— Мне это место будет помниться многим, — сказал Натбим. — Но больше всего изощренным насилием и большой любовью к стриптизу в зале суда. Похоже, в этом заключается своеобразие ньюфаундлендского характера. У меня еще есть простой поджог: парнишка подпалил свою лодку, кстати, ты тоже мог об этом слышать. Куойл. Скорее всего, ему была нужна страховка. Он просидел несколько дней за решеткой. Сегодня утром за ним пришли, чтобы отвести его к судье. И что вы думаете, он сделал, оказавшись в суде?

— Снял с себя всю одежду, — подхватили все хором.

— А что, из этого можно сделать статью, — сказал Билли, щелкая клавишами.

— Терт, а эта твоя сестра, не она ли проглотила морского волка? — спросил Натбим.

— Морского волка? Ну ты умник. Она проглотила водяного волка. А морской волк — это субмарина. Она пришла в темноте, зачерпнула ковшом воды и выпила. Когда была маленькая. Говорит, почувствовала, как с водой проглотила что-то еще. И скоро начала есть как лошадь. Все ест и ест. А старуха, так та сразу все поняла. «Ты проглотила водяного волка», — говорит. Натбим, у меня тут на экране твои статьи о сексуальном насилии. Ты что, их теперь метражом набираешь? Семь, восемь, девять, у тебя тут целых одиннадцать случаев! Если мы все это напечатаем, то места на новости не останется.

— Ты бы видел мой блокнот. Прямо какая-то эпидемия. — Натбим повернулся к ящикам, стоявшим позади него. Металлическая дверь цвета хаки зазвенела, когда он ее резко распахнул. — А здесь лежит все, что я накопал за все время работы. Что ты будешь делать, когда я уеду?

— Это пусть Джек думает. И обо всем остальном тоже, — сказал Терт Кард с явным удовлетворением. — Так ты не передумал? Едешь в четверг?

— Да. Прочь от секущего снега, навстречу островам Карибского моря, приключениям и любви.

— Поздновато ты собрался. Если будет метель, ты за одну ночь льдом обрастешь и встанешь. Кое-где уже лед крепко взялся. Сейчас опасно ходить под парусом. Ты можешь не дойти. Следующим телом возле пещер может оказаться твое. — Терт Кард ковырялся в зубах краем конверта. Бумага смялась и порвалась, застряв между желтыми резцами.

— Вот как обстоят дела. Поздней осенью здесь становится пусто. Все едут на юг, — сказал Билли Притти. — Очень мало осталось тех, кто прожил здесь долгие годы и никогда не уезжал на зиму. Не считая, конечно, дальних рейсов. А Куойл — единственный из всех, кого я знаю, кто переехал сюда жить. Вот я и думаю: наверное, после тебя и он уедет.

— Я определенно остаюсь, — сказал Куойл. — Элвин Ярк делает для меня лодку. Банни учится в школе, у нее все в порядке. Саншайн обожает Бити. У детей появились друзья. Тетушка весной возвращается из Сент-Джонса. Нам всего лишь осталось обзавестись жильем.

— Я не могу представить тебя в трейлере Натбима. Ты его уже видел? — Терт Кард улыбался, будто бы зная какой-то секрет.

— Увидит в пятницу. Куойл поможет мне подготовиться к вечеринке. Мы купим любую выпивку, какую захотите: от пива до шампанского.

— Шампанское? Это мне нравится, — сказал Терт Кард. — Особенно когда в нем плавает ломтик спелого персика.

— Ну, ну. Это ты где-то вычитал. На Ньюфаундленде не бывает спелых персиков.

— Я их ел во Флориде. Я пробовал «Май-тай», «Свет Ямайки», «Набежавшую волну», банановый дайкири, пина колада. Боже мой! Сидишь на балконе в плавках и пьешь эти замечательные напитки. И жара.

— Сомневаюсь я, что мужчина может вырастить двух девочек в одиночку, — сказал Билли Притти. — В этом деле не обойтись без ругани и нервных срывов.

Куойл демонстративно сделал вид, что не слышит его.

За ночь поток теплого, ароматного воздуха с материка опустился на начавший застывать лед. Растаял ноябрьский снег. В полдень пятницы Терт Кард, ошалевший от нежданной весны, ввалился в редакцию, стал всех разыгрывать, отвечал на телефон фальцетом и все время бегал в туалет. От него пахло ромом. Возбуждение Натбима проявлялось только в громком голосе. Его отъезд совпал с нарастающей луной.

— Я поехал за Банни. Отвезу ее к Бити и вернусь, — сказал Куойл.

На кухне Бити он быстро выпил чашку чаю.

— Бити, Натбим сегодня устраивает вечеринку. Я поеду помогу ему все приготовить, заодно посмотрю трейлер. Боже мой, ты печешь самый лучший в мире хлеб. — Он запихивал в рот огромные куски.

— Может быть, мне больше не понадобится его печь, если Элли Марвел откроет этой весной собственную пекарню. Хлеб держит хозяйку дома, а мне хотелось бы кое-чем заняться. Если, конечно, Деннис мне это позволит, — прошептала она.

— Папа, — сказала Банни. — Я тоже хочу на вечеринку.

— Нет, на эту тебе идти не надо. Это будет мужская вечеринка. Тебе там будет неинтересно.

— Слушай, Куойл, — сказал Деннис из-за телевизора. — Я так понимаю, что сегодня ты сюда уже не вернешься.

— Почему, вернусь, — сказал Куойл, которому в ожидании переезда в трейлер приходилось ночевать на переносной койке в подвальчике, служившем мастерской. — Завтра мне предстоит много дел, раз уж дороги стали почище. Утром надо будет кое-что забрать из дома на мысе, потом ехать помогать Элвину с лодкой.

— Если у девочек есть запасные варежки, привези их сюда, — сказала Бити. — Саншайн, покажи папе, что случилось с твоими варежками.

Девочка принесла что-то жесткое и обуглившееся.

— Она принесла пару поленьев, и одна варежка зацепилась за щепу. Она не заметила этого, и когда Деннис бросил полено в печь, мы почувствовали запах. Знаешь, запах паленой шерсти всегда привлекает внимание. Мы ее вытащили, но было уже поздно. Я сегодня свяжу ей еще одну, но ты понимаешь, что лишние варежки детям не помешают.

Саншайн подбежала к Куойлу, прижала губы к его уху и громко, щекотно зашептала:

— Папа, Бити учит меня вязать. Я вяжу для тебя подарок на Рождество. Это очень трудно.

— Боже мой! — сказал потрясенный Куойл. — Тебе же всего четыре года!

— Это такой фокус, пап. Из длинной-предлинной толстой нитки получается шарф. Только я не могу тебе это показать.

— Ты рассказываешь папе о нашем секрете?

— Да, — ответила Саншайн, светясь от счастья.

— До свиданья, — сказал Куойл.

— До скорого! — азартно отозвался Деннис.

На то, чтобы добраться до трейлера, ушло полтора часа. Куойл и Натбим надолго останавливались возле ликерных магазинчиков, нагружая багажник машины Куойла ящиками пива и рома, пока его задняя часть не просела. Пространство на задних сиденьях было забито расфасованными и нарезанными продуктами: ветчина, индейка, копчености и оливки из единственного в городке супермаркета. Затем они отправились на рыбоперерабатывающий завод за ящиком льда, который Натбим ухитрился водрузить сверху. Рано стемнело. До зимнего солнцестояния осталось несколько недель.