Любая гражданская война возможна лишь при наличии в обществе серьезных и ощущаемых всеми слоями противоречий. Восстание рабов — это не гражданская война, потому что с точки зрения любого патриция и даже простого римлянина гладиаторы во главе со Спартаком никаких оснований для восстания не имели. Восстание той или иной национальной окраины против метрополии — тоже не гражданская война, ибо с точки зрения народа метрополии никто окраину не порабощал, а с точки зрения окраины — она вообще самостоятельное, но оккупированное государство, и война эта не гражданская, а освободительная. Поэтому и топливо, и искра гражданской войны — это осознаваемые всем обществом противоречия, достигшие той степени, когда «верхи не могут, а низы не хотят»… ну и далее по Владимиру Ильичу…

Как это ни печально, но противоречия в российском обществе имеют именно такой, глобальный характер. Они ощущаются на уровне национальных, на уровне классовых и, даже, на уровне территориальных отношений (а вот это уже последний тревожный сигнал — ибо когда русский москвич презрительно бормочет про «замкадье», а русский сибиряк — про «национальность — сибиряк», то пора не бежать за аспирином, а вызывать реанимацию).

Движущий мотив современной российской ситуации, напалм и искра гражданской войны — это несправедливость. И неважно, что для каждого на передний план выйдет какая-то его личная несправедливость — русский будет возмущаться деньгами, уходящими в Чечню, чеченец вспоминать бомбардировки Грозного, бизнесмен жаловаться на поборы и коррупцию, а наемный рабочий или мелкий менеджер — на эксплуатацию его бизнесменом. Беда в том, что ощущение несправедливости общее. Возможно, не все готовы в это поверить, но точно такое же ощущение несправедливости процветает и «в верхах» — там точно так же вздыхают о разгуле коррупции, семейственности и землячестве, точно так же обижаются на другие национальности и другие регионы. Только масштаб обид другой… а высказывания чуть осторожнее.

«…в местности неустойчивости не останавливайся…»

Ошибкой было бы думать, что закончившиеся выборы и митинги вывели страну из состояния войны. Они всего лишь перевели ее из местности рассеяния (все-таки опыт наших революций отложился в генах у изрядной части выживших) в местность неустойчивости. Шаг важный, но лишь начальный. Подвесили проблемы, но никуда их не убрали. Власть перехватила инициативу, сделала несколько шагов на «вражескую территорию», объявила очередную войну коррупции, возрождение промышленности, социальные программы. Беда в том, что подобных обещаний в нашей истории было много и веры в их исполнение не больше, чем в построение коммунизма к 1980 году. По большей части и сейчас в народе преобладает уверенность, что «коммунизм» будет заменен Олимпиадой, не в Москве, так в Сочи.

«…По этой причине… я… в местности неустойчивости буду поддерживать связь между частями»

Собственно говоря, это и есть квинтэссенция поведения в местности неустойчивости. Соединение частей, сплочение страны — единственная стратегия победы. А это значит, что мы не можем позволить себе иметь враждебную оппозицию!

Но вдвойне ошибкой была бы попытка ее уничтожить.

«по правилам ведения войны наилучшее — сохранить государство противника в целости, на втором месте — сокрушить это государство. Наилучшее — сохранить армию противника в целости, на втором месте — разбить ее. Наилучшее — сохранить бригаду противника в целости, на втором месте — разбить ее. Наилучшее — сохранить батальон противника в целости, на втором месте — разбить его. Наилучшее — сохранить роту противника в целости, на втором месте — разбить ее. Наилучшее — сохранить взвод противника в целости, на втором месте — разбить его. Поэтому сто раз сразиться и сто раз победить — это не лучшее из лучшего; лучшее из лучшего — покорить чужую армию, не сражаясь.»

Мы должны иметь дружественную оппозицию. Мы должны сделать так, чтобы те, кто нам мешали, сами нам помогли. И борьба с коррупцией, и борьба с полицейским произволом, и жесткий контроль действий власти — все это в итоге идет как раз на пользу власти (конечно, если власть отождествляет себя со страной). На самом деле, развертывание оппозиционного антироссийского движения — это огромный просчет противника и великолепный шанс для России, по одной единственной причине — подавляющее большинство оппозиционеров пребывает в полной уверенности, что их действия идут стране на пользу. И в этом огромная слабость лжи, которую использует враг — не заявляя прямо, что его цель уничтожение нашей страны, а говоря рядовым несогласным, что целью является укрепление России, он выбивает у себя почву из под ног. Любые толпы, пускай и стотысячные, рассыплются в прах, едва лишь рядовой оппозиционер поймет, что власть делает именно то, к чему он призывает.

«если знаешь место боя и день боя, можешь наступать и за тысячу миль. Если же не знаешь места боя, не знаешь и дня боя, не сможешь левой стороной защитить правую, не сможешь правой стороной защитить левую, не сможешь передней стороной защитить заднюю, не сможешь задней стороной защитить переднюю. Тем более это так при большом расстоянии — в несколько десятков миль, и при близком расстоянии — в несколько миль.

Если рассуждать так, как я, то пусть у юэсцев войск и много, что это может им дать для победы? Поэтому и сказано: 'победу сделать можно'»

Подавляющее большинство людей, бездумно вешающих на себя белые ленточки, ведущихся на дешевую пропаганду в интернете, глумящихся над верой своих дедов и свершениями своих отцов — действительно уверены, что работают на благо России. Можно долго разбирать причины и поводы такого поведения (возможно, мы займемся этим чуть позже). Можно искать и обрезать ниточки, за которые дергают «вождей», вещающих толпам с трибуны (о, высшее счастье марионетки — сыграть кукловода!) Можно — но по большому счету, ненужно. Это бой по чужим правилам. Такие бои не выигрывают.

Нам важнее другой. Враг не может прямо и откровенно заявить, что его цель — уничтожение и дробление России, полное и окончательное выведение ее из мировой «высшей лиги». В таком случае его поддержит разве что один процент населения, зато сплотит остальные девяносто девять. Да и собственное население, привыкшее к благообразным объяснениям тех или иных внешнеполитических действий, ничего не поймет и сильно удивится.

Поэтому враг вынужден поддерживать то протестное движение, которое требует бороться с коррупцией, полицейским произволом, отсутствием социальных лифтов, пренебрежением реальными, а не мнимыми, правами человека. Враг вынужден поддерживать ту часть населения, которая потенциально является самым главным союзником власти — если власть борется за интересы страны и народа.

И это наш шанс.

«обдуманность действий умного человека заключается в том, что он обязательно соединяет выгоду и вред. Когда с выгодой соединяют вред, усилия могут привести к результату; когда с вредом соединяют выгоду, бедствие может быть устранено».

Мы не будем задерживаться на местности неустойчивости, поскольку здесь нельзя задерживаться долго. Завтра мы поговорим о том, каков может и должен быть следующий шаг.

Конец второй местности.

P.S. Удивленных фразой «Если рассуждать так, как я, то пусть у юэсцев войск и много, что это может им дать для победы?» и интересующихся, кто такие юэсцы — отсылаю к уважаемому Сунь Цзы.