колено подломилось, словно складное, и я завалился набок. А пока падал, меня еще раз огрели дубинкой.

Ударившись грудью о землю, я зарылся лицом в траву. Голову пронзила резкая боль. Я попытался приподняться или хотя бы пошевелиться, да не тут-то было — пойди разберись, где у меня руки, а где ноги. Острые травинки, словно перья, щекотали губы. Я неимоверным усилием чуть приподнял голову, потом еще немного... на мгновение мне показалось, что я смогу встать на ноги, но тут мое лицо снова безвольно уткнулось в траву.

Возле моего уха шевелились чьи-то губы. Не разглядеть чьи, но я снова почувствовал запах пива. Значит, Пот. Я хотел было выругаться, но не смог произнести ни звука — лишь травинки щекотали губы.

— Говорил же я те, Скотт, — выговаривал мне Пот, словно нерадивому ученику. — Ведь предупреждал, что не желаю те ничего плохого. А теперь гляди, чё ты натворил. — Голос звучал так спокойно, словно Пот спрашивал у прохожего, который час. — Однако, браток, те пока везет.

Откуда-то сверху послышался другой голос:

— Он даже не понимает, насколько ему везет. Будь моя воля, раскроил бы ему башку, словно орех.

— Мы пока не станем кончать тя. Скотт, — продолжал Пот. — Ты слышь? Дадим еще один шанс. Вроде как испытание. Убьем завтра. Если не одумаешься. Делай по-нашему, и никто тя не тронет. На кой черт те расспросы о Дэнни и Фрэнки? Забудь о них, как я те советовал, и живи се спокойно. — Бандит, к моему изумлению, говорил почти нежно. — Те везет. Даем еще один шанс. Последний шанс, браток.

Наконец я сообразил, где находятся мои руки. Одна прижалась тыльной стороной ладони к правому бедру, большой палец другой, повернутой ладонью вверх, попал под бедро. Осторожно освободив его, я принялся тихонько выворачивать правую руку до тех пор, пока обе кисти не легли ладонями на траву.

Я подумал, что нужно подтянуть их повыше, поближе к груди, чтобы можно было опереться о землю и встать на ноги. Запустив пальцы в траву, я почувствовал, как кисти рук медленно, словно неповоротливые, жирные пиявки, двинулись вдоль тела. Во рту ощущался такой сильный металлический привкус, будто я затолкал в него пригоршню медяков.

— Посмотри на него, — донесся откуда-то сверху насмешливый голос. — Крутой парень, да? Силен и сучит ножками, как младенец. Может, ему поменять пеленки? Нет, ты только посмотри, что делает...

Я подумал, что если сумею вскочить на ноги, то убью его. Мои руки уже приняли исходное положение, чтобы оттолкнуться от земли, но щека по-прежнему прижималась к траве. А рядом виднелись чьи-то ботинки.

Замах, и одна нога двинулась на меня. Сильнейший удар в бок вышиб из моего горла какой-то харкающий звук. Внезапно тьма окрасилась в багровый цвет — цвет нестерпимой боли, поскольку мне на голову, похоже, обрушился тяжеленный молот. Яркая вспышка в мозгу расколола мир на мелкие осколки...

После того как вспышка погасла, осталась лишь тупая боль в боку и резкая, пульсирующая — в голове. Мои руки находились в прежнем положении, и я попробовал приподняться. Это оказалось не так-то просто и заняло довольно много времени. В конце концов мне все же удалось сесть.

Я потихоньку стал пятиться, как неуклюжий рак, назад, пока не наткнулся спиной на ствол дерева: Посидев несколько минут в темноте, я нашарил в кармане зажигалку, чиркнул и взглянул на часы. Начало третьего.

Мой «кадиллак» находился в нескольких ярдах от меня, и я по-прежнему сидел на газоне, там, где меня отключили. По моим подсчетам, без сознания я провалялся около трех часов. Вынужденный отдых не принес мне особого облегчения. Чертовски болела голова — не исключено, что у меня сотрясение мозга. Я проделал несколько дыхательных упражнений, которые помогли изгнать боль из легких, и почувствовал себя немного лучше — если не физически, то морально. Я был снова готов к схватке с врагом... Точнее сказать, с врагами.

Бегло проведя осмотр, я убедился, что бумажник, револьвер, ключи от машины — в общем, все, что лежало в кармане, когда Джейк и Пот напали на меня, — они не тронули. Ничего не взяли — если не считать нескольких потерянных часов, которые я провалялся в траве. Да, время — драгоценное время, они умыкнули; требовалось найти объяснение тому, почему они ничего у меня не забрали и, если уж на то пошло, — почему вообще не убили? Кое-какие соображения — пока смутные — на сей счет у меня появились.

В одном я был абсолютно уверен: громилы действовали не по собственной инициативе. Они явно выполняли чей-то приказ. Джейк и Пот без особого труда могли прихлопнуть меня, но что-то их остановило. Ведь вырвалось же у Джейка: дескать, будь его воля, он не задумываясь довел бы дело до конца. «Будь моя воля, раскроил бы ему башку» — так он, кажется, выразился. «Моя воля»... Следовательно, командовал парадом кто-то другой.

И этот другой пытался воспретить мне наводить справки, расспрашивая о Дэнни и Фрэнке, а может, и о Джиме тоже. И по какой-то причине он не хотел, чтобы меня прикончили. По крайней мере, сейчас. Еще не сейчас. Что ж, для начала это не так уж и мало.

Подойдя к машине, я открыл багажник. Мой «кадиллак» с виду казался совершенно стандартной новенькой машиной с откидным верхом, кузовом-купе и белой кожаной обивкой. Но в багажнике я держал всякое электронное и инфракрасное оборудование и рацию, наподобие полицейской. Порывшись, я нашел то, что требовалось — маленький, размером с карандаш, потайной фонарик. Сунув его в карман, я тяжело залез в машину и, выкурив для разгона сигарету, тронулся с места.

При любых обстоятельствах кладбище в три часа ночи не слишком-то веселенькое место. А в нынешнюю зловещую ночь оно вполне могло бы заставить даже Дракулу перегрызть в тоске собственные вены. Дул легкий ветерок, теплый и влажный, как последний выдох умирающего старца. Где-то неподалеку тихонько и зловеще постукивали и поскрипывали ветки деревьев.

И кроме тоненького, белого лучика моего фонарика — сплошная темень. Узкий пучок света выхватывал из темноты одну за другой надгробные надписи: «Спи спокойно...», «Здесь покоится...» и снова «Здесь покоится...».

Я поежился. Обстановка все сильнее угнетала меня. Вполне возможно, что основная причина крылась в моем избитом теле и той боли, которая, казалось, раскаленным оловом растекалась от головы к каждой косточке. Отважившись при случае на подобную ночную экскурсию, вы поймете, что не малую роль играет и само кладбище — пропитанное духом смерти, с унылыми гранитными надгробиями и тлеющими под ними останками умерших.

Мне вспомнилась «могила мистера Грэйвса», и я снова поежился. На кладбище братьев Рэнд меня привело настоятельное желание отыскать и взглянуть на могилу с надгробием, на котором значилось бы: «Грэйвс». Но теперь, когда я находился здесь, эта затея показалась мне совершенно бессмысленной. И все же... Я припомнил слова, произнесенные Фрэнком в сильном подпитии. «Новая могила, — сказал он. — Не старая могила, Рути, а новая». И я продолжил поиски.

Мне пришлось осмотреть надгробные камни, памятники и маленькие плиты, уложенные плашмя среди травы. В том месте, где я находился теперь, имелось несколько новеньких, совсем свежих захоронений. Первое, на которое я обратил внимание, появилось здесь всего несколько дней назад. Простая, высеченная в камне надпись гласила: «Бенджамин Пирсон, 11 января 1871 года — 19 мая 1961 года». Умер 19 мая... а сегодня было 24-е, точнее, уже наступило 25-е. То есть похоронен всего несколько дней назад. Бенджамин Пирсон умер в возрасте девяноста лет.

Были и другие, упокоившиеся в чудесном месяце мае: «Алиса Монс, 12 июля 1890 года — 16 мая 1961 года»; «Джозеф Джадсон, 14 сентября 1919 года — 13 мая 1961 года»; «Джорж Г. Вейссман, 25 декабря 1939 года — 8 мая 1961 года». Родился на Рождество и умер в двадцать один год. И еще: «Эмили Турман, 22