водитель дернул рычаг замка капота, вышел из машины, протянул техпаспорт.

– Та-ак, – инспектор поднял капот, подпер его штангой. – Давайте смотреть. Номер кузова… Совпадает. Номер двигателя… Ничего не разобрать. Чего это он у вас такой грязный?

– Вот, блин… Сейчас, тряпку возьму… – Водитель скинул плащ, сунул его в открытое окно передней дверцы, оставшись в темном свитере. Отошел к багажнику, спустя несколько минут вернулся с тряпицей размером с носовой платок, полез под капот.

В этот момент второй инспектор, сдвинув автомат вперед, вскинул жезл и, выйдя чуть не на середину дороги, указал им на черную «Волгу» мчащуюся с включенными желтыми противотуманными фарами на бампере. Послышался визг тормозов, машина вильнула к обочине. Стекло водительской дверцы поползло вниз:

– Ты чего, одурел, служивый? Я же тебя чуть не снес! – в окне забелело открытое удостоверение с фотографией, печатями и размашистой подписью: – ФСК![11] Отходи, мы торопимся.

– Я в ваших бумажках ничего не понимаю, – мотнул головой инспектор и демонстративно снял автомат с предохранителя. – Знаю только, что наркоту и оружие как раз под таким прикрытием возят. Откройте багажник, пожалуйста.

– Ты чего, сдурел, служивый? – опешил водитель. – Да ты знаешь, с кем связываешься? Тебя же завтра собственное начальство с говном сожрет!

– Предъявите машину к осмотру. – Милиционер отступил и, широко расставив ноги, положил руку на затвор.

– Ну, родной, ты напросился… – Дверь распахнулась, на асфальт выскочил двухметровый верзила в кожаной куртке. Тут же коротко лязгнул передернутый затвор:

– Медленнее себя ведите, гражданин, – сухо потребовал инспектор.

– Ладно, служивый, я тебе багажник покажу. Но только завтра лично к вам в батальон приеду. Посмотрю, как ты перед начальством запоешь.

В этот момент первый милиционер вдруг схватил водителя «Жигулей» за шею чуть ниже затылка, с силой сжал пальцы, выдергивая жертву из-под капота, хлопнул ладонью по глазам и толкнул в сторону обочины:

– Беги!

И водитель побежал. Завывая от страха и не понимая толком, что он делает, бедолага перепрыгнул придорожную канаву, плеснув водой, на четвереньках забрался на противоположный склон, ринулся к березовой роще, белеющей в полусотне метров.

– Бежит! – вскрикнул второй инспектор.

– Бежит! – тем же тоном отозвался фээскашник, развернулся к жертве, рванул из-под мышки пистолет, передернул затвор.

– Уйдет! – Повернул лицо к машине инспектор.

– Уйдет! – Распахнулись задние дверцы, и наружу выскочили еще двое крепких ребят с пистолетами в руках. Тихо, словно хлопки из неисправного карбюратора, застучали выстрелы трех «макаровых». Водитель за придорожной канавой упал, поднялся, сделал два неуверенных шага, снова упал. Тем временем с заднего сиденья «Волги» наружу выбрался мужчина в полосатом махровом халате и, поглубже запахнувшись, пошел к «восьмерке». Инспектор заботливо приоткрыл ему дверцу, и мужчина сел за руль.

Водитель привстал, зашарил руками в траве, нашел очки, надел их на нос и снова рухнул. Тело стало мелко подрагивать.

– Костя, проверь!

Фээскашник, стоявший ближе к обочине, спрятал оружие, разбежался в два шага, перемахнул канаву, подошел к беглецу, перевернул на спину, приложил руку к шее:

– Готов. – Он вытер пальцы о траву и пошел назад.

– Едри твою налево, – сплюнул тот, что отдавал команду. – Всего сотню верст не довезли. Как теперь доложим?

Конвоиры забрались обратно в салон – с проворотом взвизгнули покрышки, срывая машину с места, и «Волга» умчалась в сторону Москвы.

– Скорее, – открыл инспектор дверцу «восьмерки». – Скорее, Пустынник, гамаюн голодный.

Спасенный из-под ареста мужчина выбрался наружу, быстрым шагом перебрался через канаву, вымочив полы халата почти до пояса, опустился на колени рядом с убитым, прижался губами к губам, с силой выдохнул, потом опустил руки на грудь, несколько раз толкнул, снова выдохнул в рот, еще раз толкнул сердце. Разумеется, искусственное дыхание не могло вернуть застреленного к жизни – но маг добивался совсем другого.

– Скорее! – крикнули с шоссе. Там опять поползла рябь. Патрульная машина исчезла, истаяла форма, оружие инспекторов. Стало видно, как на багажнике «Москвича» вьется схваченная за горло и лапы птица. – Скорее, я не смогу его долго держать!

Пустынник снова прикоснулся губами к губам мертвеца, но на этот раз он не выдыхал, а втягивал в себя воздух. На мгновение губы осветились бледно-зеленым светом, и маг облегченно выпрямился. Тут же, скребнув когтями по железу, птица гамаюн спрыгнула на землю. Захлопав крыльями, она перемахнула канаву, волоча за собой переливающийся всеми оттенками желтого шлейф перьев, опустилась на мертвеца и начала торопливо расклевывать лицо.

– Жена, сын, дача, квартира из одной комнаты, – буркнул Пустынник, выбираясь обратно на дорогу. – Не могли кого получше найти?

Он швырнул намокший халат прямо на дорогу, вытянул из «восьмерки» плащ, накинул на плечи.

– Хозяин приказал освободить немедля.

– Ладно, – кивнул маг. – Обойдусь пока этим.

– Хозяин приказал вызвать его, как найдешь приют.

– Не приказал, а попросил, – поправил парня с янтарными глазами Пустынник. – Мне он не хозяин. И поторопи птицу. Я думаю, ваше наваждение слетит со смертных минут через десять, и они примчатся за трупом.

– Гамаюна никто не может торопить, – покачал головой парень. – Пока он не выклюет весь мозг, не вернется. Он любит живой мозг. А захочешь помешать – такой морок наведет, во веки вечные не выберешься. Будь ты хоть смертный, хоть знахарь, хоть сам Великий.

– Может, ему тогда помочь?

– Не нужно, Пустынник. Пока он не поест, к нему лучше не подходить.

Маг пожал плечами, пошарил по карманам плаща.

– Вот они, – протянул документы убитого желтоглазый парень.

– Метелкин Анатолий Сергеевич… – Открыл права маг. – Смешно. Адрес: Москва, Большая Академическая. Никогда не слышал. Что же, побудем немного Метелкиным. Надеюсь, недолго. Мне перестало нравиться в здешних землях.

Оседлавшая мертвеца птица каркнула, подняла голову, взмахнула крыльями и выдала длинную переливчатую трель неожиданно приятным звонким голосом. Пожалуй, тот, кто слышал ее голос, но не видел трапезы, действительно мог счесть гамаюна райской птицей. Потом она, помогая себе редкими взмахами, направилась назад к шоссе и вскоре без посторонней помощи вернулась обратно на багажник.

– Тебя на сколько заговаривать, Пустынник? – поинтересовался парень. – Месяца хватит?

– Хватит, – кивнул маг.

– Арха-а-а… Арха-а, гамаюн, арха-а… – снова зазвучало в ночном воздухе, и на этот раз райская птица отозвалась почти сразу. Лицо мага начало округляться, волосы потемнели, стрижка стала короткой. Чуть выпятился живот, посинели глаза, ссутулились плечи. Пустынник нарисовал перед собой пальцем два ободочка, прямо из воздуха вытянул очки в тонкой металлической оправе, посадил их на нос, поправил. Посмотрел на свое отражение в стекле, кивнул.

Молодые люди с янтарными глазами открыли багажник, небрежно запихнули в него колдовскую птицу. Сами, не прощаясь, забрались в салон. «Москвич», пару раз мигнув левым поворотником, выехал на асфальт и начал разгоняться. Пустынник же, спрятав в карман документы, уселся в «восьмерку» и