исцеление, равно, известны примеры вовсе обратного порядка — когда здоровому человеку приходит внезапная смерть, а слепому, как Божий дар! даётся получить откровение в могучей пророческой силе, которое бывает недоступно людям зрячим, и также случается нам самим в жизни свидетельствовать, что дураку, претендующему малому в жизни, случается получить намного большее, когда на наших глазах, в нашем недоумении и в нашей зависти, блеснёт ему нежданная и чудотворная удача, и на другой плоскости пирамиды жизни нам приходится видеть, наоборот, когда материально счастливому, от избытка благ и беспечности, приходиться во владении всем дорогим и стремительным, носящим громадные риски, разбиться на машине, точно также, словно эффект справедливости жизни, судьба позволяет презираемому, несчастному и обездоленному человеку вдруг стать любимым, когда он от этого становиться счастливым, известны и другого порядка случаи, когда поэту или философу приходиться впасть в бездну полного сумасшествия или навсегда выдохнуться творчески, равно как композитору случается — однажды признать свою беспомощность и, с упоением в сердце, слушать чужую музыку, а ещё в жизни, закономерно, возникают такие, крайне противоположные, результаты — когда сегодняшнему, даже самому всемогущему, правителю, которому в настоящий момент ничего не стоит, вовсе не моргнув глазом, одним только жестом, посадить в тюрьмы всех честных и порядочных людей его страны, суждено в будущем, в изменившийся момент политической коньюктуры и её условий, при свете 'новых лучей' во власти и при нравственном развитии демократического народного сознания прозреть, ощутить свежие силы, чтобы выбрать лучшее, нарушив прежнее обещание «преданным», людям бесконечно пользующимся его именем и положением, и оставить отчётливый след в общественной жизни, покрывающий ошибки прошлого, равно как непокорному власти изгнаннику, прозревшему сознанием и сердцем, приходится однажды признать золотую середину жизни, чтобы пойти на компромисс с суровой властью, которая не терпит перемен ради сохранения единого целого, чтобы в ярких и тусклых гранях сравнений фундаментальных устоев чужбины с родными традициями, по истечении долгого времени мытарств, получить понимание и дар судьбы: вернуться в Отечество, стать полезным для родных и близких сердцу людей в местах родившего его края… Примеров можно привести нескончаемо.
Перед началом столь дерзкого писания в известные нам жестокие времена порицания идеализма и утверждения вездесущего материализма, во времена повсеместной власти государств-монополий, я, в своём гордом одинночестве, на пороге своего сорока девятилетия, сел за компьютер в офисе Северо-Восточного района Вашингтона, на Коннектикут Авеню, на её перекрёстка с «Л» стрит, — выпил ещё одну рюмку красного-тёмного, как 'кровь Христа', виски и, окончательно решившись войти в поле, малознакомого мне до этого момента, литературного поприща, начал писать книгу.
— воскликнул я, в одной крайности своего одиночества, вспомнив Омар Хайяма.
За окном упала звезда, я проводил её взглядом и тут же, воздев глаза к небу, прочитал молитву, призвав на помощь Духов Предков. Сосредоточившись в себе, я осторожно двинулся по ступеням памяти, разворачивая страницы многих книг, за десятки лет прочитанных мною, но до сих пор не оформленных на полках сознания. Я направился в далёкое путешествие, развернув в обратную сторону маршрут времени на миллионы, тысячи и многие сотни лет назад.
По спине пробежали мурашки. Дрожь охватила тело, когда мысль пролетела огненное зарево пылающей горловины времени, вырвавшись в бесконечные дали другой плоскости, иного мира..
— вспомнил я другие, крайне противоположные, строки из четверостиший Омар Хайяма.
Когда-то мой редкий собеседник из числа образованных казахов — сын известного казахского мыслителя и писателя Мухтара Ауэзова — публицист, культуролог и литературовед Мурат Ауэзов написал в молодости книжку, под названием — 'Нить, связующая времена!' — о духовной эволюции в истории человечества. Я увлёкся рано этой идеей Мурата Ауэзова, выходца из северо-восточного племени казахов- арабов «Омар», чтобы, под именем моего народа Кудайкул, племени Ботпай из Уйсуней, отступить в своём опусе на более позднее время в описании исторических событий, когда, взмолившись в поисках благословения к Духам Предков и к Богу, я смело решил порвать оковы общепринятой исторической лжи, дабы оттолкнуться в данном писании от видений раннего прошлого и позднего человеческого будушего, непокидающих моё сознание с детства, желая, в конечном итоге, в контексте сквозного действия и в развитии разноликих сюжетов повествования возвести новый храм, строительство которого будет происходит от купола в воздвижении литературной фабулы повествования, исходящей сверзу вниз, супротив законам природы — от корней, растущих к вершине. Вся жизнь нисходит от купола Божбего Замысла, как я это понимаю в тайне души, к нашей современности, от Колыбели Человечества, затерянной в сибирских просторах, к фундаментальной состовляющей настоящего положения вещей, Я намереваюсь до возможного конца попытаться продвинуть высокую тему «Омара» до видений молодого 'Кудайкула'..
Своим желанием написать книгу — о забытых исторических сведениях из летописи времён и о приниженном достоинстве моего древнего народа номадов — в контексте собственного аналитического искания истоков истории, в рассмотрении логического смысла тысячелетних исторических перестановок, перемен векторных сил могущества, идущих от кочевников к пахарям и наоборот — я ни на что не претендую!
Не надо меня осуждать, думаю, просто для начала следует пройти в государственную библиотеку — к моему прошлому наставнику — к Мурату Ауэзову, и почитать историческую хронику, желательно, не одного автора, а многих, и, если есть возможность, посетить библиотеки Европы, Египта и Соединённых Штатов.. — Это, вам, даст больше сведений!
Лев Николаевич Толстой писал в одной из самых интересных статей его аналитических выводов в аспекте человеческого воспитания 'Нам ли учиться у крестьянских детишек или у Пушкина и Бетховена?': У оперных певцов есть голос, идущий из горла, он методичен, ровен, он красив! Но есть голос, идущий из груди, он срывается, то поднимается ввысь, то резко падает, и только этот голос трогает душу..
На мгновение дух мой замер в недвижимости, некая аура охватила меня, я посмотрел влево в окно на луну, на тёмные высотные здания Вашингтона, ДС и на яркие звёзды над ними, что-то дрогнуло внутри, под самым сердцем, и наконец, я решился: Меня никто не учил литературному мастерству, но возникли причины и нужно попробовать написать книгу, иначе тяжело жить..
Я навсегда должен простится с мучительными мыслями, оставив их на бумаге, чтобы просить Высшее Начало: Ты наполняешь каждого должным, чтобы они отдавали это людям, но я также искренне уверен, когда они прольются до самого дна содержимого, Ты, справедливо, наполняешь их новым содержанием..
В мозгу всплыло утверждение великого гения: В делах людей бывает миг прилива; Он мчит их к счастью, если не упущен, А иначе всё плаванье их жизни Проходит среди мелей и невзгод.
— утверждал Уильям Шекспир.
Моё написание зарождения мира, сразу напомню читателю, происходило по границам свода видений, которые посещали меня, когда я изучал хронику истории в ветхих летописях, и они заставляли моё сознание вновь и вновь возвращаться в человеческое прошлое через призму состояния настоящего, в разных жизненных ситуациях и обстоятельствах, когда, в моменты постоянных раздумий, я возвращался к ясным
