себя невесть что изображать, это ее дело, но меня зачем такой пакостью выставлять? Главное, я Алексея Сергеевича очень уважаю, он человек замечательный, я с первой же минуты понял, как мы познакомились.

– А как вы познакомились?

– Необыкновенным образом. Я дежурил в тот вечер… Не помню, я говорил, что работаю не только в психиатрической бригаде, но еще и в реанимационной? Только не в нашем районе, на Нижегородской подстанции. А еще иногда в токсикологии выезжаю на подмену, тоже там же, на Нижегородской подстанции. Ну и вот, я…

– Слушайте, да ведь вы практически сутки напролет работаете! – ужаснулась Алена. – Как же вам удалось на тот день рождения вырваться? И как вы вообще изыскиваете время с Галиной встречаться?

– С трудом, – хмыкнул Иван, не без некоторой блудливости отводя глаза.

– И как же будет семейная жизнь проистекать при такой нечеловеческой нагрузке?

– У меня такое впечатление, – негромко сказал Иван, – что она никак не будет проистекать. В том смысле, что ее вообще не будет.

– С чего вдруг такие крайности? – усмехнулась Алена. – Если вы решили, что я вас заложу, вас и вашу местную пассию, так зря, беспокоиться не стоит, я умею молчать – если не как могила, то уж как рыба однозначно.

– Да я не боюсь и как раз не хочу, чтобы вы молчали. Я, наоборот, предпочел бы, чтобы вы с Галиной поговорили… ну, может, про Катерину ей рассказывать и не стоит…

Иван мотнул головой в ту сторону, откуда они шли, и Алена поняла, что пассию-«казачку» зовут Катериной. «Черноглазая казачка подковала мне коня!» В любом случае яркая и, видимо, пылкая женщина гораздо больше подходит Ивану, чем довольно-таки мерзкая (между нами говоря!) Галина с ее «приставной» попкой и водянистыми глазами.

– Про Катерину, говорю, может, и не стоит рассказывать, – продолжал Иван, – но всяко стоит ее убедить, что я ей не пара. Нас Алексей Сергеевич познакомил. Я к нему сразу, с первой встречи, очень привязался – ну, безотцовщина, понимаете, относился к нему именно как к отцу. А к Галине так как-то – бесполо, будто к сестре. А она вдруг однажды говорит, мол, влюбилась в меня. И стала меня всем знакомым женихом своим представлять… Ну ладно, думаю, я все равно тогда ни в кого не был влюблен, Галка так Галка, зато будем с Алексеем Сергеевичем общаться… Но потом появилась Катерина, и я понял, что больше Галине голову морочить не хочу, даже ради ее отца жить с ней не хочу. Катерина пока еще замужем, но я буду настаивать, чтобы она с ним разошлась и за меня вышла, только сначала сам должен все проблемы с Галиной решить и освободиться. И я вас прошу: вы с ней как-нибудь там по-вашему, по-женски, поговорите, посоветуйте ей, чтоб плюнула на меня и искала другое счастье.

Алена только вздохнула: она явно была последним человеком, от которого Галина примет какой бы то ни было совет, тем паче – касательно личной жизни. Даже представить страшно, что именно и в какой тональности ответит она Алене, если та попытается заговорить с ней об Иване, который ее разлюбил! Представить страшно, да и неохота Алене представлять реакцию невесты Ивана. Уж лучше продолжить разговор о своем, с позволения сказать, женихе.

Ей было приятно слышать добрые слова об Алексее. У самой-то у нее отношение к Стахееву было такое… двойственное.

– Я не обещаю, Иван, – сказала Алена уклончиво. – Не обещаю, что смогу поговорить с Галиной. У нас с ней отношения непростые. Но я попытаюсь. Послушайте, вы начали рассказывать, как познакомились с Алексеем… В ночь под Новый год, я правильно запомнила?

– Да, да! – по-нижегородски ответил Иван. – Я тогда третий год подряд работал тридцать первого декабря. То с одной бригадой, то с другой, то с третьей… Привык. Но в тот раз был именно в реанимации, и вот ближе к полуночи вызов: человек выбросился из окна! Помчались на Ванеева, там на углу Тимирязева и Невзоровых стоял недостроенный высотный дом, ну и какой-то бедняга зачем-то забрался наверх и выпрыгнул из окошка. А Алексей Сергеевич как раз шел мимо – к друзьям, Новый год встречать. С тортом шел, с шампанским – и вдруг такой сюрприз! Другой человек, наверное, дал бы деру оттуда подальше. Или ладно, «Скорую» вызвал, но сам убрался восвояси. А он нет – он нас дождался и потом с нами поехал, чтобы узнать, что с тем человеком А две женщины…

– Какие женщины?

– Ну, там две женщины подошли, когда мы уже приехали. Подошли, посочувствовали… Кстати, именно тогда, в ту новогоднюю ночь, Алексей Сергеевич не только со мной познакомился, но и с Юлей своей.

– С Юлей? – растерянно переспросила Алена, а Иван хлопнул себя по лбу:

– Дурак я! Извините… Не надо было об этом, я просто заболтался. А впрочем, то дело прошлое, я так понимаю, поэтому вам не стоит напрягаться.

– Да я и не напрягаюсь, – пожала плечами Алена. – С чего мне напрягаться? – Она снова пожала плечами.

Вроде бы Алексей говорил, что познакомился с Юлей, когда она навещала заболевшую Галину? Или Алена что-то перепутала? Или Иван чего-то не знает? Да, строго говоря, какое имеет значение, когда именно Алексей познакомился с Юлей?! Вообще сам факт существования этой девушки ничего не значит для Алены Дмитриевой, она ничего не хочет знать о Юле, и никогда ни единого вопроса о любовнице «жениха» не сорвется с ее уст!

– А почему, интересно знать, Юля бродила среди ночи по улице? – спросила Алена.

– Оказывается, где-то в соседних домах живет ее тетя, Юля пришла к ней Новый год встречать, и вот они вышли прогулять собаку.

– Ну и Бог с ними. И что же Алексей?

– Он с нами поехал в травматологию, когда мы повезли того парня… Я не сказал? Самоубийца-то еще жив был, когда мы прибыли. И мы его еще живым довезли, но он умер в больнице. В принципе понятно было, что он умрет, но мы, честно скажу, боролись до последнего. Алексей Сергеевич очень переживал…

– А кто он был, тот разбившийся?