бревно. Интересный полигон для того, чтобы учиться плавать! Когда мы вышли на берег и обсохли, наши тела покрыл белый мраморный налёт — отложения солей, и мы подумали, что зря помылись сегодня в «Government house».
Расстелили коврики прямо на липком, солёном песке и разложили на них спальники. Тёплая ночь не дала нам замёрзнуть.
Наутро я ещё раз искупался в странном море, а Гриша не восхотел. Вышли на дорогу, проходящую параллельно берегу, и уехали через несколько минут. Дорога была красивой, ровной и гладкой. Тут и там попадались посты военных, проверявших у водителя и у нас документы. Не шутки — Израиль под боком, вдруг какой-нибудь шпион-диверсант переплывёт море (проще переплыть эти 20 км, чем утонуть) и… Наши паспорта были в порядке, и нас благополучно пропускали.
Доехали до поворота, который именовался Сафи, и застопили другую машину — на Керак. Таким образом, мы решили удаляться от Мёртвого моря и выходить на так называемый Королевский хайвей, идущий по горам в средней части страны.
Иордания — маленькая страна, вытянутая с севера на юг. Здесь имеется три основные автодороги, идущие с севера на юг, в единственный иорданский порт Акабу (на Красном море). Первая автодорога, очень хорошего качества, называется Пустынный хайвей (в смысле, идущий через пустыню); вторая идёт параллельно ей — Королевский хайвей; третья идёт параллельно реке Иордан и Мёртвому морю — ещё третий хайвей. Сложилось так, что Королевский хайвей — самый узкий, он кружит среди гор, и поток машин на нём самый небольшой, а Пустынный хайвей — самый оживлённый.
В городе Керак имеется большая старинная крепость, несколько мечетей, и, как гласит табличка на въезде, гробница Ноя (ветхозаветного? или какого-то его тёзки?) Разыскать её не удалось. Мы продолжили путешествие по Королевскому хайвею, невзирая на уменьшающийся поток машин и возгласы деревенских детей «Hallo, mister!», «Welcome to Jordan!», «What is your name?» («Как вас зовут? Привет, мистер!» и т. п.).
К вечеру мы попали в городок, обозначенный на карте как Вади-Муса.
Рядом находилась Петра — город древних храмов и развалин, о котором с восторгом писали все путеводители, говоря: «Если бы вам хотелось посетить на всём Ближнем Востоке только одно место, то этим местом должна стать, без сомнения, ПЕТРА.»
Однако, стоимость входных билетов в Петру вполне соответствовала тому восторгу, который она должна была вызвать у посетителей. Билет на один день стоил 20 динаров (30 долларов, или на тот момент около 700 рублей), на два или три дня (для фанатов, наверное) — соответственно 35 и 45 динаров. Скидок не было, удостоверения АВП и уговоры не помогали.
Так как был уже вечер, и мы решили, что посмотреть Петру лучше будет с утра, то решили устроиться на ночлег. Но, о неожиданность: из-за обилия цивильных туристов нас не только не приглашали на бесплатный ночлег, но и препятствовали нашему желанию уснуть на скамейках или в других удобных местах. Мы шли по вечерней Вади-Мусе и слушали, как наперебой издавали звуки разные личности: «Mister! You are looking for hotel?» (Мистер! вы ищете гостиницу?) — «Taxi! Where are you going?» (Такси! Куда вы направляетесь?) — «Welcome to Jordan! What are you looking for?» (Добро пожаловать в Иорданию! Что вы ищете?) и т. д.
Поднявшись по шоссе немного в гору, подальше от «хотелей»,
мы постучались в домики дорожных рабочих, обнаруженных там. По классическому рецепту, мы попросили сварить нашу кашу, а нас дополнительно угостили и местной едой. Дорожные рабочие-арабы (иорданцы и египтяне) смотрели по телевизору израильский фильм и одновременно вели с нами беседу о России на английском языке. Арабы интересовались, разумеется, недоступными им вещами, и стали нас расспрашивать о русских женщинах и о водке.
Египтянин:
— What is it — vodka? (Что это такое — водка?)
Гриша:
— Russian people like to drink vodka. But it is not good. If anybody drink too much vodka, he became… became… (Русские люди любят пить водку. Но это не хорошо. Если кто-нибудь пьёт слишком много водки, он становится… становится…)
Египтянин:
— Like Boris Yeltsin? Yes? (Как Борис Ельцин? да?)
Нас рассмешило такое познание местных жителей, и мы продолжили беседу. Поужинали (местной едой и своей), обменялись адресами и покинули сии домики дорожных рабочих, поскольку ночлег был там проблематичен. Поднялись по шоссе ещё выше в гору и заночевали среди нагромождения каменных блинов, которые были, вероятно, застывшей лавой вулканического происхождения.
Наутро мы предприняли решительную попытку прорваться в Петру. Со стороны Вади-Мусы она была огорожена; стражники на входе совершенно не уговаривались. Однако мы заметили иной путь. Совсем
