— Жаль, ведь если бы это была правда, мы смогли бы увести часть шумихи от наших мальчиков.

— Вы устроили бы гораздо больший переполох, и они стали бы гоняться уже за нами, — заверила ее я.

Она пожала узкими, но изящными плечиками.

— Это моя работа.

— Как же мне добраться до больницы, чтобы увидеться с отцом? — спросил Джейсон.

— Мы посадим вас в лимузин, и если все будет продолжаться в том же духе, дадим вам полицейский эскорт, — ответила Дьюбо.

— Зачем? — переспросил Джейсон с подозрением.

— Лимузин с полицейским эскортом отгонит от нас часть журналистов, слетевшихся сегодня в честь девичника, — ответила я.

— Вы действительно посчитали, что мы бросим вас на растерзание волкам?

— О, волков я люблю, — ответила я, — зато пресса меня пугает.

Серый костюм сказал:

— Не думаю, что есть какой-то другой способ безопасно попасть в больницу. Вообще нам имеет смысл послать вперед себя людей в больницу, чтобы не пропустить журналистов в палату Шуйлера.

— Правильно мыслите, Петерсон, как всегда. Свяжитесь со своими людьми в больнице.

Петерсон, Серый пиджак, вынул сотовый телефон и отошел в дальнюю часть комнаты. Видимо, чтобы немного уединиться для разговора.

Зазвонил другой телефон. Дьюбо достала тоненький мобильник из кармана и начала говорить по нему.

— Вы и вправду федеральный маршал? — спросил Чак.

— Правда, — ответила я.

Он осмотрел меня с ног до головы и обратно, но не так, как смотрит мужчина, взглядом оценивающим для чего-то иного, чем секс.

— У вас есть пистолет в небольшой кобуре на спине. Он повернут боком, а не вверх или вниз, так что почти незаметен.

Я кивнула.

— Когда мы встретились впервые, вы это совершенно упустили из виду.

— Моя недоработка, — согласился он.

— Небрежность, — уточнила я.

— Этого не произойдет снова.

— Чего не произойдет?

— Меня, посчитавшего вас просто… подружкой.

— Вы всегда так колеблетесь, прежде, чем сказать слово «подружка»; Чак, а что вы в действительности хотите сказать?

— Вам это не понравится.

— Держу пари, что я знаю окончание фразы, которое вы постоянно опускаете, Чак.

Джейсон наблюдал за нами так, как он иногда наблюдал за окружающими, которые делали что-то, что его интересовало или озадачивало. Он посмотрит, запомнит и постарается обсудить это позже. Иногда намного позже.

Чак огляделся вокруг и, поняв, что Дьюбо и Петерсон достаточно далеко, чтобы услышать его, сказал тихонько:

— Просто подстилка, я не стану больше считать, что вы просто подстилка.

Я кивнула.

— Да, так я и считала.

Мы добрались до больницы с таким пафосом, который не смог бы организовать, наверное, даже Жан-Клод. Город не обеспечил бы его полицейским эскортом, не арестовав. Но нас до больницы Святого Джозефа с ее новейшим отделением интенсивной терапии эскорт сопровождал. Я ощутила, что дело пахнет нереально крупным пожертвованием.

У нас ушло некоторое время на то, чтобы успокоить руководство больницы, напуганное звуком полицейских сирен и лимузином. Черт, с нами было несколько людей в костюмах. Петерсон занял место Чака, который направился общаться с администрацией больницы. Если бы кто-то заплатил мне кучу денег за то, чтобы снять больничное крыло, я бы тоже начала расшаркиваться.

В вестибюле, где Джейсон в очередной раз объяснял, что он не Саммерленд, я увидела портрет. Это была картина, выполненная в старомодном стиле, на которой был изображен мужчина в черном костюме, белой рубашке, жестком воротнике и с темно-рыжими усами. Но за старомодной одеждой и растительностью на лице угадывались черты Джейсона.

Я неосознанно подошла к портрету. Со строгого лица незнакомца смотрели голубые глаза Джейсона.

Джейсон подошел и встал возле меня. Я повернулась от него к картине.

— Жутковатый, не так ли? — спросил он.

— Ты будешь выглядеть так же через несколько лет, если отрастишь усы.

— Знакомься, Джедидай Саммерленд. Он был главой местной религиозной общины, которая прибыла сюда, дабы уединиться от мирских страстей. Он был очень увлеченным верой человеком, но большинство семей, когда начинают копаться в своих корнях, уходящих во времена, когда он жил, находят множество людей, подозрительно на него похожих.

— У большинства лидеров бывает страсть к женщинам, — заметила я.

Он кивнул, затем улыбнулся, но улыбка оставила его глаза пустыми.

— Джедедай был убит вампирами. Видимо, он пытался их обратить в истинную веру, и им это не понравилось. Честно говоря, думаю, он попытался совратить одну немертвую даму и поплатился за это.

Он повернулся ко мне, не улыбаясь, в его глазах было что-то, чего я не могла прочитать.

— Что? — переспросила я.

— Думаю, что его семье пришлось скрываться от вампиров. — Он отвернулся, пряча лицо, так что, что бы он ни думал, я не могла этого прочитать.

Я посмотрела на портрет на стене. Это было лицо Джейсона, но художник изобразил Джедедая очень реалистично, ни усмешки в глазах, ни улыбки, постоянно трогавшей уголки губ. То же самое лицо, но совершенно другой человек.

Петерсон подошел к нам. Он тоже пристально вгляделся в портрет.

— Семейное сходство почти пугающее, если вы позволите.

— Я не возражаю, — ответил Джейсон.

— Я освободил для вас дорогу, мистер Шуйлер, так что вы можете повидаться с отцом. Я буду сопровождать вас с одним из моих людей. Больничный персонал уже изловил двух репортеров, пытавших прорваться наверх. Я попросил, чтобы они оберегали личное пространство вашего отца, поскольку этого хочет губернатор. Я думаю, стоит ограничить доступ прессы.

— Спасибо, — проговорил Джейсон. Он все еще смотрел на портрет, когда говорил. Он повернулся и усмехнулся Петерсону. Это заполнило его глаза весельем и изменило его лицо… на лицо Джейсона.

Петерсон выглядел немного пораженным, но все же улыбнулся в ответ. Джейсон так действует на людей.

Он поискал мою руку, и я подала ему ее навстречу. Улыбка вдруг потускнела, и глаза стали почти такими же строгими, как на портрете.

— Давай покончим с этим.

Когда мы подошли к лифту, нас уже ждал мужчина в костюме и администратор больницы. Видимо, последняя собиралась к нам присоединиться. Мир богачей действительно отличается, ну или по крайней