как Берия целовал руку умирающему Сталину, то заговорщиков, может статься, и до тюрьмы бы не довезли. И не устраивали бы потом цирк с пленумами, а открыли народу правду, Берия бы на это пошел, с него станется, и народ бы понял и одобрил…

Это был, наверное, тот единственный случай, когда Хрущев мог решиться взять власть в государстве – спасая собственную шкуру. Тут уже не до головного мозга, одни конвульсии ужаса…

А что, чем плох такой вот политологический анализ? У него есть и еще одно достоинство: он вгоняет нашу немыслимую, иррациональную историю в логичные общечеловеческие рамки. Никакого Оруэлла – нормальные заговоры, перевороты… Красота!

Каковы бы ни были мотивы, думаю, вполне можно считать события 26 июня государственным переворотом. Если совсем уж коротко и без реверансов, то что произошло? В результате этих событий вместо задуманного коалиционного правительства – партия аппарата и партия государства – к власти пришел аппарат, установив свою монопартийную диктатуру. Да, кстати, партийную или военно-партийную? Что там поделывает наш Генерал?

И, кстати, кто он?

На роль Генерала претендуют два человека в погонах, потому что военные участвуют в событиях в двух качествах. Это видно из одного маленького фрагментика мемуаров генерала Москаленко, когда тот описывает свой приезд в Кремль 26 июня. В Кремле он в тот день явно был – по тексту видно, непридуманный текст. По всей вероятности, Москаленко приехал сразу после акции на совещание Президиума ЦК и военных. И, если помните, он пишет, что одновременно приехали две группы. В первую входили Москаленко и с ним Баксов, Батицкий, Юферев и Зуб, во вторую – Жуков и с ним Брежнев, Шатилов, Неделин, Гетман и Пронин. С первой группой все ясно: это команда Хрущева, а вот Жуков, по-видимому, и есть искомый Генерал. Косвенно это подтверждается тем, что именно его Хрущев убрал от власти в 1957 году.

Участвовал ли маршал Жуков в заговоре? Некоторые непрямые подтверждения тому есть: это странные зигзаги его карьеры. В июне 1946 года герой войны, человек, на белом коне принимавший Парад Победы, заместитель министра обороны и главком сухопутных войск, пробыв всего три месяца в новой высокой должности, внезапно сослан командовать Одесским, а потом Уральским военным округом. А сразу же после смерти Сталина маршал Жуков извлечен из своего богом забытого округа и назначен на пост первого заместителя министра обороны, которое, напоминаю, было булганинским ведомством, то есть находилось в сфере партийного влияния.

С другой стороны, возможно, маршал Жуков сказал Серго правду: в аресте его отца он не участвовал. То есть, ни в чем не замешан: ни в аресте, потому что никакого ареста не было, ни, тем паче, в убийстве. Все устроила группа Хрущева, включавшая в себя и нескольких генералов, связанных с ним по службе и группировавшихся в войсках ПВО. Жуков же, узнав о событиях, приехал в Кремль и поневоле каким-то образом включился в игру, чтобы не остаться на обочине. И на Пленуме он не выступал, а мог бы заклеймить, мог бы…

Кстати, в таком случае Москаленко оказывается в сложной ситуации. Пока Берия жив, Генерал занимает нейтральную позицию, но после его ухода в игре вокруг власти остались две силы: Хрущев (партия) и Генерал, так что Москаленко оказался меж двух огней – или на двух стульях, какой образ кому больше нравится. С одной стороны, он формально принадлежал к партийной команде, с другой – ему, генералу, военные были ближе. Неявно это подтверждается забавным эпизодом из воспоминаний Хрущева:

«Когда в 1957 г. обсуждался вопрос о пресечении попытки Жукова организовать военный путч с целью захвата власти в руки военной хунты, то Москаленко активно выступал с обвинениями в адрес Жукова. Уже не на общем заседании Пленума ЦК КПСС, а в более узком кругу лиц, когда Москаленко со страстью обвинял Жукова за поползновение к захвату власти, а Жуков с его солдатской грубостью, с его солдатской прямотой… бросил ему: “Что ты меня обвиняешь? Ты же сам не раз мне говорил: чего смотришь? Бери власть в свои руки, бери!”»[100] Так что, пожалуй, на место Генерала мы все же можем поставить маршала Жукова.

После того, как Хрущев победил своего основного противника и постепенно избавился от тех соратников, которые поневоле помогли ему 26 июня 1953 года, он остался наверху один. Но не надо забывать, что в тот день вместе с маршалом Жуковым в Кремль приехал полковник Брежнев, а над обвинительным заключением по «делу Берии», в качестве представителя партийной команды, работал будущий главный идеолог СССР Суслов. После того, как Хрущева, в свою очередь, выкинули в отставку, паритет в «верхах» восстановился. Новое поколение аппаратчиков, в отличие от старого, сумело договориться…

Да, а что же наша теорема? Мы предположили, что заговор был, и посмотрели, что получится. Получилась вроде бы вполне возможная и логичная картина. А теперь давайте предположим обратное – что заговора не было. В этом случае Хрущев и Булганин за одно утро нашли десяток людей, готовых поучаствовать в деяниях, квалифицируемых УК СССР как измена Родине – именно так квалифицируется незаконный арест или (тем более!) убийство второго лица в государстве. Кстати, по знаменитой статье 58 УК, для штатского в этом случае предусмотрены разные наказания, а для военного только одно: расстрел. Без вариантов. Вы верите, что в течение одного дня нашлось… ну, возьмем минимальное число – пятеро людей, которые вот так с бухты-барахты взяли и согласились? И что никто из тех, к кому обращались и кто не согласился, чуть погодя не донес?

Правда, в истории подобное встречалось. Пример тому – заговор и убийство Павла Первого, когда исполнители были привлечены к делу в последний день. Но подбирались-то кандидатуры заранее! К ним присматривались, изучали, кто чем дышит, на кого можно положиться… И главное – заговорщики-то все равно существовали! Что ж, если так, то нам надо говорить не о военно-партийном, а о партийном заговоре с привлечением военных, только и всего.

Впрочем, Москаленко опять проговаривается. Помните тот кусочек его воспоминаний, когда ему звонит Хрущев? Что он спросил?

– Имеются ли в вашем окружении близкие вам люди и преданные нашей партии так, как вы преданы ей?

То есть Москаленко уже «предан партии», а вот других должен был подобрать сам.

Если до 26 июня еще могли быть сомнения – существовал ли в СССР заговор против власти (естественно, против Сталина, поскольку планы государственных переворотов за три месяца не созревают), то после 26 июня все сомнения развеялись. Ибо заговор вышел из тени. В 1953-м блестяще удалось то, что не вышло в 1937-м – связка из партаппаратчиков и военных захватила власть в стране.

Что в такой ситуации оставалось делать нескольким беспомощным членам Президиума ЦК? Один из них убит, двое других диктуют свои условия, в спину дышат генералы. Естественно, перепуганные руководители государства безропотно выполнили все приказы. Так Берия стал «заговорщиком», а Хрущев получил высшую власть, на которую не мог даже надеяться при любом ином раскладе.

Таким вот образом… И если это не переворот – то что это такое и как это назвать?

Нет, аппаратчики, весьма вероятно, и не хотели брать власть, их устраивал сценарий Сталина. Но у них не было иного выхода: чтобы выжить, пришлось уничтожить Берию, а уничтожив Берию – взять власть поневоле, просто от безысходности, потому что не было другого варианта. Впрочем, поначалу обретенное могущество вызвало эйфорию, и начался пир победителей. Уже на известном Пленуме Маленков объявил манифест новой власти:

«Первый вывод и урок касается задачи укрепления руководящей роли нашей партии, повышения партийного руководства во всех звеньях нашей государственной работы…

Надо проверять работу любого руководителя, проверять, обеспечивает ли любой из нас должную партийность, ленинско-сталинскую принципиальность… Надо решительно покончить с бесконтрольностью в работе кого бы то ни было… Деятельность любого из руководителей должна протекать под руководством ЦК партии. Надо понять, что только ЦК способен и должен обеспечить дисциплину в работе партийных и государственных деятелей…»

И так все время, во всех выступлениях: партия, партия, партия!

Имеющий уши да услышит!

Попытка создать из СССР конституционное государство, которую в последние годы жизни предпринимал