теоретические, политологические, аналитические ответы, то на этот маленький, но каверзный – нет вообще никакого.

С него и начнем. Итак, почему Берия был так беспечен?

Ответ лежит настолько близко к поверхности, что не заметить его можно только, как того слона, по причине его бесспорности. Берия был беспечен потому, что ему ничто не угрожало.

Итак, предположим, что после смерти Сталина его бывшие соратники действительно сцепились между собой в верхушечной борьбе за власть. Вернемся в первую половину 1953 года, когда еще все было неясно. Кто только не делал расклады сил на ту весну! И все мыслили одинаково.

Эта цитата взята из первой книжки, что была под рукой, навскидку. Автор тут несущественен, ибо все пишут одно и то же. Версия о таком раскладе «наверху» очень стара, кочует из издания в издание и гласит, что после смерти Сталина его бывшие соратники вступили в спор за личную власть. «Связки», правда, варьируются: кто называет в качестве дружественной пары Берию с Хрущевым, кто объединяет «ястребов» Булганина с Берией против «голубя» Маленкова. [98] Доказательств никаких, все это – не более чем обычный, так называемый «политологический анализ», когда, основываясь на оценках современников и очень косвенных доказательствах, пытаются каким-то образом реконструировать события – как говорят в народе, «от балды». При этом иной раз делаются такие выводы, что просто слов нет. Да вы что, смеетесь – какой в конце 1952 года может быть тандем Маленков – Берия, овладевший инициативой? Сталина-то, Сталина куда дели, господа политологи?

Но вот что тут странно… О «тандемах» мы еще поговорим, но почему решили, что Маленков предал Берию в порядке борьбы за власть, ибо возжелал править единолично?

Почему-то все априори считают, что в верхах не существует людей, которые не рвутся к власти. Милые мои, да кто же вам это сказал? В верхах таких полно! Как раз там-то они и группируются, ибо сильный лидер всегда окружает себя исполнительными подчиненными, а не потенциальными конкурентами. Очень надо Сталину, чтобы рядом с ним на Политбюро сидел Троцкий! И нужно еще очень крепко подумать: а кто из членов тогдашнего Политбюро реально мог хотеть править страной?

Ведь это только розовые дураки, вроде захлебнувшихся от счастья «демократов» из первого состава Временного правительства, думают, что власть – это радость. Потому что власть – это в первую очередь ответственность. И ответственность сия далеко не номинальная: не оправдаешь возложенных надежд, история снесет тебя, как танк сносит гнилое дерево. Временное правительство этого не понимало. Гитлер понимал, но не справился. А сталинское Политбюро, члены которого полжизни пробыли рядом с одним из величайших правителей? Вот уж у кого и власть была запредельная, но и ответственность он чувствовал сообразно власти.

Человек, берущий личную власть, взваливает на себя очень много. Для этого надо быть, выражаясь современным языком, пассионарием. Кто из них был пассионарен?

Молотов. Тень Сталина, вечно второй, идеальный исполнитель и никудышный руководитель (вспомним хотя бы историю с танками – когда Берия его «подсидел»). Умный, непроницаемый, прекрасный аппаратчик и дипломат. Власть? Едва ли он мог даже думать о власти. Совершенно не его амплуа. Он – достойный «второй номер» при Сталине, но первый – никогда! А в сложном послевоенном мире Молотов и вовсе не тянул, не зря же Сталин под конец убрал его из самого высшего круга.

Каганович. Руководитель так себе. Хорошо справлялся в мирное время и плохо – в чрезвычайных ситуациях. Не очень умный – по крайней мере, по сравнению со Сталиным и Молотовым, но достаточно осторожный. Власть? А оно ему надо?

Маленков. По выражению Сталина – «писарь». «Резолюцию он напишет быстро, не всегда сам, но сорганизует людей… На какие-нибудь самостоятельные мысли и самостоятельную инициативу он не способен», – так характеризовал его вождь. Бессменный секретарь на заседаниях Политбюро, составитель протоколов и резолюций. В этом качестве едва ли даже подумать мог о том, чтобы стать «первым». И вообще у него лицо на всех фотографиях какое-то растерянное, как у ребенка, заблудившегося в лесу. Если и был тандем Маленков – Берия, то, скорее всего, он просто прислонился к Берии, как к наиболее сильной личности тогдашней верхушки. Маленков – и власть? Вы это серьезно?

Но если при отсутствии президента или иного первого лица премьером делают заведомо слабую фигуру, это наводит на о-очень глубокие размышления. Молотов одно время был председателем Совнаркома – однако за ним стоял Сталин. А кто стоял за Маленковым?

Микоян. Тот, который «от Ильича до Ильича». Или, по другому анекдоту, которому в дождь не надо зонтика, потому что он пройдет меж дождевых струй. Опять же: оно ему надо? Ему и так неплохо.

Булганин. Тот, который, по выражению Сталина, «сидит на коне, как начальник Военторга». Он и в министрах тоже начальник Военторга – чего стоит идея о бомбежке Москвы. Если б ему предложили стать Первым, наверное, перепугался бы до полусмерти.

Хрущев. Фигура, кажущаяся сложной, а на самом деле предельно простая: ограниченный обыватель и горлопан. Серьезных дел не доверяют.

Перед войной слетел с секретарей Московского Комитета на должность Первого на Украине, в войну был всего-навсего членом Военного совета фронта. Поэтому, несомненно, ущемлен и хочет реванша. Злопамятен. Чрезвычайно амбициозен, но хитер, умеет взвешивать возможности и понимает, что серьезное дело, скорее всего, запорет. И еще очень большой вопрос, хотел ли Хрущев власти. Очень уж безропотно он шел сначала за Сталиным, а потом в кильватере Берии.

Но. В этой фигуре заложена определенная двойственность, как у динозавра, у которого передней половиной тела управляет головной мозг, а задней – спинной. С одной стороны, как уже говорилось, Хрущев хитер… даже не хитер, есть другое слово, созвучное, но не идентичное. Однако возможности он взвешивает головным мозгом, а спинной иной раз берет верх, и тогда Хрущева несет так, что ему море по колено – а, однова живем! И он грозится показать всем «кузькину мать», стучит ботинком по трибуне ООН и произносит речь на ХХ съезде. А также начинает управлять страной. При Сталине он эту составляющую своей натуры не показывал, Сталин мог и не знать о ней. А мог и знать – просто у него не было выбора. Почему – о том речь ниже.

И, наконец, еще один, восьмой персонаж (седьмой – Берия). Серая тень за спинами вождей, точнее, тень защитного цвета. Военные – их нельзя не учитывать в раскладе сил, хотя бы потому, что большинство переворотов в мире происходит с участием армии.

Об этой силе мы знаем мало, но ощущаем ее, ого-го как ощущаем! Во всем этом деле о начале лета 53- го что-то слишком много военных. 26 июня они поднимают танки и самолеты, они же «арестовывают» Берию, держат его у себя в бункере, и даже председателем Специального Судебного присутствия назначен не юрист, а генерал. Чем дальше знакомишься с этим делом, тем больше вырастает за спиной цекиста тень генерала. Партийная верхушка и военные все время идут рука об руку. В деле Берии напрямую замешано, как минимум, три генерала: это во всеуслышание хвастающиеся своим палаческим подвигом Москаленко и Батицкий, и это также признающийся в соучастии, хотя и не хвастающий им, маршал Жуков, которого надо