естественно, кто ходил регулярно.

— Точно так, Сэм. А с некоторыми я даже поговорить успел.

Сэм обиженно скривил губы:

— И ты, такой-сякой, посмел это от меня утаить? Да ты же после этого последний предатель… Ну ладно, где они, эти журналы?

— Они здесь. В офисе. В старых номерах «Тру», прямо у меня на столе.

— Так дай же хоть один посмотреть.

— Что, сейчас?

— Ну конечно. Я ж никому ничего говорить не буду. Пока. Зато наши новые приятели попрыгают, вот увидишь. — Он посмотрел на Пресса, потом на Мэгги, снова на Пресса. Те сидели, словно чужие друг другу. — Очень хочу увидеть их реакцию, когда ты достанешь журналы. Надо полагать, оба знают, что журналы у тебя?

— Пресс точно знает. Они же хранились у него в комнате. А вот Мэгги — это вопрос. Пресс мог испугаться и скрыть от нее. Так что есть шанс.

— Отлично, Шелл. Действуй.

Я подошел к столу и встал рядом с Трэйси.

— Прости, дорогая, только ради Пита, — сказал я, выдвигая вращающийся стул, — садись вот сюда и наблюдай.

Трэйси такая моя вежливость застала врасплох:

— Ничего, ничего. Я бы могла и постоять.

Она была бледна и, похоже, только сейчас начала осознавать, что произошло. Вернее, то, что чуть было не произошло. Трэйси села, и я раскрыл лишенные внутренностей старые подшивки. Журналы лежали на месте. Я достал оба и со словами: «Один тебе, Сэм», — сделал шаг в его сторону.

Но Сэм в этот момент смотрел не на меня, а на мадам Риморс. Я тоже взглянул. Мэгги совершенно забыла, где находится. Потеряв всякий контроль над собой, она приподнялась и ничего не видела, кроме злосчастных журналов. Она хотела что-то сказать, но получилось невнятно, затем, так и не закрыв как следует рот, Мэгги качнулась вперед, к Прессу, в два гигантских, невероятных прыжка очутилась с ним рядом и отвесила ему такую оплеуху, что тот опрокинулся и кровь ярко-красным ручьем хлынула у него из носа.

Мэгги нависла над Прессом всей своей огромной тушей и норовила ухватить его за горло. Помешал Сэм. Он по-кошачьи, с резвостью для его комплекции необычайной, прыгнул вперед, схватил ее руки и завел их ей за спину. Она и так уже успела слишком, много напортить. На Пресса жалко было смотреть.

Сэмсон силой усадил Мэгги обратно на стул, и она сидела теперь, тяжело дыша и гневно сверкая глазами, а гигантские груди ее ходили ходуном, словно качающиеся на волнах надувные мячи.

Затем Сэм взял переданный мной журнал, заговорщически подмигнул и, дернув Пресса за шиворот, потащил его за собой из комнаты.

Я придвинул стул и сел напротив Мэгги, Пришлось принять определенные меры предосторожности. Во-первых, я сел не очень близко, вне зоны досягаемости ее пудовых кулачищ, а во-вторых, положил на колено тридцать восьмой.

— В чем дело, Мэгги? Ты разве не знала, что Пресс открыл нам кое-какие секреты? А как бы иначе, по-твоему, мы столько всего узнали? Откуда у меня журналы, как ты думаешь? Шевели же мозгами, сестричка. Мы что, его сюда на свидание к тебе привели? Вовсе нет. Неужели ты и вправду подумала, что я все сам выдумал? Это невозможно.

Видно было, что Мэгги сомневается и мысли у нее в голове появляются и исчезают одна быстрее другой. Она не знала, что делать. Говорить или молчать, запираться или признаваться.

— У тебя… у тебя ничего на меня нет! — Но слова ее звучали неубедительно даже для нее самой.

Я расхохотался. Прямо ей в лицо. Открыл наугад оставшийся у меня журнал, пролистнул несколько страниц, но краешком глаза постоянно следил за ее действиями.

Мэгги не выдержала:

— Предположим, я что-то знаю. Что с того?

— Расскажи мне это что-то.

— И что я за это получу?

— Не знаю, Мэгги. Ничего не обещаю. Частный сыщик не может обещать неприкосновенность или что-нибудь в этом роде. Но ты, безусловно, знаешь о выдаче сообщников, не так ли? Уж приятель-то твой — бывший приятель, извини, — точно знает. Вот и подумай. Для спасения души, так сказать. Если, конечно, хоть что-нибудь от нее у тебя осталось.

Мэгги в который раз оглядела комнату. Вытерла о себя вспотевшие ладони, но ничего не сказала.

— Подумай, Мэгги. Мы уже и так все знаем. Или почти все. Так что ты подумай.

Она думала. Долго думала. Думала до тех пор, пока не вернулся Сэмсон.

— Готово, Шелл. Я вызвал машину по рации, и Пресс сейчас уже, должно быть, в главном управлении. Дает показания под присягой.

Жирная туша Мэгги затряслась.

— Что-то я не очень понимаю. Какие показания, какая присяга?

— Другими словами, миссис Риморс, — пояснил Сэм, — Пресс делает официальное письменное заявление. В присутствии свидетелей говорит слова клятвы, ставит свою подпись. Его показания под присягой в данном случае — это то, что тебя погубит.

— Что-о? Меня погубит?

Но Сэм не обращал на нее никакого внимания:

— Отдел, в частности, занимается расследованием убийства Джорджии Мартин. И Пресс мне об этом рассказал. В субботу вечером она, — Сэм кивнул на Мэгги, — звонит в храм и говорит, что возникли неприятности…

— Ты все врешь, сука! — заорала Мэгги.

— …что возникли неприятности, — повторил Сэм. — Она имеет в виду неприятности в «Эль Кучильо». Она велит Сипелям приехать туда и разобраться с мисс Мартин и с тобой. Ловко, правда? А сам Пресс, получается, в этом деле вроде бы и ни при чем. Миссис Риморс говорила не с ним, а с одним из Сипелей — с Полом. И Пресс узнает об убийстве, когда все уже кончено. Он, естественно…

— Стоп, стоп, погоди, — пыталась прервать его Мэгги.

— Он, естественно, не может быть нами задержан как соучастник, если только…

— Да постой же ты, замолчи, дай сказать! — Мэгги приподняла зад от сиденья. Тут Сэм ее заметил:

— Тебя что-то гложет, Мэгги?

— Я не позволю ему. — Она решительно села, приосанилась и оглядела нас обоих с ног до головы. Наконец, шумно выдохнув воздух, она заявила: — Он врет. Он сидит в этом дерьме так же, как и я. Правильно, я звонила из клуба, из «Эль Кучильо». Но говорила с Прессом. Лично. Лично с ним, это вам ясно? Я могу тоже повторить слова клятвы. А уж Сипелям приказал он. И он самый настоящий сообщник, или как это у вас называется.

— Хм. Интересная вещь получается. А Пресс мне по-другому рассказывал.

— Пресс — мерзавец! Брешет, падла!

— Миссис Риморс, вместо того чтоб ругаться, можно сделать письменное заявление. И подписаться, чтобы все законно. Бумага и ручка у тебя найдутся, Шелл?

Пока я шарил у себя в столе, Мэгги, по всему было видно, раздумывала. Она по-прежнему на что-то надеялась.

— Но мы, конечно, можем все оставить и так, как есть. Большой разницы…