творить добро. Активно, деятельно, с песнями и плясками. А я ему тут что-то бормочу о человеческой природе, о том, что невозможно взмахнуть волшебной палочкой и принести всем счастье.

– И вы меня не остановите, – продолжал заводиться Валентин. – Я приду в Кремль… там как раз сегодня президент выступает перед Думой. И всех их приведу в чувство! Я все рассчитал. У меня хватит Силы отразить любое ваше заклинание, и еще останется на массовую реморализацию.

– Сфера Отрицания? – уточнил я.

– Угу. – Валентин с гордостью кивнул.

– Хорошее заклинание, – признал я. – Ты и впрямь можешь блокировать любую мою магию, да еще и подпитаешься от нее…

Валентин заулыбался. Выглядел он как школяр, заслуживший похвалу от строгого учителя.

Тянуть больше не было смысла. Я сунул руку в карман куртки, достал короткую телескопическую дубинку, встряхнул – та раздвинулась.

– А… – Валентин начал привставать. До него запоздало дошло, что происходит.

Я слегка толкнул его в грудь свободной левой рукой – как и ожидалось, Валентин вскинул руки, защищаясь от безобидного удара. Вот тогда я и огрел его дубинкой – с замахом, так что плотная резина с металлическим утяжелителем гулко стукнула незадачливого Иного по макушке.

Глаза у Валентина закатились, и он осел. Я придержал его за куртку, усаживая обратно в кресло. Рядом тут же оказался Пастухов, держа на изготовку свою, куда более увесистую полицейскую дубинку.

– Спокойно, все уже хорошо, – сказал я ему. – Сейчас… минутку…

Ох и накачался же парень! Я впитывал Силу сколько мог, потом начал выпускать в пространство. Лишенная контроля Сфера Отрицания мне уже не мешала. Народ на трибунах оживился, зааплодировал, заорал. Музыка заиграла громче.

Вот учишь их, учишь… А все равно вместо «щита мага», который защищает от всего, используют Сферу Отрицания. Ну хоть бы слабенький «хрустальный щит» наложил под Сферу…

Эх, молодежь…

Закончив, я наложил на Валентина «скрепы», полностью блокировав его магические способности. Использовать их можно только на Ином, находящемся без сознания, да и держатся они всего несколько часов. Но этого хватит.

– Живой, – осмотрев Валентина, сказал Пастухов с облегчением. – Слушай… он же вроде ваш, Светлый?

– Если Светлый, то это еще не значит, что наш… – вздохнул я. К нам уже направлялся Семен.

– И что с ним будет? – поинтересовался Пастухов. Похоже, он сочувствовал парню.

– Суд. – Я пожал плечами. – Натворить он ничего не успел… получит лет пять – десять поражения в правах. Это значит – жить без магии.

– Ну, не так уж и страшно, – расслабился Пастухов.

– Не скажи, – вздохнул я. – Ох, не скажи… если уже привык… А он привык.

Гесер смотрел на меня с обидой и удивлением. Нет, не просто с обидой – с разочарованием. Так, наверное, может смотреть на своего ученика великий художник, только что узнавший, что ученик подворовывал у него краски и кисти, а на нескольких картинах шутки ради пририсовал прекрасным дамам усы.

– Почему? – с горечью спросил Гесер и в сердцах бросил мой старый мини-дисковый плейер на стол. – Ну почему ты не выдал мне пророчество сразу?

– Потому что это слишком опасно, – пояснил я. – Не хотел все руководство Дозора ввязывать в это дело. Пришел бы Тигр…

– И всех нас съел, – фыркнул Гесер. – Ничего ужасного в пророчестве я не вижу.

– Правда? – поразился я.

– Оно ничего не предвещает, – спокойно сказал Гесер. – Оно лишь озвучивает возможность того, что Абсолютная волшебница способна уничтожить Сумрак. Ты что, полагаешь, для меня это новость?

Настал мой черед пораженно смотреть на шефа.

– Да это же аксиома, – продолжал Гесер. – Абсолютная сила способна уничтожить все. Тебя не пугает, что твоя дочь способна взорвать Землю?

– Чего? – пролепетал я.

– Взорвать. Сжечь. Потоп устроить. Исключительно магическими методами… она берет Силу практически из бесконечного источника, ее на это хватит… Ну так и Сумрак она может уничтожить.

– Как? – спросил я.

– Либо схлопнет все слои, – небрежно пояснил Гесер. – Тогда мир порастет синим мхом, в небе появится вторая Луна… правда, по большей части ее скроют от глаз светящиеся облака… в общем, произойдет удивительное смещение пространств. Катаклизм еще тот… Возможно, магия при этом сохранится, возможно, и нет… Но есть и вторая версия, тоже вероятная. Пространства разъединятся. Мир не изменится, но мы не сможем ходить в Сумрак, уровень магии начнет падать… хотя тут снова есть варианты!

Он воодушевился так, что я понял – ему давно хотелось с кем-нибудь все это обговорить.

– Я, к примеру, считаю, что магия будет полностью утеряна для людей, – объяснил он. – А вот Завулон полагает, что напротив – люди с наибольшей магической температурой, которые ныне не имеют даже слабеньких способностей к предвидению, станут Великими магами!

– Завулон? – глупо спросил я. – Вы с ним обсуждали?

– Да, Завулон, – твердо ответил Гесер. – Пойми, Антон, некоторые вещи столь важны для всех Иных, что ради их понимания забывается любая вражда.

– Но если Сумрака не станет, то как же эти люди-Иные станут пользоваться магией?

– Им не потребуется входить в Сумрак. Они будут оперировать только собственной внутренней энергией… хотя, возможно, они найдут со временем способ откачивать энергию напрямую из других людей… Мы тогда, кстати, станем практически иммунны к магии. – Гесер усмехнулся. – Нельзя ударить током того, кто ток не проводит…

Он помолчал, потом вздохнул.

– Но нам всем придется плохо, конечно. О долгой жизни можно точно забыть.

– Значит, пророчество Кеши не опасно и не несет в себе ничего нового, – задумчиво сказал я. – Может, оно и не первое такого рода?

Гесер промолчал, но улыбнулся.

– А почему Тигр так боялся, что оно прозвучит?

– Потому что шансы, что кто-то попытается уничтожить Сумрак, действительно есть, – спокойно сказал Гесер. – К примеру, как мы видим, твоя подру…

Я нахмурился.

– Твоя знакомая ведьма, – поправился Гесер. – У нее, как ты видишь, личный бзик – она боится, что неосторожным вмешательством в пророчество навлекла беды на страну. А ведь есть и другие. К примеру – радикальные Темные.

– А им-то что? – поразился я. – Они готовы лишиться Силы?

– Они считают, что магия просто изменится. И надеются, что их личная Сила при этом возрастет. А есть и радикальные Светлые. Вот, к примеру, ты сегодня работал с парнишкой, который хотел осчастливить людей, сделав человеческие органы власти высокоморальными. Обычная ситуация, верно? А бывают и такие Светлые, кто мается от сознания своей Силы. И желают, чтобы магии не было, чтобы люди жили без любого волшебства!

– Но многие ли знают, как можно уничтожить Сумрак и кто способен на это?

– К твоему и Надиному счастью, – сухо сказал Гесер, – не многие. А то постарались бы на нее повлиять.