каждые полмесяца возле шлагбаума появлялся новый плакат. Текст, разумеется, сочинял Степаныч. Такого ответственного дела он просто не мог никому доверить. Что касается художественного исполнения наглядной агитации, то оно поручалось дочери Ивана Степановича Ниночке, работавшей в библиотеке поселка Красные Горы. Степаныча члены Тайного братства кленового листа обнаружили возле сторожки. На сей раз он был без формы, но в фуражке.

– Добрый вечер! – хором приветствовали его ребята.

– Добрый, – кинул на них исполненный подозрительности взгляд сторож. – Вернее, недобрый, – уточнил он. – И вообще, чего надо? I

– Нам ничего, – с ангельским видом проговорил' Маша. – Нас послала к вам бабушка, – вдруг нашло на девочку вдохновение. – Она так убивается! Так убивается! Говорит: «Если Альберта Поликарповича, не найдут мое сердце просто не выдержит!»

– А я тут при чем? – весьма нелюбезно ответил сторож.

– Бабушка говорит по-другому, – подхватил Димка.

– Что это она там еще говорить может? – заволновался Степаныч. – У меня по службе никаких упущений не было.

– А бабушка говорит, что если бы не было, Альберт Поликарповича не похитили, – поняла состояние сторожа Маша.

– Следствием пока не установлено, что его похитили, – отбивался Степаныч. 'Знать бы, какой эта их бабушка, грымза въедливая, на меня компромат имеет, – пытался сообразить он. – «А то, как говорится, вовремя в подстрахуешься, дойдет и до увольнения».

От жары и напряженной работы ума седая, коротко стриженная голова бывшего заслуженного работника органов правопорядка вспотела, и он, сняв фуражку, принялся вытираться огромным носовым платком.

– Но ведь Альберт Поликарпович исчез, – сказ Петька. – И если его, предположим, похитили, то произошло это наверняка ночью. И его, по идее, должны бы провезти мимо вас.

– Бабушка наша и говорит, – подхватила Маша. – Очень жаль, что Иван Степанович ночью, конечно, сдал ничего не слышал.

– Я ночью спал? – поперхнулся от возмущения доблестный сторож. – Я ничего не слышал? Старая гвардия не теряет бдительности!

– Значит, вы что-то слышали? – тут же поймал на слове Петька.

– Нам и слушать было нечего! – взорвался Степаныч. – Я в прошлую ночь всего один раз к шлагбауму вышел. «Мерседес» Верещинского выпускал с территории.

– Тяпы? – словно бы невзначай переспросил Димка.

– Для кого Тяпа, а для кого Потап Павлович, – явно осудил Терминатора за такое панибратство Степаныч.

Дело в том, что Тяпа Верещинский – каждый раз, проезжая мимо шлагбаума, вручал Степанычу купюру в десять долларов. Поэтому бывший заслуженный работник органов правопорядка относился к нему с большим уважением.

– А кроме Потапа Павловича, за всю ночь никого? – с трудом скрывая волнение, спросил Петька.

– Никого, – подтвердил Степаныч. – Так Анне Константиновне и передайте: старая гвардия не дремлет.

– Обязательно передадим! – пылко заверила Маша.

– А то бабушка говорит: «Проспал наш Степаныч, проспал», – начал подыгрывать сестре Дима.

– Мы-то знаем, Иван Степанович! Вы никогда ничего не проспите! – воскликнул Петька.

– Я никогда, – подтвердил сторож. «Ну, кажется, на этот раз пронесло, – с облегчением добавил он про себя. – Со шлагбаумом у меня упущений никогда не бывает».

И он с достоинством удалился в сторожку. Ребята повернули назад. Теперь им и впрямь требовалось срочно обсудить сложившуюся ситуацию. Не успели они, однако, достигнуть Петькиных ворот, как Настя крикнула:

– Смотрите! Там, под кустом, Аргентум!

– Где? – заорал как оглашенный Димка. Аргентум, зашипев, взвился в воздух и сиганул в густой колючий кустарник.

– Кися! Кися! Аргентум! Гена! – последовала было за ним Настя, но кот к этому времени был уже далеко. Вернувшись, Настя набросилась на Димку:

– Зачем тебе надо было пугать кота? Он и так остался один без хозяина. Я бы его сейчас к себе взяла.

– Ну, и брала бы, – невозмутимо откликнулся Терминатор. – Я тебе что, мешаю?

– Естественно, мешаешь! – охватило еще большее негодование девочку.

– Это клевета и поклеп, – Дима продолжал защищаться.

– Оставь его, – повернулась Маша к подруге. – С ним совершенно бесполезно спорить.

– Найдешь потом своего Аргентума, – добавил Терминатор. – Никуда он из поселка не денется.