— Тут слишком мало места, чтобы еще пращей размахивать, — возразил Ваймс. — Кроме того, пращей эту штуку так глубоко в стену не загонишь.
Он сунул лепешку в карман.
— Пожалуй, все, — сказал он и выпрямился. — Надо — ой! — достать этого солдатика. Оставим все как было.
Моркоу повозился в темноте под верстаком. Что-то зашуршало.
— Сэр, тут лежит какой-то лист бумаги.
Моркоу вылез из-под верстака и помахал пожелтевшей бумажкой. Ваймс, прищурившись, рассмотрел находку.
— По-моему, полная чепуха, — хмыкнул он. — Это писали не гномы. Точно знаю. Но эти символы… эти символы я где-то видел. Или что-то очень похожее. — Он вернул бумагу Моркоу. — Может, у тебя что получится?
Моркоу пожал плечами.
— Ну, вообще-то, что-нибудь да получится, — ответил он. — Я могу сделать из него, например, шляпу, бумажный цветок или…
— Я имею в виду символы. Вот эти символы на бумаге. Ты их где-нибудь встречал?
— Не знаю, капитан. Хотя выглядят они знакомо. Похоже… на письмена алхимиков?
— О нет! — Ваймс закрыл глаза ладонями. — Проклятые алхимики! Только не это! Толпа безумных продавцов фейерверков! Я могу вынести наемных убийц, но только не этих идиотов. Нет! Пожалуйста! Кстати, который сейчас час?
Моркоу приподнял висящие на ремне песочные часы.
— Около половины двенадцатого, капитан.
— Тогда я пошел спать. Эти клоуны могут подождать до завтра. Осчастливь меня на прощание. Это, наверное, какой-нибудь чертеж господина Крюкомолота?
— Сомневаюсь, сэр.
— Вот и я тоже. Пошли. Выйдем через заднюю дверь.
Моркоу с трудом протиснулся на улицу.
— Берегите голову, сэр.
Ваймс, почти опустившись на колени, вдруг замер и уставился на косяк.
— Итак, капрал, — сказал он наконец, — мы теперь точно знаем, что это сделал не тролль. По двум причинам. Во-первых, тролль не смог бы пройти через эту дверь. Она рассчитана на гнома.
— А во-вторых, сэр?
Ваймс аккуратно снял что-то со щепки, торчавшей из низкой притолоки.
— А во-вторых, Моркоу, у троллей нет волос.
Волосы, извлечённые из притолоки, были рыжими и длинными. Кто-то, видно, очень спешил убраться отсюда. Кто-то высокий. Уж всяко побольше ростом, чем гном.
Ваймс внимательно рассмотрел волосы. Они скорее походили на нити. Тонкие красные нити. Впрочем, улика есть улика.
Он аккуратно сложил их, завернул в лист бумаги, вырванный из блокнота Моркоу, и передал капралу.
— Смотри не потеряй.
На четвереньках они выбрались в ночь. Вдоль стены шла дощатая пешеходная дорожка, а дальше… дальше была река.
Ваймс осторожно выпрямился.
— Мне все это очень не нравится, Моркоу, — сказал он. — Тут точно зарыта собака.
Моркоу опустил глаза.
— Я имел в виду, происходят какие-то странные, таинственные события, — быстро поправился Ваймс.
— Да, сэр.
— Пора возвращаться в Ярд.
Перейдя на фирменный шаг стражников, они с частыми остановками проследовали к Бронзовому мосту — с остановками потому, что Моркоу вежливо приветствовал всех встречавшихся им прохожих. Отпетые головорезы, чей обычный ответ на замечание стражника можно передать лишь при помощи случайного набора символов, неловко улыбались и бормотали что-то безобидное в ответ на сердечное приветствие типа: «Добрый вечер, господин Костолом! Веди себя хорошо!».
Добравшись до середины моста, Ваймс остановился, чтобы прикурить сигару. Чиркнув спичкой о декоративного гиппопотама, он задумчиво посмотрел вниз, на мутные воды.
— Моркоу?
— Да, капитан?
— Как ты считаешь, преступный ум — такое вообще бывает?
Моркоу начал обдумывать этот вопрос вслух:
— Это… наверное, люди типа… Себя-Режу-Без-Ножа Достабля?
— Какой же он преступник?
— А вы пробовали его сосиски, сэр?
— Э-э… да… но… просто он, так сказать, географически дивергентен в финансовой области.
— Как-как, сэр?
— Это значит, что зачастую его точка зрения на положение вещей расходится с точкой зрения других людей. Возьмем, к примеру, деньги. Он искренне считает, что им самое место в
Ваймс закрыл глаза и подумал о сигарном дыме, о льющемся рекой вине и сдержанных, лаконичных речах. Есть люди, которые занимаются тем, что крадут деньги. Все понятно, это и называется воровством. Но есть и другие люди, которые одним небрежным словом способны украсть у людей человечность. Это уже нечто другое.
Он был не в восторге от гномов и троллей. Честно говоря, ему вообще мало кто нравился. Но он каждый день вращался в их обществе, а потому имел право на такое отношение. А когда всякие жирные идиоты начинают разглагольствовать на темы, как, мол, опустился Анк-Морпорк…
Ваймс посмотрел на воду. Одна свая находилась прямо под ним, река Анк пыталась клокотать и булькать вокруг нее. Бревна, ветки и прочий хлам скопились у сваи, образовав плавучий помойный островок. На нем даже какие-то грибы успели вырасти.
Он не отказался бы сейчас от бутылочки хорошего пойла Джимкина Пивомеса. Когда смотришь на мир сквозь дно бутылки, внимание как-то лучше фокусируется.
Но тут его внимание сфокусировалось кое на чем на другом.
«Теория сходства и подобия, — думал Ваймс. — Кажется, так называют это травники». Если растение похоже на некую часть тела, стало быть, из него получится прекрасное лекарство для лечения именно этой части тела. Как будто добрые боги предусмотрительно развесили на растениях таблички «Прими меня». Зубоцвет — для зубов, костенец — для костей, очанка — для глаз, была даже некая поганка под названием «фаллус стоякус»; что ей следует лечить, Ваймс не знал, но Шнобби почему-то постоянно жрал омлеты с грибами. Так что либо этот гриб в реке предназначен для лечения рук, либо…
Ваймс вздохнул.
— Моркоу, принеси-ка багор.
Моркоу посмотрел туда же, куда смотрел капитан.
— Чуть левее бревна, Моркоу.
— О нет!
— Боюсь, что да. Вытащи его, узнай, кем он был, и напиши рапорт сержанту Колону.
Труп оказался клоуном. Когда Моркоу спустился на кучу мусора и откинул ветки, мертвец всплыл вверх лицом и улыбнулся грустной нарисованной улыбкой.
— Он мертв!
— Как будто эпидемия какая-то, правда?
Ваймс опять взглянул на улыбающийся труп. «Ничего не предпринимай. Держись подальше. Пусть
