– Так что же ты мне привез?

Куинси за локоть повернул ее к себе. Она содрогнулась. Неужели его прикосновение будило в ней только ужас и отвращение? Возможно! Если она ненавидит весь мужской пол, почему он должен быть исключением?

– Присядь, – мягко предложил Куинси. – Я передам тебе то, что должен.

Жанетта бросила на него недоверчивый взгляд, но так как он не пытался снова ее коснуться, подошла к креслу и села на край, склонив голову с гладко зачесанными волосами, на которых заиграл отблеск огня. Куинси медленно, чтобы не спугнуть ее, уселся напротив.

Когда он протянул Жанетте туго стянутый кожаный мешочек, она взяла его осторожно, стараясь не коснуться руки Куинси. Ослабила шнурок, и искристый каскад упал на ее колени. Здесь были золотые цепочки, броши и кулоны с аметистами, бриллиантами и другими драгоценными камнями. Куинси заново оценил ценность подарка. Это были фамильные драгоценности Гретхен.

Боль пронзила сердце Жанетты. Но когда она подняла взгляд, глаза ее сверкали тем же холодным блеском, что и драгоценные камни у нее на коленях.

– Откуда это?

– Гретхен завещала их тебе перед смертью. Она сказала, что они подойдут к твоим глазам.

Жанетта вложила драгоценности в мешочек и затянула шнурок. Горло перехватило так, что стало невозможно дышать. Нахлынули тошнота и головокружение.

Боль зашевелилась в сердце, словно хищное существо, внезапно очнувшееся от долгой спячки. Жанетта поняла, что закричит в полный голос, если позволит себе чувствовать так сильно еще хоть одну минуту.

– Спасибо, – отчеканила она сквозь стиснутые зубы, – но мне пора! Тебя проводят.

Прежде чем Куинси успел сказать хоть слово, она уже исчезла. Он остался сидеть, беспомощно глядя на потрескивающий в камине огонь. Это продолжалось долго – до тех пор, пока не появился Ральф и не налил им обоим бренди. Куинси осушил свой стакан одним махом. Он чувствовал, что должен, обязан сделать что- нибудь прямо сейчас. Он не знал, что именно, но понимал, что, отступившись, сломает и свою жизнь, и жизнь Жанетты.

– Не вышло? – наконец осторожно полюбопытствовал Ральф.

– Все хуже некуда! Я просто не знаю, что еще предпринять. У меня не хватает терпения. Поеду-ка я в город! Может, что-нибудь придет в голову.

– Что ж, прогуляйтесь по вечерней прохладе, но не исчезайте совсем. Поверьте, вы нужны Жанетте, что бы она ни говорила и как бы себя ни вела. Интуиция еще никогда меня не обманывала.

Жанетта отпустила прислугу, убедилась, что приходо-расходная книга заполнена правильно, и потушила лампу над конторкой. Вскоре она уже поднималась в свою комнату со свечой в руке.

Бесшумно прикрыв дверь, она ненадолго привалилась к ней спиной, потом прошла к туалетному столику и поставила на него свечу. Полутьма комнаты как нельзя лучше подходила к ее унылому настроению. Раздеваясь, она заново переживала прошедший вечер.

Кто-то из элиты Нового Орлеана задал роскошный бал, поэтому завсегдатаи съехались в «Марсель» позднее обычного. Тем не менее они явились в полном составе, все еще возбужденные после шумного празднества. Их оживление захватило и Жанетту, она вдруг снова ощутила себя привлекательной и беспечной. Впервые со дня открытия игорного дома она отдалась роли радушной Хозяйки и сыграла ее с таким блеском, что имела грандиозный успех, не признаваясь себе, что втайне поджидает Куинси. Однако час проходил за часом, а его все не было. Когда до закрытия казино остались считанные минуты, настроение Жанетты резко упало. Она поняла, что именно для Куинси так приоделась в этот вечер – в изысканный наряд, который до сих пор ни разу не надевала. Для Куинси она завила волосы в длинные локоны и уложила в изящную прическу, Куинси она высматривала по всем укромным уголкам, лишь для виду привечая остальных гостей. Весь вечер ею владело давно забытое чувство предвкушения, которое приходит только перед свиданием с любимым.

Осознав все это, Жанетта устыдилась. Разве она не выбрала равнодушие и холодность, разве не возвела вокруг себя стену, чтобы укрыться от возможной боли? Своим появлением Куинси сбил ее с толку, заставил потерять рассудок!

Вот и сейчас при мысли о нем кровь бросилась ей в лицо. Сердце билось неровно и часто. Жанетта тихо засмеялась, сама себе напомнив восторженную девицу в дни первой любви. Это было, конечно, очень глупо. Любовь была в прошлом – и первая, и настоящая.

Стоя перед зеркалом, она размышляла о том, почему же не пришел Куинси. Значит, он поверил всему, что она сказала. И она этому только рада. Теперь можно успокоиться и вернуться к повседневной жизни. Она выиграла – она не позволила снова увлечь себя в мир чувств, от которых так болит сердце.

Подойдя к зеркалу, Жанетта пристально оглядела себя. В бледном свете свечи она казалась алебастровой статуей, но была женщиной из плоти и крови. От прикосновения к шелку корсажа грудь налилась, соски затвердели. Ладони скользнули ниже, на живот и между ног. Внезапное острое желание обожгло Жанетту. До сих пор оно посещало ее только во сне.

Да, она женщина! Она не может вечно противиться зову плоти, отказывать телу в его потребностях. Куинси! Единственный, с кем она познала физическое наслаждение. Только он может утолить голод ее души и жажду ее тела! Но Куинси нет рядом.

Не в силах больше сдерживаться, Жанетта опустилась на кровать и разрыдалась. Она плакала, спрятав лицо в ладони, и слезы теплыми каплями падали на колени, пятная сиреневый шелк платья. Это были слезы сожаления, слезы утраты. Гретхен. Нерожденный ребенок. Жорж. Марго. Истерзанная Франция. А главное, Куинси.

Потом пришли другие воспоминания, не менее болезненные. Любовь к Жан-Клоду и жестокое разочарование. Трое мужчин, рвавших ее тело, словно стервятники. Ален и его насилие. Как же можно жить с таким тяжким грузом в памяти?

Жанетта рыдала, и сердце ее разрывалось от горя.

Долгое время спустя слезы иссякли, на душу снизошел покой, словно чаша скорби наконец опустела. Жанетта глянула на себя в зеркало. Глаза покраснели и распухли, волосы спутались, но на губах дрожала робкая улыбка.

– Как мне не хватает тебя, Гретхен… – прошептали губы.

Жанетта открыла мешочек, старательно распутала клубок ожерелий и надела гарнитур с аметистами. Камни тлели на матово-белой коже, но не могли сравниться блеском с ее заплаканными глазами.

Пронзительный женский крик в ночи заставил Жанетту вздрогнуть. Это могла быть только Лоретта. Набросив пеньюар, Жанетта поспешила на звук. В коридоре она столкнулась с Ральфом и отшатнулась – таким гневным было его лицо. Он даже не заметил ее присутствия, когда бежал к комнате Лоретты. Дверь не уступила его яростному рывку. Выругавшись, он выбил ее плечом.

Взгляду Жанетты, когда она оказалась внутри, открылась тягостная сцена. Лоретта, едва прикрытая прозрачной ночной сорочкой, стояла на коленях в постели и кричала с запрокинутой головой, запустив руки в распущенные волосы. Жан-Клод, обнаженный и тоже на коленях, пытался ее успокоить.

– Вам лучше уйти, д'Арси, – сдерживая ярость, произнес Ральф.

– Нет уж, это вы двое убирайтесь отсюда! – крикнул Жан-Клод. – Это вас не касается!

– Как хозяина казино меня касается все, что происходит на борту, – возразил Ральф. – Полагаю, вы сообщили Лоретте о своей предстоящей помолвке.

– Если и так, это мое личное дело, – надменно ответствовал Жан-Клод. – Уходите, дайте Лоретте опомниться.

– Я ей в этом помогу, а вы можете быть свободны… – сказал Ральф еще более надменно, чем он, помолчал и презрительно добавил: – мистер крупье.

Лицо Жан-Клода исказилось, потом столь же внезапно разгладилось. Он издевательски ухмыльнулся и погладил обнаженное плечо Лоретты.

– Вон! – крикнул Ральф, багровея.