Коккони и Моррисона, отмеченным печатью здравого смысла: 'Шансы на успех оценить трудно, но, если мы ничего не будем искать, они равны нулю'.

До сих пор мы говорили главным образом о приеме внеземных сигналов. А почему бы не подумать о передаче своих собственных сигналов?

В таком случае баланс доходов и расходов будет более приемлемым. Предположив, что наши корреспонденты немного опережают нас, мы могли бы удовлетвориться совсем маленькими антеннами, вещающими с небольшой мощностью, но на весь космос, которые, соответственно, и обойдутся гораздо дешевле.

Такие передатчики, в отличие от приемников, отвлекающих техников и астрономов на свое обслуживание, могли бы быть полностью автоматическими.

Начать вещание было бы для нас, жителей Земли, решительным шагом. Может быть, где-то какая-то цивилизация ждет нашего сигнала, чтобы послать ответный? Самое простое сообщение с нашей стороны укажет им, на какой частоте мы

хотели бы с ними разговаривать. Жаль, что никто не попытался это сделать? Если 'те' будут рассуждать так же, как мы до сих пор - только слушать и ничего не передавать, - долго же придется ждать межпланетных контактов!

Для суперцивилизаций второго и третьего типов положение иное. Надо ли нам давать знать о себе собственным вещанием? Трудно сказать. Возможно, 'они' достигли такого уровня развития, что могут засечь и наши ненаправленные сигналы: передачи радио, телевидения, радары. А можем ли мы принять их сигналы? В этом нет уверенности. Между нами такая пропасть в технологии и даже в физиологии, что всякое предположение будет рискованным. Нуждается ли цивилизация, достигшая очень высокого уровня развития, в контактах? И если да, заинтересуется ли она такими примитивными, недоразвитыми существами, как мы?

В лучшем случае - если высокоразвитые существа действительно ищут контактов, - вероятно, их сигналы мы можем легко спутать с 'помехами' от природных радиообъектов. Так думает Кардашев, и мы с ним согласны. Но Кардашев считает также, что сообщение будет содержать и 'позывные', которые мы в ходе исследования легко распознаем. Как они будут выглядеть? На каких частотах их ловить? Об этих основополагающих предметах мы не имем почти никакого представления.

Итак, сейчас контакт с суперцивилизациями едва ли возможен. Шансов станет больше, если просто изучать все источники излучения, обнаруженные нами во Вселенной. Чем точнее станут наши инструменты, тем больше будет времени, чтобы принимать радиоволны из космоса. Чем больше станет гигантских радиотелескопов, тем вероятнее успех. Контакт с суперцивилизацией

дет, без сомнения, побочным продуктом обычных астрофизических исследований.

Как и Фред Хойл, мы твердо верим - или, по меньшей мере, 'нам приятно думать', - что где-то уже миллиарды лет существует галактическая цивилизация. 'Я представляю себе, - пишет Хойл, - что в ней идет постоянный обмен информацией на огромные расстояния, о котором мы не имеем представления, как пигмей из тропических джунглей не подозревает о бешеной пляске радиопередач вокруг земного шара. Может быть, 'галактический клуб' насчитывает уже .миллионы членов. Наша задача тоже вступить в этот клуб'.

'/28 Досье внеземных цмклизаций

Дело четвертое

НАУКА И ФАНТАСТИКА

Не стена расстояний рушится. Когда-нибудь мы встретим среди звезд своих товарищей или господ.

Артур С. Кларк

Документ I

ЧТО НАМ ДАЕТ НАУЧНАЯ ФАНТАСТИКА

КАК МАЛО ЗНАЮТ О ФАНТАСТИКЕ

Многие серьезные люди считают научную фантастику низшим жанром литературы. Можно даже сказать, что во Франции ею совершенно неоправданно пренебрегают.

Причин тому множество. Прежде всего, по нашему мнению, французы просто совсем не знают фантастики. Для большинства наших соотечественников она сводится к приключениям капитана Немо, Тентена* да еще нескольких героев, изготовленных в Америке при помощи долларов и рекламы. Поскольку научную фантастику не знают - немудрено, что у писателей-фантастов мало читателей. В этом отношении можно было бы согласиться с Жаком Гуамаром, который в январе 1970 года писал, что подлинная причина болезней фантастики - в экономике: 'Французская читающая публика невелика, и издателям проще недорого купить хорошее произведение в США, чем стараться открыть достойного автора, которому они не смогут обеспечить достаточного вознаграждения за труд'.

Но на самом деле -все это следствие, а не причина. Причину же следует искать в свойственном французам образе мысли. Они не желают читать

* Герой серии французских фантастических романов (см. далее). - Прим. пер.

научно- фантастическую литературу, если она честно признает себя литературой, но с аппетитом набрасываются на публикации, которые, жульнически объявляя себя 'научными', выбрасывают ворох ложных сведений...

Мы же думаем, что фантастика - не' только настоящая литература. Если книга написана талантливым человеком, ее можно назвать литературой будущего. Франция еще не знает этого. Она гордится своим Жголе-м Верном, считает его первым и величайшим (что не совсем так) писателем- фантастом и знать не желает остальных. В этой стране мелочного картезианства любят упаковывать понятия в строгие определения и раскладывать по полочкам в коробочках с аккуратными наклейками. Но как '' можно упаковывать мысли! Что может быть отвратительней и неправдоподобней окончательного определения?

К несчастью, многие умники, даже не раскрыв ни одной научно-фантастической книги, упорствуют во мнении, будто эта литература состоит из сказочек для детей до двенадцати лет и умственно недоразвитых. Всю фантастику они сводят к одному шаблону: какие-то девушки в неизменных металлических купальниках сражаются с зелеными человечками или восставшими роботами. Надо признать, что несчастная публика, читая сии творения, имеет все основания плохо относиться к научной фантастике.

Между тем, при покупке во Франции фантастического романа, есть девять шансов из десяти получить именно такой текст. Это серийная продукция, поставленная на поток несколькими авторами - фирмами, выдающими по два раза в месяц скверный детектив, перемешанный с немыслимой псевдонаукой и дурным вымыслом и написанный плохим языком.

Кроме того, пагубную роль в этом отношении: играют критики 'обычной' литературы. Очень чагсто они выносят решительные приговоры научно- фантастическим произведениям, будучи совершенно чужды этому литературному жанру. Вообще говоря, лишь немногие избранные - фанатические подписчики специальных журналов способны составить правильное представление о деле и сами дать компетентную оценку такого рода произведениям.

Возможно, недооценка научной фантастики имеет и более глубокие причины социологического плана. Возможно, ее молодость и представленные в ней новые идеи отторгаются поклонниками классического психологического романа. Фантастика - литература идей, связывающая науку и искусство, новый жанр, порывающий с литературой чувств. Чисто земные драмы теряют значение перед лицом трагедий, которые готовит нам космос. Новые страсти потребуют новых способов выражения и нового словаря.

ИЗ ИСТОРИИ НАУЧНОЙ ФАНТАСТИКИ

К какому, собственно, времени относятся первые опыты научной фантастики? На этот вопрос ответить нелегко. Когда смотришь на прошлое фантастической литературы, кажется, что она всегда была спутницей человечества. Первый рассказ о путешествии на луну написал, как представляется, Лукиан Самосатский - его 'Правдивая история' относится ко II веку нашей эры. Но вдумаемся: разве библейские огненные колесницы, описания ужасающих взрывов в индийских преданиях 'Махабхараты', скульптуры майя, представляющие нечто похожее намежпланентные корабли, не были внушены человеческой потребностью в познании чуда, породившей

ную фантастику? Наконец, Атлантида Платона, что бы о ней ни писали, тоже произошла из гармоничного сочетания воображения поэта и логических рассуждений ученого!*

В необычайных рассказах древности часто усматривали 'отражение действительных событий. Но, думается, в большинстве этих случаев было бы естественней и логичней видеть, по всей вероятности, первые ростки научной фантастики.

Вольтер, желая высмеять философов и дать им представление об их суетности, вообразил, как два гиганта - житель Сириуса и житель Сатурна - странствуют по Вселенной и попадают на Землю. Вольтер описывает, как они покидают Сатурн:

'Они прыгнули сначала на кольцо и нашли его совершенно плоским, о чем справедливо догадался один из выдающихся обитателей нашей планеты, затем поскакали с луны на луну. Мимо последней луны пролетела комета; они прыгнули на нее, прихватив слуг и багаж. Пролетев около ста пятидесяти миллонов лье**, они повстречали спутники Юпитера'. Тут Вольтер не упускает случая куснуть Церковь: 'Они отправились и на самый Юпитер, прожили там год и узнали много замечательных секретов, которые теперь были бы и напечатаны, если бы господа инквизиторы не нашли некоторые утверждения резковатыми. Но я читал эту рукопись в библиотеке знаменитого архиепископа'', который с неоценимой любезностью и великодушием позволил мне знакомиться с его книгами'. Далее продолжается описание путешествия: . 'Покинув Юпитер, они покрыли расстояние приблизительно в

* Здесь и в дальнейших рассуждениях надо иметь в виду, что англо-французский термин science fiction не содержит понятия 'фантастика', а означает просто 'научная беллетристика'. -Прим. пер. ** Лье - около 4 км. - Прим. пер.

сто миллионов лье и оказались рядом с планетой Марс, которая, как