– То-то и оно! – постучал пальцем по столу Татарников. – Надо скупать урожай.
– Загодя? – уточнил заместитель.
– Само собой.
– Так цены-то по осени неизвестно каковы будут!
– Неважно, – поморщился Татарников. – Направь людей по селам, пусть заключают договоры и платят вперед на десять процентов дороже действующих цен.
– Многие крестьяне не согласятся, – покачал головой Валуев.
– С теми, кто победнее, договоримся, а потом и прочие гуртом повалят, – уверенно заключил Татарников.
– А только, если дадут нам подряд на шпалы, средств на закупку зерна точно не хватит, – нахмурил лоб Валуев, взял карандаш и набросал на листе бумаги несколько цифр. – Взгляните!
Татарников посмотрел на расчеты:
– Не беда. Перебросим часть средств с кожевенных мастерских. Кроме того, не продлевай кредитов тем, у кого подходят сроки возврата.
– Ясно, Сергей Андреевич, перегруппируемся, – кивнул Валуев и застрочил карандашом в своей записной книжке.
Незадолго до обеденного перерыва в кабинет Черногорова зашел Гринев:
– Получена телеграмма из Особого отдела пятой Краснознаменной Дальневосточной армии.
– Что там? – насторожился зампред.
– Ответ на запрос о Рябинине.
– А-а! – вспомнил Кирилл Петрович. – Читай!
Гринев развернул бланк расшифрованной служебной телеграммы:
В ответ на Ваш запрос от 24.05.1924 сообщаем сведения, содержащиеся в личном деле Рябинина А. Н.:
Рябинин Андрей Николаевич, род. в 1897 г. в Казани. Из мещан. Отец работал старшим механиком железнодорожных мастерских, был мобилизован на австрийский фронт в марте 1915 г., погиб три месяца спустя. Мать умерла в 1919 г. В 1914 г. тов. Рябинин окончил гимназию и поступил в Казанский университет. После гибели отца бросил учебу и ушел добровольцем на фронт. Закончил войну в чине прапорщика.
В начале 1918 г. вернулся в Казань, вступил в отряд Красной гвардии. С июня 1918 г. в кавалерийских частях РККА [3] . С весны 1919 г. командовал 2-м эскадроном 111-го полка 26-й дивизии 5-й армии. Отмечался командованием как преданный делу рабочего класса, храбрый командир. Комсомолец с 1918 г.; в 1920-м делегат III съезда РКСМ. После тяжелого осколочного ранения в марте 1920 г. работал в окружном военкомате г. Иркутска (июль– сентябрь). С октября 1920 г. по личной просьбе переведен инструктором в формирующиеся части Народно-Революционной армии Дальневосточной республики.
С апреля 1921 г. командир эскадрона Троицкосавского кавполка. Активно участвовал в боях с белоказаками и белогвардейцами. Особо отличился в операции под Волочаевкой: 10 февраля 1922 г. совершил маневр в тыл войск противника, чем в немалой степени решил исход боя. В числе особо отличившихся в боях под Волочаевкой 67 бойцов, командиров и комиссаров НРА тов. Рябинин был награжден орденом Красного Знамени. С августа переведен командиром кавотряда 1-й заставы Аргунского погранотряда.
При переводе в войска ПО [4] лично встречался с командармом В. К. Блюхером, получил от него благодарность за службу и письменную рекомендацию (копия прилагается). За период службы на границе хорошо изучил окрестности, охотничьи тропы, не раз выполнял задания разведупра по преследованию белоказачьих банд на территории Китая, помогал в переправе агентуры за кордон. 30 января 1924 г. в бою с перешедшей границу бандой получил ранение головы и 2 апреля признан медкомиссией негодным к дальнейшей службе (копия заключения медкомиссии прилагается). Уволен из рядов РККА приказом № 1012 от 9.04.1924 г. На протяжении всей службы тов. Рябинин дисциплинарных взысканий не имел, проявил себя как идейный коммунар, активный комсомолец и храбрый командир.
Гринев дочитал телеграмму и перевел дух.
– Вона каков у нас Рябинин! – довольно улыбнулся Черногоров. – Прямо геройский-таки товарищ.
– Так точно, характеристика весьма лестная, – кивнул Гринев.
– Надо бы его к нам переманить, – хитро подмигнул зампред.
– А в чем трудности? – Гринев пожал плечами. – Приказать дирекции завода и комсомольской ячейке откомандировать Рябинина в распоряжение ОГПУ! Служба в наших органах честь для любого советского гражданина.
– Ну, ты здесь-то не рапортуй, мы не на партсобрании, – усмехнулся Черногоров. – С Рябининым я беседовал – он, видно, подустал от армейской жизни. С ним надо обходиться поделикатнее. Сделаем вот как: свяжись с Самыгиным, он у них на «Ленинце» комсомольский вожак, пусть по-товарищески растолкует Рябинину необходимость работы в ОГПУ. Решение Рябинина должно быть осознанным и добровольным.
– А к чему использовать Самыгина? Он не сотрудник органов. У нас есть на «Ленинце» осведомитель член бюро ячейки Крылов. Уверен, он обработает Рябинина с должным упорством и…
– Не согласен, – покачал головой Черногоров. – Крылов тугодум и к тому же для Рябинина неавторитетная личность. Самыгин фронтовик, парень бойкий и неглупый. Он Рябинину поближе будет.
Черногоров заглянул в свой настольный календарик:
– К слову, тут за тобой, Паша, должок остался.
– А именно? – Гринев сосредоточился.
– Почти две недели тому назад я поручил организовать особую группу для разработки Гимназиста. Расскажи-ка, голубчик, что сделано?
– Оперативная группа из трех человек создана, товарищ зампред, а вот похвалиться пока нечем, — поджал губы Гринев. – Деревянников, согласно вашего приказа, вновь зачислен в штат уголовного розыска и откомандирован в мое распоряжение. Ему в помощь я придал молодого сотрудника Елизарова. Возглавляет подразделение Климов, следователь прокуратуры. Особая группа приступила к работе в прошлый понедельник, двадцать шестого мая. За это время все имеющиеся в окружных отделах угро и прокуратуре материалы о преступлениях, приписываемых Гимназисту, сведены воедино, началось их изучение и систематизация.
– Добро, – кивнул Черногоров. – Однако к чему ты ввел в состав группы Елизарова? Он же малограмотный сопляк!
– Виноват, товарищ зампред, я действовал из соображений тактических: Деревянников эксперт и аналитик, Елизаров хорошо знающий улицу оперативник, хваткий и энергичный специалист…
– …по облавам и мордобою, – с усмешкой подсказал Черногоров.
– Зря вы так, Кирилл Петрович, – не согласился Гринев. – У него, конечно, есть недостатки «полевого агента», но он набирается опыта, повышает образовательный уровень. Школу вот вечернюю закончил, юриспруденцию штудирует.
– Убирай этого волкодава! – безапелляционно оборвал Гринева зампред. – И Климова отправляй обратно в прокуратуру. Нечего ему в группе делать. Гимназистом должны заниматься люди нестандартно мыслящие, а не крысы канцелярские. И не обижайся, Паша, знаю, с кадрами трудно.
Черногоров подвинул к себе картонную папку.
– Я вот тоже кандидатуру в состав группы приготовил, – он открыл досье. – Гляди: оперуполномоченный уголовного розыска Приречного округа Непецин Борис Борисович. В органах с восемнадцатого года, член партии. Отзывы самые положительные. Кстати Непецин вел первое дело Гимназиста, в двадцать втором году. У него позже был конфликт с Шаповаловым, и Непецина перевели на работу с беспризорными.
– Да-да, припоминаю, – наморщил лоб Гринев. – Непецина тогда обвинили в незаконном аресте.
– Верно. Не нравится Непецин Шаповалову, плетет начугро интриги, – глаза Черногорова недобро
