подобный документ, был Серго Орджоникидзе…
Никто не может опровергнуть такой факт: во время войны в тех отраслях, которыми руководил Берия, не было ни одного ареста, ни одного снятия с должности… И совсем не потому, что не пытались это делать. Пытались. Но отец санкции не давал, требуя у органов реального обоснования обвинения. Другие поступали иначе. Когда с такими предложениями приходили к Ворошилову, тот подписывал тут же или сам садился писать… И не он, к сожалению, один.
– Дайте мне факты, что этот ученый действительно сотрудничает с разведкой, а не рассказывайте, что он английский шпион, – говорил отец…
Почитайте материалы Пленума ЦК, где его обвиняли в том, что он прикрывал политически не преданных людей. Такие обвинения звучали и раньше, но отец был последователен:
– То, что этот ученый считает, что мы сволочи, это его личное дело, но ведь работает он честно?
Эти принципы он исповедовал на протяжении всей жизни…»
Легенда о молчащей разведке
Берия в докладной Сталину от 21 июня 1941 года писал: «Я вновь настаиваю на отзыве и наказании нашего посла в Берлине Деканозова, который по-прежнему бомбардирует меня “дезой” о якобы готовящемся Гитлером нападении на СССР. Он сообщил, что это нападение начнется завтра. То же радировал и генерал-майор В.Тупиков, военный атташе в Берлине. Этот тупой генерал утверждает, что три группы армий вермахта будут наступать на Москву, Ленинград и Киев, ссылаясь на берлинскую агентуру». А вот резолюция Берия на документе, датированная 21 июня 1941 года: «В последнее время многие работники поддаются на наглые провокации и сеют панику. Секретных сотрудников “Ястреба”, “Кармен”, “Верного” за систематическую дезинформацию стереть в лагерную пыль, как пособников международных провокаторов, желающих поссорить нас с Германией. Остальных строго предупредить».
Эта история относится к разряду тех, которые «все знают». К сожалению, по этой причине мало кто задумывается о ее достоверности.
Тут можно привести родственную историю. Вот уже сорок лет «все знают» о том, что Рихард Зорге буквально до последних дней слал в Центр радиограмму за радиограммой, предупреждая о близящемся нападении Германии. «Война начнется 22 июня!» – кто не читал об этом его отчаянном вопле в эфир. И лишь в последние годы, когда были опубликованы подлинные радиограммы советского разведчика, стало ясно, что всех этих предупреждений… просто не было! В середине 60-х годов, пользуясь конъюнктурой, их выдумали журналисты!
Так и тут: еще вопрос – существуют ли эти резолюции на донесениях, да и сами донесения? Дело в том, что публикации последних лет неопровержимо доказывают: нападение Германии на СССР не было неожиданностью, более того – войска пограничных округов за несколько дней до 22 июня получили приказы о соответствующей подготовке к нападению. Так что подобных резолюций быть не могло – это либо очередная байка, либо фальшивка. Деканозов же был одним из людей Берии, которому нарком доверял и который по этой причине был расстрелян в 1953 году, как один из членов его команды.
За два года, проведенных у власти в НКВД, Ежов сумел почти полностью разгромить внешнюю разведку. Ее работники, так же как латыши и поляки, были особенно уязвимы для чекистов-инквизиторов. За это время из 450 сотрудников ИНО было репрессировано 275 человек – около 60 %, в том числе и те, кто работал за границей. Если кто из заграничных работников уцелел, то лишь по причине самоотверженности работавших в Центре – те, уже видя над головой занесенный меч, берегли и прятали загранработников, особенно нелегалов, «золотой запас» любой разведки.
В этом смысле показательна история все с тем же Рихардом Зорге – хотя этот разведчик и «проходил» по другому ведомству, но принцип везде был тот же. В 1940 году он, до того семь лет проработавший в Японии, попросил об «отпуске». Ему уже почти разрешили приехать в Москву, но тут начальник ИНО НКВД Фитин сообщил: «По нашим данным, немецкий журналист Зорге Рихард является немецким шпионом. Поэтому после пересечения государственной границы СССР сразу же будет советскими органами арестован». Спасибо Фитину – естественно, после такого предупреждения руководство Разведуправления тут же передумало отзывать Зорге из Японии.[32]
Это оперативника худо-бедно можно обучить за год-два. Нелегалы воспитываются годами, а разведывательные сети создаются десятилетиями. Зачастую бывает так, что все нити, ведущие к агентам, находятся в руках резидента – в этом случае с его потерей разведка теряет всю сеть. Результатом ежовских усилий было, например, то, что в 1938 году в течение 127 дней Политбюро не получило
Получив наркомат, Берия поставил во главе внешней разведки одного из своих старейших соратников. В. Г. Деканозов в 1918 году работал в большевистском подполье в Баку, затем, с 1921 года, в АзЧК, неотрывно следовал за Берией из АзЧК в Грузинское, а потом в Закавказское ГПУ, оттуда – в ЦК КП Грузии. В мае 1939 года он был переведен в другой наркомат – назначен зам. наркома по иностранным делам, а в конце 1940 года направлен на самый «горячий» участок дипломатической работы: послом в Германию. Так что судите сами – мог ли Берия на его донесении написать такую резолюцию?
После перевода Деканозова на дипломатическую работу Берия идет на рискованный шаг. Подобно тому, как сам он, не имея практически никакого опыта чекистской работы, был назначен начальником секретно- оперативного отдела ЧК, Берия ставит во главе внешней разведки 33-летнего Павла Фитина, который пришел в органы всего-навсего в марте 1938 года, по партийному набору. Правда, Фитин имел высшее образование. Хотя это был «всего лишь» институт механизации и электрификации сельского хозяйства, но все же не семь классов и два коридора. В разведке без образования делать нечего, это работа для интеллектуалов.
Берия в выборе не ошибся: Фитин действительно с порученным ему делом справился. Вскоре в центральном аппарате работало 692 человека, за границей – 242 разведчика. Это не так мало, как может показаться по сравнению с количеством начальников: ведь кадровый разведчик – лишь верхушка сети, на каждом из них замыкается сложная система агентов.
В июле 1938 года, практически сразу же после назначения Берии, Павел Судоплатов, вернувшись из Парижа, где он блестяще провел ликвидацию одного из главарей украинских националистов Коновальца, был вызван к новому наркому и полностью отчитался о своей командировке.
«Из вопросов Берии, – пишет он, – мне стало ясно, что это высококомпетентный в вопросах разведывательной работы и диверсий человек. Позднее я понял: Берия задавал свои вопросы для того, чтобы лучше понять, каким образом я смог вписаться в западную жизнь.
Особенное впечатление на Берию произвела весьма простая на первый взгляд процедура приобретения железнодорожных сезонных билетов, позволивших мне беспрепятственно путешествовать по всей Западной Европе. Помню, как он интересовался техникой продажи железнодорожных билетов для пассажиров на внутренних линиях и на зарубежных маршрутах. В Голландии, Бельгии и Франции пассажиры, ехавшие в другие страны, подходили к кассиру по одному – и только после звонка дежурного. Мы предположили, что это делалось с определенной целью, а именно: позволить кассиру лучше запомнить тех, кто приобретал билеты. Далее Берия поинтересовался, обратил ли я внимание на количество выходов, включая и запасной, на явочной квартире, которая находилась в пригороде Парижа. Его немало удивило, что я этого не сделал, поскольку слишком устал. Из этого я заключил, что Берия обладал опытом работы в подполье, приобретенным в Закавказком ЧК.
Одет он был, помнится, в весьма скромный костюм. Мне показалось странным, что рукава рубашки, кстати, довольно хорошего качества, закатаны… Будучи близоруким, Берия носил пенсне, что делало его похожим на скромного совслужащего. Вероятно, подумал я, он специально выбрал для себя этот образ: в Москве его никто не знает, и люди, естественно, при встрече не фиксируют свое внимание на столь ординарной внешности, что даст ему возможность, посещая явочные квартиры для бесед с агентами, оставаться неузнанным. Нужно помнить, что в те годы некоторые из явочных квартир в Москве, содержавшихся НКВД, находились в коммуналках. Позднее я узнал: первое, что сделал Берия, став заместителем Ежова, это переключил на себя связи с наиболее ценной агентурой, ранее находившейся в
