— Ты мне голову не морочь! Меня не проведешь. Все знают, что за это-то тебя и ловят.

Друзья Перчинки были потрясены его сообщением.

Шутка сказать, убить короля! Получается, что Марио не такой, как все остальные, совсем не такой, как те, кто обычно искал убежища в развалинах монастыря! Оказывается, он и правда важная птица, да еще какая важная!

«Интересно, как он собирается убить короля? И как вообще убивают королей?» — думали ребята, и в их глазах светилось самое откровенное восхищение.

Одно дело — драться с обычным противником, таким же человеком, как ты сам, а другое — замахнуться на такую персону, как король, которого никому из них ви разу не удалось даже увидеть, и неизвестно еще, существует ли он на самом деле.

— Ты правда хочешь убить короля? — переспросил Чиро.

Пережив вместе с Марио столько опасных приключений, мальчик считал, что имеет особое право на его откровенность. Обернувшись к нему, Марио широко улыбнулся. Его уже начала забавлять дотошность ребят.

— Скажу тебе откровенно, — ответил он, — особой симпатии к королю я не чувствую, но, уверяю тебя, у меня и в мыслях не было его убивать. Да и задание у меня совсем другое.

«Не поймешь, как будто правду говорит», — подумал про себя Перчинка, которому уже становилось совестно за свое недоверие и за то, что он так враждебно разговаривал с Марио.

— Ну ладно, — примирительно сказал он, — пусть ты в самом деле не хотел этого делать. А почему же тогда все об этом говорят?

— Да скажи ты мне на милость, — не выдержал Марио, — с чего ты-то так печешься о короле?

Перчинка поскреб затылок.

— Ну… так просто… — неуверенно начал он. — Это ведь нехорошо.

— Что — нехорошо? Убивать действительно нехорошо. Особенно, если на тебя не нападают и ты не вынужден защищаться. Но скажи мне, какую ты видишь разницу между королем и такими, как я, ты или еще кто-нибудь?

— Ну вот еще! «Какую разницу»! — воскликнул мальчик. — Он король! Он всеми управляет; а я что?..

— Ты такое же существо, как и он, — возразил Марио. — И у тебя такие же права, как у него. Только у него власть, вот он и захватил кусок побольше. Подумай: он не работает, ему не приходится добывать себе на пропитание. А почему? Да потому, что это делаем мы. Мы его кормим.

— Король — наш отец, — серьезно заметил Винченцо.

У Марио сверкнули глаза, он круто повернулся к мальчику и резко проговорил:

— Отец? Твоего отца убило бомбой, потому что королю взбрело в голову позабавиться войной. Если бы не он, сейчас были бы живы и твой отец, и мать, и еще много, много незнакомых нам людей. А остальные не прятались бы, как крысы, в темных бомбоубежищах.

От Перчинки не укрылась горячность, с которой Марио обвинял короля, и, в упор посмотрев на него, он воскликнул:

— Ага! Видишь, значит, это правда! Ты ненавидишь короля и хочешь его убить.

Марио пожал плечами и улыбнулся.

— Никого я не хочу убивать, — спокойно ответил он. — Это, брат, ни к чему. Я хочу совсем другого.

— Чего?

— Сейчас объясню. Только раньше ты мне вот что скажи: кто это распускает про меня такую чушь?

— В убежище… — опуская глаза, ответил Перчинка. — Там был дон Микеле и эти, ну, кто за тобой гнался. И дон Микеле мне все про тебя рассказал. Он сказал, что тебя хотят поймать, потому что ты собираешься поехать в Рим и убить короля.

— Дурак он набитый, твой дон Микеле, — смеясь, воскликнул Марио. Между прочим, кто он такой?

Перчинка был оскорблен.

— Он мой друг, — сердито буркнул он. — Старый человек, а сейчас его еще сделали ополченцем.

Марио заметил, что мальчик обиделся, и примирительно сказал:

— Да, наверное, даже он не знает, за что меня упрятали за решетку.

— Но почему же все-таки тебя ищут? — снова спросил Перчинка.

Марио испытующе посмотрел на ребят, сидевших перед ним и не спускавших с него внимательных глаз. Как им объяснить, что такое партия, как растолковать сложную программу, которую претворяют в жизнь коммунисты, как рассказать о тайной борьбе, которую ведет партия, ушедшая в подполье? Наконец, можно ли рассказывать все это ребятам? Ведь они всё, что знают, готовы выложить первому встречному. Он решил быть благоразумным.

— Никого я не собираюсь убивать, — проговорил он после долгого молчания. — Просто я думаю не так, как те, кто управляет страной. Вот за это-то они и хотят снова засадить меня в тюрьму.

— Я тоже думаю не так, как эти там, — с гордостью заметил Перчинка.

— Да, но обо мне им все известно, — возразил Марио. — И они боятся, как бы я не стал убеждать народ выгнать в три шеи всю эту шатию, которая сидит сейчас в правительстве.

— Короля?

— Вот-вот. Твой дон Микеле сказал тебе, что я хочу убить короля, но это не так. Я только хочу, чтобы он куда-нибудь убрался и оставил нас в покое.

— Но, если король уйдет, кто же будет вместо него? — Мы, мы сами! Я, ты, Винченцо, Чиро…

Марио улыбался. Однако ребята, видно, приняли его слова всерьез.

— Ну да! — с сомнением в голосе воскликнул Перчинка. — Разве так можно? Ты и то не сумеешь быть королем.

— Правильно, не сумею, — согласился Марио. — А на что вообще нужен король? Знаете, ребята, на свете есть тьма-тьмущая государств, в которых совсем нет короля. Живут же там люди, да еще как живут, получше нашего!

— А что бы ты стал делать, если бы выгнал короля?

— Прежде всего я заключил бы мир. — Велел бы кончить войну?

— Немедленно! Я бы сказал: слушайте, зачем нам убивать друг друга? Кому это нужно? Пусть каждый живет в своей семье. Зачем тратить такие деньги на бомбы? И тогда никому бы и в голову не пришло кого-то обидеть.

— Да, — вздохнул Винченцо, — хорошо бы. Иди куда вздумается, и не надо бояться, что тебя убьют. Никаких карточек — ешь, что захочешь…

— А самое главное, — продолжал Марио, — у всех будет работа. А раз будет работа — значит, все будут зарабатывать, значит, и жить будут хорошо, с достатком. А вы, ребята, сможете… — Он хотел сказать «ходить в школу», но вовремя удержался, рассудив, что сейчас это может только погасить энтузиазм его маленьких друзей.

Тут вмешался Перчинка. Недоверчиво покачав головой, он спросил:

— А как ты все это сделаешь? Нет уж, кто управляет, — добавил он, вспомнив слова одного своего приятеля из соседнего переулка, — тот и будет управлять. А кто родился, чтобы служить, должен служить, вот и все.

— Чепуха, — сухо возразил Марио. — Так бывает только в том случае, когда люди не понимают, что всё в их руках. А скажи, пожалуйста, как бы командиры вели войну, если бы солдаты отказались сражаться? Или, к примеру, как построить дом, если рабочие не захотят работать? Кто все делает? Разве те, которые управляют? Нет, именно те, которые подчиняются. Почему так получается, что правительство сейчас может вести войну? Да потому, что солдаты идут и безропотно подставляют лоб под пули, а народ покорно соглашается сидеть на ста граммах хлеба в день и молчит! А если бы он не молчал? Тогда воевать пришлось бы самому королю вместе с Муссолини, ну, может быть, еще с доном Доменико и доном Микеле.

— Нет, дон Микеле совсем не хочет воевать! — горячо возразил Перчинка. — Была бы его воля, так он сидел бы дома да курил трубку. Он всегда так говорит.