диване, не больше чем по двое, по очереди оставляя одного стоящим на часах.

Здесь был телефон, но они не позволяли Раше пользоваться им, и когда однажды он выбрался потихоньку в два часа ночи из своей спальни и попытался набрать номер, воспользовавшись тем, что стоявший на часах агент отправился в туалет, он не смог этого сделать. На следующий день, наблюдая за охранниками, он заметил, что те набирают код из четырех цифр перед тем, как набрать номер, и этот код меняется с каждым звонком.

Шифровальщиком Раше не было, а трое агентов не любили, когда он смотрел, как они звонят, так что разобраться с кодом не представлялось возможным.

Тут же находился телевизор, но настроить его никак не удавалось. Раше махнул на него рукой — тем более, что это было постоянным напоминанием о причине, по которой он не показывался.

Проклятые корабли все еще были здесь, кружа вокруг города.

Маска лежала на столе рядом с телефоном как еще одно напоминание о пришельцах. Раше не мог понять, почему федеральные агенты не отдали его в свою лабораторию на исследование, но до сих пор они этого не сделали. Они положили его здесь, и он выглядел просто по идиотски.

На вопросы Раше, почему они так поступают с маской, агенты, видимо, отвечать не собирались. Наконец, один из них сказал:

— Маска останется с тобой, пока не вернется Филипс. Она ведь была при тебе, когда ты был арестован, значит, это твоя личная вещь.

Это было просто смешно, и Раше этому не поверил. Теперь ко всем прочим вопросам, мучившим Раше, добавился еще один: куда же это запропастился Филипс и когда он вернется.

Естественно, это ему сообщать не стали. Вообще, агенты не отвечали ни на один серьезный вопрос. Когда Раше интересовался, долго ли они собираются его здесь держать, они просто говорили:

— До тех пор, пока не отпустим.

И все же было яснее ясного, почему он здесь. Агенты ФБР хотели иметь стопроцентную уверенность, что Раше никому не расскажет о кораблях.

А вот каким образом узнали о кораблях они сами, было для Раше загадкой.

И Шефер был впутан в это дело, хотя Раше не мог понять, каким образом. Дело оказалось не просто преследованием убийцы... Вообще, вся эта история выглядела гораздо более сложной, чем детективу представлялось в начале. Космические корабли, крейсирующие вокруг города, были непохожи на корабли охотников, но если это военный флот захватчиков, почему хищники не оккупировали все окресности, вместо того, чтобы расправляться с отдельными людьми или небольшими группами людей и сразу исчезать?

Может, то существо, с которым сражался Шефер, было преступником, сбежавшим от пришельцев- охотников? Или корабли вообще принадлежали совсем другому виду существ, чем этот хищник? И, если это так, кто на чьей стороне? Но кораблях друзья или враги?

И как относятся власти к этим пришельцам? И к убийце?

Но больше всего Раше мучил вопрос, что сталось с Шефером. Находился ли он все еще в Центральной Америке, или попробовал вернуться домой? Может, он сидит где-нибудь поблизости в компании федеральных агентов и питается китайскими концентратами, потому что этим кретинам лень дойти до улицы Мотт и купить нормальные продукты?

Правда, Раше сильно сомневался, что трех агентов достаточно, чтобы охранять Шефера. Их для этого потребуется не меньше дюжины.

Раше насупился, когда подумал об этом. Он был не так молод, не так огромен и силен, как Шефер, и у него не было такой уникальной способности управлять своим телом, но и слабаком тоже он отнюдь не был.

— Сосунки несчастные, — пробормотал он, с раздражением оглядев своих стражей.

Миллер отсутствовал, отправившись за ленчем, Смит сторожил дверь, а Джонсон занимался бумагами, кипой наваленными перед ним на столе.

— И правда, сосунки, — еще раз сказал сам себе детектив и обратился к агентам: — Как долго вы собираетесь меня тут сторожить?

— Сколько надо, столько и будем, — отозвался Смит, не пошевелившись. Джонсон даже не поднял глаз от своих бумаг. Он был настолько в них погружен, что ничего не видел и не слышал.

Дверь была закрыта только на цепочку, засов — отодвинут, чтобы вернувшемуся с покупками Миллеру не возиться. Что, если после всех этих длинных скучных дней его сторожа потеряли бдительность?

— Эй, Смит, — окликнул Раше стоявшего у двери агента, — у тебя шнурок развязался!

— Давай посерьезней, Раше, — отозвался Смит. Он даже не взглянул вниз. — Мы — опытные профессионала. Оставь свои шуточки для бойскаутов.

Раше внимательно посмотрел на агента и с отвращением оглянулся. Потом он подошел к столу и заглянул через плечо Джонса в его бумаги.

— Что это у тебя за бредятина? — спросил он. — Уроки готовишь?

— Считаю налоги, — ответил Джонс, не поднимая глаз.

— Это в августе-то?

— Я пропустил свой срок и получил отсрочку — такое тебя устроит, Раше? — Джонс отложил ручку и вперился в детектива.

— Грандиозно, — проворчал Раше. — Торчи тут в компании слабоумных бухгалтеров!

— Эй, — зло сказал Джонс, рывком разворачиваясь вместе со стулом, — лучше прекрати, я этого не выношу, ты же знаешь! Я терпеть не могу и это назначение, и тебя, и эти проклятые налоговые отчеты, но не могу себе позволить оплачивать фантастические счета. В апреле я был занят в настоящем деле, к тому же собираюсь сделать несколько вкладов, поэтому не могу использовать стандартную форму. Ты удовлетворен? Или у тебя есть еще какие-нибудь проблемы?

— Да, сразу видно, что ты отпетый профессионал, — начал было Раше.

— Оставь, Раше! прикрикнул на него Смит, выпрямляясь на своем посту.

Зазвонил телефон.

Раше обернулся на звук. Это был первый телефонный звонок с тех пор, как он очутился здесь.

Джонс поднял трубку и долго слушал, Раше тоже попытался разобрать, что говорят, но Смит решительно перебил его.

— Слушай, Раше, успокоился бы ты самостоятельно, — посоветовал он. — Пока нам удавалось жить мирно, но, если понадобится, тебе придется худо. Ты нас утомил, и я надеюсь, что, когда ты отсюда выберешься, налоговая инспекция заинтересуется твоими счетами и потребует квитанцию и разрешение на ношение оружия. Получишь повестку...

— Ты, юный провинциал, — зарычал взбешенный Раше. — Я никогда не получал никаких долбанных повесток!

Тут Джонс повесил трубку и доложил:

— Это Петерсон. Шефера ожидают в шесть часов. Они привезут его на вертолете прямо на здание Мет-Лайф, там и произойдет передача...

— Погоди минутку, — попросил Раше, прерывая его, — что ты подразумеваешь под «передачей»?

Джонс не отвечал. Смит тоже. Оба они молча смотрели на Раше, а Раше — на них.

Этот прибор на шее Шефера, невидимые корабли над улицами, генерал Филипс, советующий им держаться подальше от этих вещей, пропавший восемь лет назад брат Шефера...

— Боже мой, — проговорил Раше. — Вы собираетесь отдать Шефера этим пришельцам?

Джонс и Смит не отрицали этого, и нрав Раше взыграл.

— Вы, вшивые ублюдки! — начал он.

Смит вытащил пистолет и ткнул его под нос Раше.

— Назад! Одно движение, и я тебя вколочу прямиком в унитаз!

Раше отступил к дивану и опустился на него.

— Да-да, — сказал он, стараясь придать голосу миролюбивый оттенок. Его сердце бешено колотилось, но понизить голос было необходимо. — Послушайте, я извиняюсь. Это просто небольшое перенапряжение после всего случившегося, этой отсидки и вообще... Вы должны меня понять, Шефер — мой друг...

Смит некоторое время пристально смотрел на Раше, потом расслабился и спрятал свой автоматический пистолет в кобуру.