законодательного учреждения, этого единственно сдерживающего в настоящий момент центра.
Государственной Думе грозят роспуском, но ведь она в настоящее время по своей умеренности и настроениям далеко отстала от страны. При таких условиях роспуск Думы не может успокоить страну, а если в это время, не дай Бог, нас постигнет, хотя бы частичная, военная неудача, то кто же тогда поднимет бодрость духа народа?
Кроме того, страна должна быть уверена, что во время мирной конференции правительство должно иметь опору в народном представительстве. Изменение состава народных представителей к этому времени, при полной неизвестности, какие результаты может дать эта мера, представляется крайне опасным. Поэтому необходимо немедля же разрешить вопрос о продлении полномочий нынешнего состава Государственной Думы вне зависимости от её действий, ибо самое условие, которое ставится правительством о том, что полномочия могут быть продлены лишь в случае сохранения спокойствия Государственной Думы, является само по себе оскорбительным, так как оно доказывает, что правительство не только не нуждается, но даже не интересуется правдивым и искренним мнением страны. Такую меру продления полномочий на время войны признали естественной и необходимой наши союзники.
Колебания же принятия такой меры нашего правительства, равным образом как и отсрочка принятия этой меры, порождают убеждение, что именно в момент мирных переговоров правительство не желает быть связанным с народным представительством. Это, конечно, вселяет ещё большую тревогу, ибо страна окончательно потеряла веру в нынешнее правительство. При всех этих условиях никакие героические усилия, о которых говорил Председатель Совета Министров, предпринимаемые Председателем Государственной Думы, не могут заставить Государственную Думу идти по указке правительства, и едва ли Председатель, принимая с своей стороны для этого какие-либо меры, был бы прав и перед народным представительством, и перед страной. Государственная Дума потеряла бы доверие к себе страны, и тогда, по всему вероятию, страна, изнемогая от тягот жизни, ввиду создавшихся неурядиц в управлении, не могла бы стать на защиту своих законных прав. Этого допустить никак нельзя, это надо всячески предотвратить, и это составляет нашу основную задачу.
Председатель Государственной Думы
10 февраля 1917 г.
Р. Вильтон
ПОСЛЕДНИЕ ДНИ РОМАНОВЫХ[6]
ОТ ПЕРЕВОДЧИКА
Убийство Царской Семьи – одно из самых отвратительных деяний мировой истории. Лица, его совершившие, приняли небывалые меры, чтобы замести следы своего преступления и сложить всю ответственность на русский народ. Правда всё же вышла наружу: имена убийц, время, место избиения, все его подробности установлены теперь с полной точностью. Но мало установить правду, надо ещё, чтобы ей поверили. Нам, русским, когда мы говорим о большевиках, иноземцы не верят, и судьба послала нам иностранца, чтобы он мог засвидетельствовать и о мучителях, и о мучениках.
Он исполнил это с полной любовью к правде, с примерным беспристрастием и мужеством, ибо требуется мужество, чтобы говорить ныне известную правду.
Р. А. Вильтон – англичанин, давнишний корреспондент «Таймс» в Петрограде. Он добровольно принял участие в войне против германцев на нашем фронте и в одном жарком деле под Барановичами выказал такое хладнокровие, что, будучи штатским, был, наперекор орденскому статусу, награждён Георгиевским крестом. Оказавшись после революции в Сибири, он в течение многих месяцев находился в ближайшем соприкосновении с судебным следователем по делу об убийстве Государя, вникал во все подробности следствия и принимал участие в таких действиях, к которым следователь допускал только особо доверенных лиц; он осматривал комнату, где произошло убийство, присутствовал при осмотре и исследовании места в лесу, где были уничтожены тела Государя и Его Семьи; его подпись стоит на акте этого осмотра; он лично проследил путь грузовика, отвозившего эти тела; им сделаны снимки многих мест и вещей, касающихся преступления, он сберёг с опасностью для жизни один из экземпляров следственного дела.
Вскоре после появления его книги в первом её английском издании автор был удалён из «Таймс»: г. Вильтон вынес убеждение, что издатель последнего, лорд Нортклиф, пожелал этим угодить евреям, мстившим автору за его смелые разоблачения.
Книга Вильтона печатью замалчивается, в магазинах найти её трудно, но она всё же расходится. Замалчивать будут, конечно, и это издание, но и оно тоже разойдётся, ибо труд этот будут приветствовать независимо от политических убеждений все, кто способен любить правду и искать её.
К английскому[7] и французскому[8] изданиям приложен перевод ряда свидетельских показаний[9]. Чтобы удешевить книгу, мы этих показаний не прилагаем: русский читатель найдёт их в других, более обширных изданиях, подготовляемых к печати по этому же вопросу.
P.S. При переводе мы старались быть точными и писать русским, а не современным газетным языком, ибо заполнить речь ненужными иностранными словами – значит прилагать руку к убийству родного языка – этого последнего нашего богатства.
ПРЕДИСЛОВИЕ К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ
В этой монографии автор старался выполнить задачу историка – осветить страшное, невероятно запутанное дело жестокого убийства Императора Николая II и Его Семьи.
Сложность задачи является не в установлении факта убийства – с этой задачей блестяще справился следователь по особо важным делам Н. А. Соколов, несмотря на все хитрости и уловки убийц, – а в строгом определении степени виновности в этом убийстве двух элементов: еврейского и немецкого, взаимно переплетающихся и являющихся столь роковыми не только в деле гибели Романовых, но и в разорении самой России.
Убийство Царя и Его Семьи, организованное среди главарей ЦИК, выполнялось их ставленниками в Екатеринбурге. Не доверяя русской страже, местные комиссары, среди которых преобладали евреи, воспользовались для самого убийства услугами военнопленных, служивших палачами при Чрезвычайке.
С точки зрения уголовного судопроизводства, юридическими виновниками этого кошмарного злодеяния являются зачинщики-евреи и их подчинённые исполнители: немецко-мадьярские пленные и некоторые русские красногвардейцы.
Но с другой, чисто нравственной точки зрения, едва ли не более важной в человеческой жизни вообще, а для несчастной России в особенности, за мученичество Царя и Его ни в чём не повинных детей, за
