себя, взялся за дело, наладил его. Сначала «Мерседес» у нас появился, потом квартира в Москве, почти в центре, дальше лучше – дом этот, «Порше»… Но с другой стороны, Паша из кожи вон лез, чтобы все это купить. Кредит на кредите и кредитом погоняет… Мы бы, конечно, справились, но само ощущение того, что живешь в долг, вгоняет в депрессию. А тут еще телохранители. И все потому, что Гена обзавелся охраной. И Паша тут как тут… А когда Гена погиб, Наташа, его жена, уволила своих телохранителей, за ненадобностью. Только тогда я смогла уговорить Пашу послать своих обормотов подальше.

– Обормотов?

–  Ну а как их еще назвать? Профессиональной подготовки у них как таковой не было, если что вдруг случись… А ведь случилось…

Анжела поджала губы, как человек, который вот-вот расплачется, закрыла лицо руками. Но только Степан поднялся со своего места, как она пришла в чувство.

– Это я во всем виновата, – с горечью сказала она. – Это я уговорила его уволить Антона и Сергея. Если бы они были с ним, ничего бы не случилось… Но мы не могли себе позволить охрану. И так на всем экономили… Эх, если бы я знала!.. А может, вы ошиблись? Может, это не Паша был?

– Ошибка, конечно, не исключена, – качая головой, сказал Круча. – Но, судя по всему, погиб именно ваш муж…

– И какая сволочь в него стреляла! – истерично выпалила Анжела.

– С чего вы взяли, что в него стреляли? Разве я это говорил? – внимательно посмотрел на нее Степан.

– Нет, не говорили, – немного подумав, мотнула она головой. – Но я подумала…

– Что вы подумали?

– Ну, разговор шел о телохранителях, а они обычно закрывают своими телами, когда стреляют… А разве в него не стреляли?

– Нет, причиной его гибели стали множественные ножевые ранения.

– Какой кошмар! – ужаснулась вдова.

– Не то слово… Вы говорили, что у ваших телохранителей не было профессиональной подготовки.

– Говорила?.. Может, и говорила, – согласилась Анжела. – Ну так и правильно. Паша взял их в какой-то охранной фирме. Что они там умели, ворота открывать? А тут совсем другое дело…

– А из какой именно фирмы он их взял?

– Из какой именно? Этого я не знаю…

– Давно вы их уволили?

– Недавно. Совсем недавно. На этой неделе. Во вторник. Да, во вторник…

– И как они восприняли новость об увольнении?

– Ну, не знаю, – пожала плечами Анжела. – Паша не мог платить им большие деньги, они у него получали чуть больше, чем раньше. А нагрузка немалая – каждый день, да еще выходные. А на своей фирме они работали сутки через трое… Да и не я их рассчитывала. Паша с ними общался. Сказал, что все в порядке… Вы думаете, что они могли отомстить Паше? – осененно спросила она. – Отомстить ему?..

– Отомстить? – в раздумье повторил Степан.

– А может, вы меня подозреваете? – полоумно посмотрела на него вдова.

– Ну, нет! – поспешил откреститься он.

– А если да?.. Если да, то вы горько заблуждаетесь… Я любила Пашу! Да, мы с ним ссорились. Не часто, но иногда. Но мы любили друг друга… А потом, какой мне смысл его убивать? Он же мне одни долги оставил? Как мне дальше жить, а? Что я умею делать!..

Женщина разрыдалась, закрыв лицо руками.

– Крепитесь, Анжела Максимовна.

– Да, да, – кивнула она.

– У меня еще один вопрос…

– Не надо. Сегодня не надо… Мне нужно побыть одной, собраться с мыслями… Я не знаю, как дальше жить…

– Хорошо, я пойду…

Он поднялся, чтобы уйти, но вопреки ожиданиям Анжела не дала воли своему горю – она последовала за ним, проводила до самых ворот. А ему так хотелось обследовать мотоцикл втайне от нее.

Степан сел в машину, но слишком далеко уезжать не стал. У него не было «жучка», который он мог бы установить в доме Скоробогатовых, – он не мог знать, что там сейчас происходит. Но у него были глаза, и его острое зрение позволяло ему издалека проследить за воротами этого дома. Он почему-то уверен был в том, что сейчас оттуда появится мотоциклист, который этой ночью так лихо рулил в постели у Анжелы Максимовны. А может, и не лихо? Может, медленно и печально…

Он собирался позвонить Комову, но тот его опередил.

– Костоедов приехал, – сказал он. – Проезжал Скоробогатов мимо контрольного поста. Марка машины, номера… Да и сама машина виляла – с одной полосы на другую. Видно, ласты у него к педалям клеились…

– Ты неисправим… Когда это было?

– Три часа сорок восемь минут. До больницы от поста ехать недолго, минут десять. Где-то в четыре утра Скоробогатов совсем склеился… У этого ласты склеились, а у постовых – глаза. Проспали машину.

– С этим разберемся… У Кулика что?

– Да пока не звонил… Ты когда будешь? Или домой?

– А зачем я смену себе растил?

– Понял, значит, домой… А за смену не беспокойся, Кулик тебя не подведет… Как там прекрасная вдова?

– Федот, не стой на нервах. Срочно бери людей, отправляй их к Чижову и Порываеву.

Степану не нужно было напрягать кого-то, чтобы узнать адрес первого. Достаточно было сделать запрос в архив собственной памяти, вспомнить встречу с этими красавцами на железнодорожном переезде. Он лично проверял разрешительные документы Чижова и запомнил его адрес, потому что в нем содержалось число, предельно близкое к мистическим трем шестеркам. Дом номер шесть, квартира шестьдесят пять. Какой-то единицы не хватило до дьявольского числа. И улицу он запомнил.

– Чижов на Герцена живет… – Степан назвал номер дома и квартиры.

– А Порываев где-то в Щелкове, – вспомнил Комов. – Точный адрес где-то в дежурной отмечен, там пистолет его оформляли…

– Вот и замечательно.

– Бить или не бить, вот в чем вопрос!

– Не бить. Но насчет алиби пробей.

– Их подозреваешь?

– Да есть чуть-чуть. Скоробогатов их уволил, могли отомстить…

– Могли, – не стал спорить Федот.

В несанкционированной засаде Степан провел часа полтора; уже собирался уезжать, когда из ворот взятого на прицел дома выехал мотоциклист. Но вопреки ожиданиям он направился в обратную сторону. Степан последовал за ним, но скоро уперся в огромную кучу щебня, перегородившую дорогу. На «Ямахе» можно было объехать это препятствие, а на «Волге» – нет, габариты не те. А бег спринт на марафонской дистанции Кручу не прельщал.

Антон Порываев был прописан в городе Щелкове Московской области – не ближний свет. Зато Сергей Чижов проживал в Битове. Оперативников катастрофически не хватало, поэтому майору Комову пришлось тряхнуть стариной и самому проверить адрес. Мог бы взять с собой кого-нибудь из группы немедленного реагирования, но зачем ему подмога, если он и сам-с-усам. Разве что участкового вызвать.

Комов не относил Порываева и Чижова к подозрительным личностям, за которыми нужен глаз да глаз. Но и в категорию благонадежных заносить их не стал: было в них что-то скользкое, не внушающее доверия. Поэтому пистолет в оперативной кобуре приятно тяжелил Федоту плечо.

Участковый усердно пытался скрыть недовольство. Все-таки выходной день, на подведомственном участке все вроде бы спокойно, а тут работа.

– Здравия желаю, товарищ майор! – бодро поприветствовал он Комова.

– И я тебе, Крытов, желаю того же, – кивнул Федот. – Быстро ты собрался, молодец. Сейчас адресок проверим, и пойдешь к своим детишкам…

Крытова сложно было назвать быком – среднего роста, худощавый; может, и жилистый, но уж точно не атлет. Зато производителем он был знатным. Двадцать восемь лет парню, а уже четверых детей с женой наклепали. Отец-герой. Неудивительно, что Комов знал его и по имени, и по фамилии.

Чижов жил в пятиэтажном доме советско- кооперативной застройки. Двор, утопающий в желтеющей уже зелени деревьев; детская площадка, занятая скучающими мамашами с их чадами; на входе в подъезд кодовый замок без домофона.

Впрочем, замок не смог остановить Комова. Едва он подошел к двери, как та открылась с обратной стороны. Вышла полногрудая женщина лет шестидесяти, настороженно посмотрела на него и Крытова, который был в штатском, но промолчала.

Федот не мудрствовал лукаво. Участковый имел полное право побеспокоить жителей дома, проверить паспорта у подозрительных лиц, поэтому незачем было выдумывать велосипед с тараном.

– Позвонишь в дверь, скажешь, что жалоба от соседей поступила, – сказал он, обращаясь к своему помощнику.

Но только Крытов потянул руку к клавише звонка, как за дверью звонко хлопнул выстрел. Вслед за ним прозвучал второй, затем третий.

Побледнев, Крытов отпрянул от звонка; просев в коленях, спиной распластался по стене. Федот тоже испугался, но виду не показал. Отошел в сторонку, оставаясь лицом к дверям.

А в квартире продолжали громыхать пистолетные выстрелы, но пули не дырявили дверь, которая, судя по всему, была обычной, деревянной, лишь обшитой дерматином. Но ведь хозяин дома мог стрелять в своих гостей или даже заложников…

Федот и сам не заметил, как у него в руке оказался пистолет. Зато Крытов продолжал подпирать стену – и спиной, и обеими руками.

– К другой стене отойди, а то из гранатомета долбанут, вместе с этой на части разлетишься, – сыронизировал Комов.

Но его напарник шутки не понял. В панике метнулся к лестничному пролету. И в это время в квартире раздался такой взрыв, что, казалось, должны были вылететь как минимум двери. Вот тебе и гранатомет… Правда, двери лишь слегка вздрогнули.

А двери открывались внутрь. И Комов решил приложить к ним свою ударную ногу… Бить или не бить?.. Все-таки бить!.. Но сначала выстрелить в замок, наискосок, чтобы пули не ушли в глубь