проснуться и отвалить, это тебе скажет любой гостеприимный хозяин.

— На новостных сайтах говорят о парне, который собирался убить посетителей «Хайвэя», а потом утащил с собой важное «железо», хотя япошки стараются заткнуть слухи, — затянулся дымом священник, показывая на монитор и никак не реагируя на мое недовольство. — Правда, фотографии трахающихся андроидов, обрывки вирт-клипов и лицо полумертвой королевы «Хайвэя» все равно уже растиражированы ребятами из KIDS по всей Сети.

— Проклятье… — я швырнул кейс в угол и упал на матрас. — Но меня-то это почему должно касаться? Я пришел после трудового дня, чтобы слушать сводки новостей?

Гарри поднял бровь, не веря мне ни на грош.

— Грайнд, — он отодвинулся от монитора, показывая картинку, — на сайтах висит и фотография этого парня.

Я с трудом повернул голову и встретился взглядом с оцифрованным собой. Сил на то, чтобы ругаться, у меня уже не осталось, так что я снова уткнулся в подушку. Единственный плюс заключался в том, что хакеры из KIDS вырезали неплохой кадр. Теперь обо мне будут грезить сетевые девочки.

— Что за железо ты спер? — в глазах Гарри искрилось неподдельное любопытство.

— Не твое дело, — прервал расспросы я. — Так почему ты не ушел? Тебя выгнали?

Священник хмыкнул, потянулся, посмотрел в потолок. Серый потолок с подтеками, несколькими сколотыми участками там, куда попали пули, и пятнами краски. Он задрал подбородок и выпустил череду колечек; рука безжизненно упала вдоль тела, не выпуская из пальцев сигарету.

— Помнишь того мужика, которого мы видели в туалете? Он сдох, как я и говорил.

— Ну и что?

Гарри усмехнулся потолку и выпустил еще череду колец. Не знаю, о чем он думает в такие моменты, — словно смотрит в окно, мысленно разговаривая с невидимым слушателем, который понимает его намного лучше, чем окружающие. Шутки в никуда. Дым вылетал изо рта плотной струей, будто вода из шланга поливальной машины. Я вздохнул, потер лоб, — донимали воспоминания о «Хайвэе». Меньше всего мне хотелось, чтобы Гарри об этом расспрашивал в своей легкой, неприятной манере свободного психоаналитика. Как раз тогда, когда я так подумал, священник отвел глаза от потолка и резко сел, окончив советоваться с невидимым альтер эго.

— Если говорить кратко, то придурок оказался родственником какой-то шишки. Пришел, чтобы развлечься, и не вернулся. Один из туристов, которые хотят получить море острых ощущений, записать их в книжку и нетронутыми вернуться домой, — Гарри сделал паузу, чтобы выдохнуть забившийся в легкие дым. — Теперь меня ищут. Судя по всему, у них достаточные связи, раз смогли просмотреть записи, вычислить меня и отыскать адрес, а ведь я не зарегистрирован напрямую. Так что я решил, что лучше будет свалить.

Только сейчас заметил, что он принес свою панель для доступа в Сеть, очки, коробку с датчиками, пакет, сквозь тонкий контур которого угадывались платы, переходники, еще какое-то «железо». Не густо, но могло пригодиться. Ни одежды, ни еды, ни денег, я уверен, у него нет.

— Прекрасно, — я запустил в стену вынутым из ботинка шокером. — За мной гонятся обезумевшие япошки…

— И Кибернетическое Единство, — уточнил Гарри, вставая и начиная ходить по комнате. — Они назначили неплохую награду за тебя. Я думаю даже, не стоит ли мне подзаработать.

— … а ты сообщаешь, что со дня на день сюда могут придти, чтобы нас выпотрошить, — странно, но у меня хватило самообладания, чтобы проигнорировать его последнюю реплику.

— Симметрия, — пожал плечами Гарри. — Обычная симметрия, чтобы ты не зацикливался на своих проблемах. Считай меня спасителем от одолевающих мыслей о собственной значимости.

Я только хрюкнул. Гарри затушил сигарету, затоптав сморщенным окурком каждую искру. Фотогеничная скотина. Из него надо было делать вирт-звезду. Он умел быть очень убедительным, хотя ни на грош не верил в то, что говорил. Может, именно это и производило такой эффект, потому-то обыватели и покупались на его трюки, ведь в глубине души многим нравится, когда их ставят на второе место, указывают, что нужно делать, не считая достойными думать самостоятельно.

— Нам придется сидеть здесь, пока все не успокоится, — нахмурился я.

Что он ответил, я не помню, потому что внезапно вырубился в беспокойный, нездоровый сон, даже не заметив, как это произошло. Иногда я выныривал из грязной лужи беспамятства и видел Гарри, который то сгибался за рабочей станцией, то что-то прилаживал, то просто сидел, попивая из бутылки последний оставшийся спирт и дымя, как фабричная труба, то рылся в моем кейсе с невозмутимым лицом. Я не понимал, сплю я или нет, но сказать что-нибудь, вырваться из оков дремы до конца и начать протестовать мне не удавалось. Узкая комната, давящие мрачные стены, разбросанные вещи, запах мокрой ткани, грязных ботинок и дыма сигарет Гарри, который становился плотнее и плотнее. К горлу подкатывала тошнота; как бы я ни ложился, мне было неудобно, в какую бы сторону я ни поворачивался, я везде видел одно и то же. Вирт-клипы дрейфовали внутри, вбивая надоевшие до кровавых слез строки, кожа вокруг разъема для нч-инъектора чесалась, хотелось выдрать его с корнем.

— Мост, — сказал Гарри, поправляя очки.

Или мне показалось, что сказал. Мост мчался вперед, облепленный электрическими искрами… К утру я настолько измучился, что отключился. Когда я открыл глаза, первым, что я увидел, был бывший священник, выковыривающий что-то из железной чашки. Пахло горячей химической добавкой к макаронам, хотя на пакетике это обычно называлось «укроп, морковь, специи».

— Так ты не был кошмаром? — я натянул на лицо одеяло.

— Нет, — безжалостно отмел Гарри, отправив в рот еще одну ложку макарон. — Я узнал, что ты выкинул ту девку из «Хайвэя» в реку, так что ни продать, ни использовать мы ее не сможем. KIDS проследили весь твой путь и выложили кадры на мосту. Или ты сумеешь ее восстановить?

— Я не собираюсь ее восстанавливать.

Священник не стал задавать вопросов, выскребая чашку, потом отложил ложку в сторону. Она противно звякнула, отогнав остатки сна.

— Зря. За этот проект можно было бы выручить кучу денег. Знаешь, я думал о том, как мы можем провести внезапно образовавшееся время, — священник швырнул в меня свой балахон, ухмыляясь во весь рот. — Вставай.

Я встал, потянулся, потер слезящиеся глаза и почему-то обрадовался жизни. За окном плыли похожие на куски рваной марли облака, по прозрачному твердому пластику, который на складе заменял стекла, расплывались мутные капли дождя. Где-то там, далеко, копошились якудза, лоскутные фрики из Кибернетического Единства, а я сидел на верхнем этаже склада, смотрел на верфь, на резко перебирающихся по остову корабля роботов-строителей, почесывал затхлое после ночи в одежде тело и плевал на все их хитрости.

Я открыл дверь, выпустив в коридор облако дыма, потянулся, прошагал по гулко отвечающему на каждое движение проходу к допотопной раковине, отвернул заржавевший кран и наполнил ладони ледяной водой. Огрызок зеркала показал небритый подбородок, торчащие ежиком черные волосы, которые неплохо было бы помыть, воспаленные глаза и ободок разъема за ухом, ближе к затылку. Не хватало только бутылки виски в руке и заспанной проститутки за плечом. Я повернулся в профиль, примеряя на себя личину сетевого хулигана и создателя самого громкого развлекательного проекта.

— Что у тебя за платы в кейсе? — крикнул Гарри.

— Барахло. Самое ценное я выкинул, а остались части: контроллеры, акселераторы, платы сопряжения для работы с разными стандартами передачи, дешифраторы, пара железок для видеосистемы. Ну, и программы для управления всем этим, конечно, — я сполоснул голову холодной водой и вылил на нее слизкий шампунь.

Ветер гудел в подъемнике, тихо шелестели крыльями невидимые птицы, а свет пробивался сквозь наполовину заколоченные железом окна склада, рисуя в воздухе наклонные линии. Зубы начало ломить от холодной воды, но я напористо ерошил волосы, втирая окоченевшими пальцами жидкие пузырьки просроченного шампуня. Он пах лимоном и мятой, как какой-нибудь леденец.

— Ну? — я стиснул зубы, подставив голову под струю.

Гарри кинул мне полотенце. Кажется, я впервые за долгое время начинал чувствовать себя живым.