Шахид кивнул Прошкину, и тот развязал несчастного, пригорюнившегося Паху.
Тем временем Дед, проникшийся к Прошкину некоторой симпатией, продолжал назидать:
– Вообще мужики, не по-людски это! В басурманской стране едва крещенному человеку голову не снесли! С нас за моральный вред причитается…
Он извлек из недр объемистого жилета бутылку водки и несколько аккуратных полупрозрачных, мягких и легких стаканчиков. Хотя материал и был Прошкину не знаком, водка в стаканчиках размещалась очень удачно и своих вкусовых качеств не утрачивала.
Паха, допивая, опасливо поинтересовался:
– Как ты Дед ее умудрился спрятать? Ведь Лысый сам у всех вещи проверил, и строго предупредил, что не заплатит, если у кого найдет алкоголь. Да ну – что там алкоголь – у меня Нокия своя личная в вещах была – неделю как купил – 450 гринов отдал – как с куста, – со всеми наворотами! Так отобрал и оштрафовал на триста баксов сразу же, еще и саму трубу забрал! Говорит – у нас мол, корпоративный стандарт – только локальные средства связи. Много мы по ним назвоним…
Дед тоскливо вздохнул:
– Все вам, молодым, советская армия плохая была, да политруки плохие. А сами – бутылку водки спрятать не в состоянии! Мы при Горбачеве ящиками ее прятали! Делов – то. Как таким только оружие в руки дают?
35.
Выпили за знакомство. Прошкин не стал мудрить и назвался своим настоящим именем. Сон и так затейливая вещь – зачем его усложнять? Потом поинтересовался, как функционирует диковинное оружие – что бы проверить, высоко подбросил пустую бутылку и расстрелял ее в воздухе. Работало оружие просто замечательно.
Новые знакомые оказались людьми искренними и открытыми, даже поделились с Прошкиным, которого тут же перекрестили в «Ника» своими проблемами:
– Ник, ты пока тут… гербарий собирал – или чем там ты в этой местности развлекался, такого парня высокого, худого и рыжего не видел случайно – в красном свитере и джинсах? А то с ног уже сбились искать его. Двое суток как пропал у нас один… путешественник, – задал риторический вопрос Шахид.
Историю продолжил Дед:
– Альпинист. Альпинист парень этот. Проводник наш. Сбежал он что ли? Шеф, ну начальник наш – мы его Лысым называем – как с цепи сорвался – найдите хоть из – под земли Альпиниста мне и все туту! А чего вдруг Альпинисту сбегать? Три недели все этого смурного типа устраивало, пел себе мантры под нос – ну это такое дело, на своей волне человек, а так – был как мы – только что без оружия, и на тебе – решил в бега ударится.
– Только туфлаки позабыл надеть. Валялись под кроватью кроссовки его. Такие приличные – Найк, фирменные. Он ведь с Рокси, с друганом моим, в одной палатке жил. Так босиком по горам и мотается, – язвительно вставил Паха, – зато у Рокси УЗИ подмотал. Прикиньте – прибегает Рокси ко мне во вторник вечером, ну перед тем как раз, как Альпинист пропал, – говорит, Паха – одолжи мне на дежурство волыну поюзать…
– И ты, бестолочь садовая, дал, конечно? – поинтересовался Дед без всякого энтузиазма.
– Дал – ведь оштрафовали бы всех за этот УЗИ несчастный! Лысый сказал бы корпоративная собственность и все! Ты, Дед сам всегда говоришь – должна быть в армии взаимовыручка…
– Да мы ведь не в армии, – усмехнулся Шахид.
– Я вам так скажу – сам же Лысый Альпиниста и порешил. Из Рокси автомата. У него ведь как в банке – патроны под счет, скоро будем на карачках ползать – гильзы собирать, и сдавать ему. И все это, просто, что бы был повод нам денег не заплатить! Лысый – жлоб редкий! И нас всех, как экспедиция закончится – как курят перебьет, или отравит, что бы патроны сэкономить, – мрачно спрогнозировал Дед и перекрестился.
– Паха, сколько вам за этот маневр пообещали? – хитро прищурился Шахид, солнце уже перевалило за горы, в надвигающейся сумеречной прохладе он натянул рубашку и снял темные очки.
– Пятихатку как аванс, и по полторушке по возвращении обещали. Плюс казенные билеты, ксивы, харчи, амуниция…
– Не богато, – качнул головой Шахид.
– Так и работы – послушать Лысого – всего ничего было – сопровождать экологов из международной экспедиции ровно месяц. Две тонны за месяц – вне условий боевых действий – это нормально в принципе. Хорошо даже, – примирительно подытожил Дед.
– А тебе Шахид, что не столько же пообещали? – рискнул утонить алчный Паха.
– Не столько.
– Это почему интересно? – Паха выглядел обескураженным.
Дед тяжко вздохнул, согнул указательный палец колечком и косточкой постучал Паху по лбу:
– Паха, ты прямо или дурак, или засланный. Ну, подумай сам почему. Всегда тебя надо носом тыкать! – но мыслительная задачка явно была не под силу наивному Пахе, и Дед пояснил, – Да по тому, что Шахиду платит не Лысый!
– А кто? – уязвлено спросил наивный Паха.
– Какая разница? – пожал плечами Шахид, – зато очень прилично. Во всяком случае, лучше, чем вам. И возвращаться в лагерь, у меня что-то после истории про кроссовки и УЗИ совершенно нет настроения. Так что – если есть желание – присоединяйтесь. По горам пинаться веселее в хорошей компании. Ты Прошкин, тоже подумай хорошенько – как жить дальше. По-моему человеку с таким опытом уличных драк, как у тебя – деньги здорово не помешают.
Прошкин удовлетворенно кивнул – просыпаться на самом интересном месте было просто глупо. Так в жизни Прошкина появилось новое изменение – деньги.
Всеобщий эквивалент .
Как человек политически грамотный и сознательный Прошкин читал Маркса и его разнообразных толкователей и, конечно же, знал, что все в этом мире происходит из-за денег. Потому что деньги это самый что ни на есть всеобщий эквивалент. Даже революция – способ перераспределения общественного богатства, то есть все тех же денег.
Хотя в повседневной, обыденной жизни деньги мало интересовали Прошкина. Точнее он привык обходиться как-то без них. И революция тут мало что изменила. В детстве и отрочестве рано осиротевший Прошкин ходил в казенной приютской одежке и черпал жидкий суп из выданной поваром миски такой же казенной, совершенно не принадлежащей ему, ложкой. В дальнейшем менялись только повара, ложки и
