переулку Сан Паоло и останавливается на углу Антиканья. Там уже будут ждать человек десять наших товарищей. Они его разгружают и перекладывают оружие. Все это минут пять. Грузовик мы бросаем тут же на углу, часть оружия отправляем в Вомеро на мотофургончике — он подъедет со стороны Сапьенцы, и на него никто не обратит внимания… Тем временем тележка с зеленью медленно поднимется к улице Консоляционе, доберется до ворот Сан Дженнаро, потом проедет по улице Фория. А за Ботаническим садом ее уже будет поджидать другая группа наших людей. Так что не беспокойтесь, все предусмотрено, до самой последней мелочи.

— Тележка с зеленью? — удивленно воскликнул Перчинка, который никак не мог понять, при чем же тут какая-то тележка с зеленью.

— Вот именно, — засмеялся Марио, — тележка с самой обыкновенной морковкой и сельдереем. Наверху зелень, а под ней пулеметы.

Потом, снова став серьезным, он добавил:

— Операция начнется через четыре часа, на заре.

— А почему не ночью? — озабоченно спросил солдат.

— Да потому что, если ночью начнет расхаживать по городу столько народу, будут разъезжать грузовики и тележки с зеленью, то это сразу бросится всем в глаза, — ответил Марио. — А утром никто не обратит на это внимания. Да, кроме того, всякие неожиданности лучше всего удаются на заре. Часовые к этому времени уже усталые, сонные и не так внимательно следят, как ночью.

— Ну, а я что буду делать? — без всякого энтузиазма спросил солдат.

Ему, как видно, не очень-то улыбалась перспектива, открывающаяся перед ним в связи с появлением тут Марио.

Последний смерил его взглядом и спокойно ответил.

— Прежде всего перемени одежду. Ты думаешь, достаточно сорвать звездочки и уже никто не догадается, что ты солдат?

Потом, повернувшись к мальчишкам, он спросил:

— Какой-нибудь одежонки у вас не найдется, ребята?

— Через час я тебе сколько угодно принесу, хоть на десятерых, вскакивая на ноги, с готовностью ответил Чиро.

— Хватит и на одного, — улыбнулся Марио и, повернувшись к солдату, продолжал: — Ты с лошадьми когда-нибудь имел дело? Телегой править умеешь?

— Это я-то? — обиженно переспросил калабриец. — Да я только этим и занимался у себя в Кротоне!

— Ну вот и ладно, — обрадовался Марио. — Тогда сделаем так: немного погодя ты получаешь телегу с лошадью и отправляешься на место ждать сигнала. Остановишься неподалеку от Антиканья. Возьми в помощники кого-нибудь из этих ребят, они знают город как свои пять пальцев. Да если не хочешь, чтобы тебя обнаружили, постарайся как можно больше походить на неаполитанца.

— А я? — спросил Перчинка, поглаживая свой пистолет, который он вытащил из груды оружия.

Марио почесал за ухом.

— Просто не знаю, что тебе сказать, Перчинка, — пробормотал он. — Такая операция, как наша, это не для ребят. А впрочем, знаешь что, поезжай-ка с телегой…

— Ну да! — обиженно возразил Перчинка. — Там Чиро с Винченцо делать нечего. Нет, я хочу вместе с вами… захватывать склад.

Но Марио отрицательно покачал головой.

— Нет, — решительно сказал он. — Очень жаль, конечно, но я уже сказал это не для ребят. Ты нам только мешать будешь, пойми ты это. Но ничего, не огорчайся, — добавил он, дружески похлопав мальчика по плечу. — Какое-нибудь дельце подыщем! Война с немцами только начинается.

Но Перчинка со злостью стряхнул с плеча руку Марио. Ага, значит, он не нужен! Для него, значит, не нашлось никакого дела! Ладно! Но он-то знает, что стоит любого из них! Вскочив на ноги, он дрожащим от ярости и обиды голосом крикнул:

— Раз я вам не нужен, я ухожу!

— Стой! — повысив голос, сказал Марио и, взяв мальчика за руку, силой заставил его сесть на прежнее место. — Смотри, Перчинка, без глупостей. Ни в коем случае ее выходи отсюда. Если мы начнем расхаживать туда-сюда, эти сразу заинтересуются. Запомни: сейчас у нас всё как в настоящей армии. А в армии не только приказывают, но и подчиняются. Ты тоже должен научиться подчиняться. Когда ты понадобишься — а ты еще понадобишься, будь спокоен, тебя позовут. А сейчас ты должен только слушаться приказаний.

Нельзя сказать, чтобы Перчинку убедили слова Марио, однако он уселся на свое место, бормоча недовольным тоном какие-то неопределенные угрозы. Но Марио сделал вид, что не понимает его бормотания. Песни наверху прекратились. Воспользовавшись тишиной, наши друзья растянулись на соломе, чтобы немного вздремнуть перед операцией.

Часа через два Марио, незнакомец и солдат тихо поднялись и вышли. Ребята крепко спали. Никто из них не проснулся, даже Перчинка. Но едва мужчины начали подниматься наверх, как его тонкий слух тотчас же уловил звук шагов на лестнице. Мальчик быстро вскочил со своей соломенной постели и побежал к выходу.

Дождь перестал. Между клочьями разорванных ветром облаков выглядывала луна. Три мужских силуэта удалялись в сторону улицы Фория. Несколько мгновений Перчинка в нерешительности стоял, наблюдая за ними, потом вышел из развалин и неслышным шагом направился к улице Меццоканноне.

Неожиданно в нескольких метрах от себя мальчик услышал тяжелые шаги немецкого патруля. Он прижался к стене и замер. Вдруг в глаза ему ударил слепящий свет мощного фонаря, какие обычно носили с собой немцы, совершавшие ночные обходы города. Потом над самым его ухом резко, как выстрелы, прозвучали два или три немецких слова. Он поднял глаза и увидел вокруг себя жестокие лица и стальные каски. В бледных лучах заходящей луны зловеще поблескивали вороненые стволы автоматов.

Перчинка догадался, что его о чем-то спрашивают на очень ломаном итальянском языке, но не мог понять ни слова и только молча отрицательно мотал головой. Ему еще никогда не приходилось сталкиваться с немцами вот так, лицом к лицу. Он весь дрожал, но не от страха, а скорее от волнения, от тревожного возбуждения, от сознания того, что он переживает сейчас настоящее приключение.

Посовещавшись, немцы расступились, и вперед вышел дон Доменико, одетый в черную фашистскую форму.

— А, так это ты! — воскликнул он. — Вечно ты крутишься где не надо.

— Здравствуйте, дон Мими, — вежливо сказал Перчинка.

Уже одно то, что он увидел знакомое лицо, пусть даже принадлежавшее такому человеку, как дон Доменико, вселило в него бодрость.

— Можно узнать, что ты делаешь на улице в такое время? — спросил дон Доменико.

И тут Перчинку осенила прекрасная мысль.

— Я хотел сходить посмотреть, не сняли ли охрану со склада на площади Карла Третьего, — не задумываясь ответил он.

В самом деле, что можно было придумать правдоподобнее? Разве трудно поверить, что какой-то уличный мальчишка, каким все его считали, вышел ночью на улицу, чтобы что-то украсть?

Дон Доменико со смехом сказал немцам несколько слов, и один из них, размахнувшись, изо всех сил ударил мальчика по лицу. Однако Перчинка вовремя пригнулся, и огромная лапа немца только слегка задела его по затылку.