Спокойствие и смятение Мирские страсти подобны пылающему огню; когда же они закончатся?
Прямо среди шума и гама вы не должны забывать дело бамбукового стула и тростниковой подушечки (медитацию). Обычно (для медитации) вы настраиваете свой ум на неподвижную точку концентрации — но вы должны быть способны правильно пользоваться этим среди шума и гама...
Вималкирти сказал: «Это похоже вот на что: высокогорное плато не производит лотосов; такие цветы создает грязь болотистых низин».
Старый варвар (Будда) сказал: «Истинная таковость не лелеет свою собственную природу, а в соответствии с обстоятельствами приемлет все явления...»
Не привязывайся к спокойствию (Кун Хуэю) Когда ты достиг умиротворенного спокойствия тела и ума, ты должен сделать искреннее усилие. Не впадай сразу же в умиротворенное спокойствие. В Поучениях это называется «Глубокая яма освобождения» — она очень опасна. Ты должен поворачиваться произвольно, как тыква, плывущая по воде: независимая и свободная, неподвластная ограничениям, она проходит сквозь чистоты и нечистоты, не встречая препятствий и не утопая. Только тогда ты немного познакомишься со школой монахов заплатанной рясы. Что пользы в том, что ты можешь баюкать на руках неплачущего ребенка?
Не молись для облегчения Линь Цзи сказал: «Если вы сможете успокоить ум, который неистово мечется от мгновения к мгновению, вы не будете отличаться от старого Шакьямуни Будды».
Он не дурачил людей. Даже Бодхисаттвы седьмой стадии ищут будда-знаний, и умы их не удовлетворены: поэтому такое состояние называется «недугом». В самом деле, этому нельзя помочь: невозможно применить никакие внешние средства.
Несколько лет тому назад был некий мирянин, Сюй, который смог обрести раскрытие; он прислал мне письмо, выражая свое понимание, где сказано: «Пустой и открытый в своей ежедневной деятельности, нет ни одной вещи против меня; наконец я постигаю, что все вещи в трех мирах являются фундаментально несуществующими. Поистине, это мир и счастье, жизнерадостность, и все остальное отброшено».
Соответственно, я проинструктировал его стихами:
Не увлекайся чистотой: чистота делает людей усталыми. Не увлекайся жизнерадостностью: радостное ликование делает людей безумными. Когда вода принимает форму сосуда, она становится соответственно квадратной или круглой, короткой или длинной.
Что касается отбрасывания или неотбрасывания, пожалуйста, подумай над этим серьезнее. Три мира и мириады вещей не являются убежищем — где же тогда какой-нибудь дом?
Если же ты именно таков, то это огромное противоречие. Нужно уведомить мирянина Сюя, что его собственная родня создает бедствие. Раскрой широко глаза тысячи мудрецов и не молись ради облегчения.
Опустошение ума и объектов В ежедневной деятельности студента на пути опустошать объекты легко, но опустошить ум трудно. Если объекты пусты, а ум не пуст, ум будет преодолен объектами.
Просто опустоши ум, и объекты опустошатся сами собой. Если ум уже опустошен, но ты затем вызываешь другую мысль, желая опустошить его объекты, то это означает, что этот ум еще не пустой и снова увлекается объектами. Если с этой болезнью не покончено, то нет и способа выбраться из рождений и смерти.
Вы видели стих, который мирянин Пан преподнес Ма-цзы?
В десяти направлениях одно и то же братство: все и вся изучают не-делание. Вот место, где избирают будд: умы пусты, они отвечают успешно.
*** Да Хуэй в беспрерывной дилемме. Вот его дилемма: он хочет быть признанным как просветленный человек, но это лишь его амбиция, его страстная жажда; это не его опыт.
Всякий раз, когда он цитирует кого-либо просветленного, цитата имеет огромный смысл. Но когда он сам принимается комментировать цитату, слова, исходящие от интеллектуала, не имеют смысла, — того смысла, который они имеют, когда исходят от просветленного существа. И вы можете видеть, как его подсознание непрерывно производит саркастические замечания, порой до того уродливые и недостойные, что невозможно поверить, будто этот человек начал хотя бы улавливать смысл просветления.
Я продемонстрирую вам, как крепко спит этот человек — он разговаривает во сне. Он умен и хитер. Ему удается дурачить непросветленных людей, поскольку им не с чем сопоставлять его утверждения. Они не располагают никаким собственным опытом в качестве критерия, чтобы решить, стоит ли слушать то, что он говорит, или же он просто делает много шуму из ничего.
Первая сутра: Мирские страсти подобны пылающему огню; когда же они закончатся? И это говорит человек, который в своих предыдущих сутрах сказал, что все иллюзорно — мир иллюзорен, чувства иллюзорны, ум иллюзорен — даже Будда иллюзорен!
Если все иллюзорно, то откуда же берутся эти мирские страсти, которые подобны пылающему огню? Они не иллюзорны. Он забыл, потому что это не было его собственным пониманием. Он просто цитировал. Но ему действительно известно, что его страсти подобны пылающему огню; он не вышел за пределы страстей.
Высказываться даже о Будде как об иллюзии не только глупо — это чрезвычайно вредно. Если люди, читая эту сутру, вспомнят, что даже Будда иллюзорен, просветление иллюзорно, они будут удивлены: какой же смысл попусту бегать от одной иллюзии к другой иллюзии?
Одна иллюзия не может быть лучше, чем другая иллюзия. Иллюзии — это просто иллюзии; тут нет качественного различия.
Прямо среди шума и гама вы не должны забывать дело бамбукового стула и тростниковой подушечки. Он не может сказать вам прямо: «Не забывайте медитацию». Слово «медитация» каким-то образом задевает всех интеллектуалов, потому что это нечто за пределами хватки интеллекта. Они хотят быть на вершине всего — и вдруг чувствуют, что есть кое-что большее за пределами их охвата. Поэтому вместо того, чтобы просто воспользоваться словом «медитация», он говорит: «Не забывайте дело бамбукового стула и тростниковой подушки».
Может быть, он считает себя очень умным, но это всего лишь его бессознательная демонстрация самого себя — своего антагонизма с медитацией. Он вообще не является человеком медитирующим.
Обычно (для медитации) вы настраиваете свой ум на неподвижную точку концентрации... Это же абсолютно неправильно! Вот почему я говорю, этот человек — человек не медитирующий.
Концентрация — это не медитация; концентрация — это способность ума. Концентрируется ум; медитация — это отсутствие ума. Ум не имеет никакого отношения к медитации. Он просто не знает медитации, и не существует внутренней возможности для ума когда-либо войти в контакт с медитацией. Точно так же я говорил прежде, что темнота не может войти в контакт со светом, потому что темнота — это всего лишь отсутствие; так же обстоит и с умом.
Ум — это отсутствие медитации.
В то мгновение, когда в вас возникает медитация, ума уже нет нигде.
Суфийский мистик Джуннаид, который сам, в конце концов, стал великим мастером, жил со своим старым мастером. Однажды рано утром мастер сказал ему: «Выгляни наружу и посмотри, темно ли еще».
Джуннаид ответил: «Ладно» — и взял лампу.
Он собрался, было выйти, но мастер сказал: «Подожди! Если ты возьмешь лампу, как же ты узнаешь темно там или нет? Оставь лампу здесь».
