то на возвращение понадобится, вероятно, дня два. Настоятель не возражал: он привык к отлучкам послушника в пустыню, где тот предавался благочестивым размышлениям. Однако на сей раз Уайман чувствовал, что в чем-то не прав. Он ввел настоятеля в заблуждение относительно своих намерений. Молитва, пост и предельное самоограничение еще не свидетельствуют о духовности его исканий. Форд понимал: он позволил интриге, тайне, опасностям, сопряженным с поисками динозавра, увлечь себя. В монастыре Уайман приобрел весьма ценный навык самоанализа и теперь пользовался им, раздумывая над причинами собственного поведения. Зачем вообще он отправился в эти дикие земли? Нет, не затем, чтобы найти динозавра во имя блага американского народа – альтруистических побуждений тут нет и в помине. Он хочет разыскать окаменелость не ради денег и, уж конечно, не ради славы.

Форд предпринял поиски в силу более глубинных причин, в силу некоего изъяна в характере: он жаждал риска и приключений. Три года назад Уайман принял решение, тогда – импульсивное, но к настоящему моменту уже хорошо обдуманное и подкрепленное молитвой: решение удалиться от мирской жизни и посвятить себя служению Богу. А нынешняя экспедиция – тоже часть служения Богу?

Вопреки отрезвляющим мыслям, будто повинуясь неведомой внешней силе, брат Уайман Форд продолжал путь по утесам Навахского Кольца, открытого всем ветрам, и не сводил глаз с далекого холма.

Айэн Корвус стоял у окна. Он услышал, как у него на рабочем столе зазвонил телефон, и секретарша объявила: «Мистер Уормус из Бюро по управлению землями – на первой линии».

Корвус подскочил к столу, снял трубку и заговорил приятнейшим голосом:

– Как поживаете, мистер Уормус? Вы, полагаю, получили мой запрос о предоставлении разрешения?..

– Разумеется, профессор. Он сейчас лежит прямо передо мной.

Резкий западный акцент резал Корвусу ухо. «Профессор». И откуда только такие чинуши берутся?

– Возникли какие-то сложности?

– Вообще-то да. Наверняка это вышло просто по недосмотру, однако я не вижу информации о месторасположении объекта.

– Недосмотр здесь ни при чем, мистер Уормус. Я просто не указал этих сведений. Речь идет об исключительно ценном образце, который вполне могут и похитить.

– Ценю вашу предусмотрительность, профессор, – протянули на другом конце провода, – но Высокие Плоскогорья занимают значительную территорию. Мы не можем выдать разрешение на изъятие ископаемого, не имея сведений о расположении участка.

– На черном рынке представленный вам образец стоит миллионы. Разглашение сведений о месте, где его нашли, и даже просто передача их вашему бюро – это риск, пойти на который я отказываюсь.

– Понимаю, сэр, но здесь, в бюро, мы весьма надежно храним информацию подобного рода. Все просто: вы не даете сведения о расположении участка – мы не предоставляем вам разрешения на ведение работ.

Корвус глубоко вздохнул.

– Мы можем, разумеется, дать вам приблизительные сведения...

Сотрудник бюро перебил его:

– Нет, сэр. Необходимо конкретно указать район, сектор, площадь и координаты, полученные с помощью глобальной системы навигации. Иначе мы не в состоянии обработать ваш запрос.

Корвус опять вздохнул, пытаясь взять себя в руки.

– Я беспокоюсь вот почему: вы, вероятно, помните, что в прошлом году в округе Маккоун, штат Монтана, умыкнули превосходный экземпляр ископаемого диплодока тотчас же после выдачи разрешения на ведение палеонтологических раскопок.

– Умыкнули?

– Украли.

В трубке терпеливо прогнусавили:

– Штат Монтана находится вне моей компетенции, следовательно, откуда мне знать об этом диплодоке, которого умыкнули? А здесь, в Нью-Мексико, мы требуем представлять координаты расположения участка, чтобы выдать разрешение на изъятие ископаемого. Если нам неизвестно, где ваше ископаемое находится, как же мы тогда можем вам позволить его забрать? Или помешать еще кому-то это сделать? Уж не объявить ли нам мораторий на работу всех, кто занят сбором окаменелостей в Высоких Плоскогорьях, пока вы не добудете свою находку? Думаю, так бюро поступать не станет.

– Понятно. Я постараюсь как можно скорее представить вам координаты.

– Да, обязательно. И еще...

Корвус прислушался.

– К вашему запросу не было приложено ни фотографий, ни плана местности. А ведь это все указывается в Приложении 'А' к вашему запросу. В нормах и положениях прямо так и прописано: «Лицо, подающее запрос, обязано представить топографический план участка, на котором обнаружена окаменелость. Также необходимо предъявить все результаты дистанционной съемки участка и фотографические снимки окаменелости, если таковые в наличии». Иными словами, если на некоем участке действительно имеется ископаемое, нам нужно то или иное доказательство этого факта.

– Находка недавняя, а участок отдаленный. У нас еще не было возможности вернуться и произвести съемку. Дело вот в чем: мне хотелось бы быть уверенным, что наше приоритетное право на находку установят и подтвердят – на тот случай, если поступит другой запрос на извлечение ископаемого.

Послышалось недовольное бюрократическое ворчание:

– О приоритетном праве сказано в статье 501 официального положения о подаче запросов, раздел C пункт 3. Должен вам сказать, профессор, вот в этом вашем запросе многого недостает, чтобы установить приоритет.

Корвус скрипнул зубами. «Вот в этом вашем...»

– Наверняка существует какая-нибудь возможность утвердить приоритет и без представления точных координат участка?..

В трубке высокомерно засопели. Корвус чувствовал, как кровь стучит у него в висках.

– Я уже сказал и могу лишь повторить: приведите в порядок свой пакет документов, тогда мы выдадим разрешение. Не раньше. Если кто-то другой подаст аналогичный запрос, что ж, это не наша забота. Кто не успел, тот опоздал.

– Черт! Послушайте, вы, да сколько их там, по-вашему, цельных окаменевших тираннозавров рекс? – взорвался Корвус.

– Полегче, профессор.

Корвус сделал титаническое усилие. С этим человеком отношения