спал с другими женщинами. Жена, очевидно, спала с другими мужчинами.
Если вы наблюдаете жизнь, она нелепа, и если вы можете смеяться над собой, то это последняя пограничная линия. По ту сторону этого начинается бессловесное переживание безмолвия. Но смех человека наблюдающего также имеет и другое качество: вы всегда смеетесь над другими, он же смеется над собой. Смеяться над другими немного жестоко — в этом скрыто некое насилие, — но смеяться над собой — это великое пробуждение.
Да Хуэй передает свои переживания так ясно, насколько это возможно, чтобы перевести их в слова. Я согласен с ним категорически, что каждый просветленный человек смеялся. То была пограничная линия при движении от этого мира к миру запредельному. Прежде чем двинуться за пределы, он должен был смеяться — просто по той причине, что он смог увидеть, как вся его жизнь не заслуживала ничего, кроме смеха. До сих пор он занимался этим так серьезно, потому что он почти спал; однако по пробуждении вся серьезность — это фальшивка. Он занимался вещами, которые теперь не сможет делать, даже если захочет... они иррациональны, они нелогичны, они неразумны.
Начать наблюдением, прийти к великому смеху... и выйти за пределы. Это является сущностью всей религии.
Миру необходима религия, но ему не нужны
Человек осознающий приходит к пониманию того, что необходима религиозность, а религии больше не нужны.
— Хорошо, Маниша?
— Да, Мастер.
28. БЕЗДУМЬЕ
Было долгое непонимание этих двух вещей:
Поэтому давайте сначала попытаемся найти точные значения этих двух понятий, потому что вся эта сутра Да Хуэя сегодня вечером интересует нас с точки зрения понимания их различия.
Различие самое деликатное. Человек, который удерживает свой ум неподвижным, и человек, который не имеет ума, будут выглядеть в точности одинаковыми снаружи, потому что человек, удерживающий свой ум неподвижным, тоже безмолвен. Под его безмолвием огромная суматоха, но он не позволяет ей всплывать. Он под сильным контролем.
Человеку с
Поверхность бывает самой обманчивой. Нужно быть очень бдительным по поводу внешности, ведь оба они выглядят одинаковыми снаружи — оба безмолвны. Эта проблема не возникала бы, если бы неподвижного ума было достичь нелегко. Его
Ум может разыграть игру быть безмолвным; он может разыграть игру быть без всяких мыслей, эмоций, — но они просто подавлены, совершенно живые, готовые вскочить в любой момент. Так называемые религии и их святые впали в заблуждение неподвижного ума. Если вы продолжаете сидеть молча, пытаясь контролировать свои мысли, не допуская своих эмоций, не допуская никакого движения внутри себя, понемногу это будет становиться вашей привычкой. Это величайший обман в мире, какому вы можете подвергнуться, потому что все в точности одно и то же, ничего не изменилось, но выглядит это, как будто бы вы прошли через трансформацию.
Состояние не-ума или бездумья прямо противоположно неподвижному уму — оно выходит за пределы ума. Оно создает такую дистанцию между вами и умом, что ум становится далекой звездой, удаленной на миллионы световых лет, а вы — просто наблюдатель. Когда ум недвижим, вы — контролер. Когда ума нет, вы — наблюдатель. Это различные уровни.
Когда вы контролируете что-то, вы в напряжении; вы не можете быть без напряжения, поскольку то, что под контролем, постоянно старается восстать против вас, то, что порабощено, желает свободы. Ваш ум — раньше или позже — взорвется местью.
Мне нравится история... Жил в деревне человек очень гневливый и агрессивный, до того яростный, что убил свою жену по какому-то пустяку. Вся деревня опасалась того человека, потому что он не знал аргументов, кроме насилия.
В тот день, когда он убил свою жену, сбросив ее в колодец, проходил джайнский монах. Собралась толпа, и джайнский монах сказал: «Этот ум, полный гнева и насилия, приведет тебя в ад».
Положение было таким, что человек сказал: «Я тоже хочу быть столь же безмолвным, как и вы, но что я могу поделать? Когда гнев овладевает мною, я почти бессознателен, — и вот я убил свою любимую жену».
Джайнский монах сказал: «Единственный способ успокоить этот ум, который полон гнева, насилия и ярости, это отречься от мира». Джайнизм — это религия отречения и, в конце концов, отречения даже от одежды. Джайнский монах живет голым, потому что ему не позволяется владеть даже одеждой.
Тот человек был очень заносчив, и это стало вызовом для него. Перед всей толпой он тоже сбросил свою одежду в колодец, где была его жена. Деревня не могла поверить этому; даже джайнский монах немного испугался: «Он что, ненормальный?» Тот человек опустился к его стопам и сказал: «Тебе, может, потребовались десятилетия для достижении стадии отречения... я отрекаюсь от мира, я отрекаюсь от всего. Я — твой ученик, посвяти меня».
Его звали Шантинатх, а «шанти» означает «умиротворенный». Так часто бывает... если вы видите безобразную женщину, самое вероятное, ее зовут Сундербай, что значит «прекрасная женщина». В Индии у
