“Однако ж”, сказал почтмейстер: “мы говорим на улице, при кучерах. Лучше ж заедем”.
Все опомнились. А уж на улице собрались наблюдатели и глядели, разинув рты, на разговаривающих с <1 нрзб.> дрожек. [с четырех дрожек. ] Кучера [хлыснули] закричали, и четверо дрожек потянулись [на двор] к председателю. [Далее начато: Слух о генерал-губернаторе всех смутил. Особенно слова почтмейстера: “Дальновиднейший, сведений палата объема колоссального и крутейшего нрава” поразили даже прокурора. Он очнулся от мойки, заданной ему Собакевичем. “Признаюсь, вот весело”, сказал председатель. “Ну, в хорошую же минуту приедет генерал-губернатор. Увидит, что одурел весь город. [Я не знаю] Признаюсь вам, у меня голова кружится. Кто такой этот Чичиков я, хоть убей, не]
“Кстати чорт принес этого Чичикова”, думал председатель, снимая с себя в передней забрызганную грязью шубу.
“Я всё не могу разобрать этого дела”, сказал вице-губернатор, скидая шубу.
Почтмейстер ничего не сказал, сбросил просто.
Вошли в комнату, где вдруг явилась закуска. Губернские власти <не обходятся?> без закуски, и если в губернии хоть два чиновника сойдется, сам-третей является закуска.
Председатель подошел и налил себе самой горькой полынной водки, сказавши: “Я, хоть убей, не знаю, кто таков этот Чичиков”.
“Я и подавно”, сказал прокурор. “Этакого запутанного дела я и в бумагах не читывал, и не имею духу приступить…”
“А как человек между тем светского лоску”, сказал почтмейстер, наливая сначала темной и розовой [и желтой] и составив себе смесь из разных водок: “очевидно был в Париже. Я думаю, что едва ли не дипломатом служил”.[“Этакого запутанного дела отродясь не слыхивал”. — “Тем более что того”, сказал <почтмейстер>, “человек светского лоску, [как видно, имел обращение] судя по поступкам, должно быть имел обращение с [высшим] политесом общества. ]
“Ну, господа!” сказал в это время, входя, полицеймейстер, известный благотворитель города [и] любимец купечества и чудотворец в угощениях: [и чудотворец относительно угощений] “Господа! О Чичикове я ничего не мог узнать. В собственных бумагах его порыться [никак] не мог. Из комнаты не выходит. На беду чем-то заболел. Расспрашивал людей. Лакей пришел Петрушка, кучер Селифан. Первый был не в трезвом состоянии, да и всегда быв<ает?> таков”. При этом полицеймейстер подошел к водке и составил смесь из трех водок. “Петрушка говорит, что барин как барин, водился[Вместо “водился”: знаком] с людьми, кажется, хорошими: с Перекроевым. Назвал много помещиков, всё коллежские и статские советники [иные даже и повыше]. Кучер Селифан: неглупым человеком показывался всеми[Вместо “Кучер Селифан ~ всеми”: Селифан говорит, что уважался всеми] за то, что службу хорошо исполнил. Был [говорит] в таможне, при каких-то казенных постройках, а в каких именно, не мог сказать. [а в каких именно, толку не мог добиться. ] Лошади три: одна куплена, говорит, три года назад тому. Серая, говорит, выменена на серую, третий куплен. А сам Чичиков действительно называется Павел Иванович и точно коллежский советник”.
Все чиновники задумались.
“Пopядoчный человек, и коллежский советник”, подумал прокурор: “и решиться на такое дело, как увозить губернаторскую дочку, или возыметь безумие покупать мертвые <души>. Пугать по ночам спокойных престарелых помещиц, это прилично какому-нибудь гусарскому юнкеру, а не коллежскому советнику”.[Далее начато: а. Что-то то, да не то. Нет, господа, позвольте сказать, тут что-то да не то; б. Тут что-то да не то”, подумал прокурор. ]
“Если коллежский советник, как же пуститься в такое уголовное преступление, как делать бумажки”, подумал[Вместо “подумал”: сказал] вице-губернатор, который был сам коллежский <советник>, любил играть на флейте и душу [скорей] имел склонную к искусствам изящным, а не к преступлению. [и душу имел [чув<ствительную>] склонную к ощущениям нежным, а не законопреступлению]
“Воля ваша, господа, а это дело как-нибудь нужно кончить: приедет генерал-губернатор, увидит, что у нас, просто, чорт знает что”.
“Как же вы думаете поступить?”
Полицмейстер: “Я думаю, надобно поступить решительно”.
“Как же решительно?” сказал председатель.
“Задержать его, как подозрительного человека”.
“А если[Вместо “Воля ваша ~ А если”:
“Да что[-то] не то”, сказал председатель.
“Поступить нужно решительно”, сказал, наконец, полицмейстер. “Задержать его как подозрительного человека”.
“Да, а бог весть”, сказал председатель, “а если] он нас задержит, как подозрительных людей?”
“Как так?”
“Ну, а если он подослан? Вместо “Ну ~ подослан”: А бог его знает, может быть он подослан] Ну, что если он с тайными порученьями? Мертвые души! А бог знает, гм! Будто купить мертвые души, [А бог знает, что это за мертвые души] а может быть, это розыскание обо всех [душах] тех умерших, о которых было подано от неизвестных случаев.
Эти слова погрузили всех в молчание. [Эти слова навели облако задумчивости. ] Прокурора эти слова поразили. Председатель тоже, сказавши их, задумался. Обоим прийти…[Вместо “Прокурора ~ прийти”: а. Председатель задумался и прокурор задумался, полицеймейстер. Вице-губернатор, увидя, что все задумались, почел нужным задуматься и себе, хотя не знал о чем. Почтмейстер покрыл нижнею губою верхнюю и остался в размышляющем положении; б. Начато: Председатель задумался и прокурор задумался. Им обоим пришло на ум]
“Что ж, как поступить [вы полагаете] господа?” сказал полицеймейстер, благотворитель г<орода> и благодетель купечества, и, произведши смешение водки сладкой, горькой, выпил, закусивши.
Человек подал бутылку мадеры и рюмки. “Я, право, не знаю, как поступить”, [сказал
