— Славян?!. Так ты ж его того…

— Да нет, жив твой Славян. Лежит сейчас в моем доме да на паркет писает…

Кузя тяжко вздохнул. Оказывается, он был совсем не прочь, чтобы Славян сгинул. Вот оно, бандитское братство. Все кенты, пока жареным не запахнет. Чуть что не так, как пауки в банке, начинают пожирать друг друга… Уж Никита это на своей шкуре прочувствовал…

— Твой Славян тоже сломался, — сказал Никита. — Тоже готов был Коваля мне сдать… Короче, я вас обоих отпущу. А вы где-нибудь заройтесь. Квартиру на другом конце города снимите, на работу устройтесь. А с бандитами завязывайте. Поверь мне, от них только худо…

Никита вспомнил Артемчика. Совсем еще зеленый пацан. Виталу предан был как собака. Единственный, кто не отвернулся от него в трудную минуту. Он шел с ним до конца. И чем ему отплатил Витал?.. Убийцу к нему подослал…

И Никиту пытался убить. И убили бы его, если б не Марта…

Марта, Марта… Ну когда же они будут вместе?..

Никита подогнал машину к дому. Егеря оставил в ней. Затем они с Кузей поднялись к нему в квартиру. Там их ждал Славян. Кузя развязал его. А штанишки свои тот постирал сам. И пол тряпкой протер, чтобы не воняло. Прав оказался Никита — не выдержал Славян, сходил под себя.

Никита отдал ему свои старые штаны. В них он и уходил вместе с Кузей. После недолгого нравоучительного разговора они оба посчитали правильным отколоться от Коваля. Решили держаться от него подальше.

Никита выпроводил братков. А сам спустился вниз. Загнал машину в гараж, закрылся, открыл багажник. И поймал затравленный взгляд Егеря.

— Ну вот и все, — как бы сожалея о его трагической судьбе, сказал Никита. — Буду тебя кончать…

— Что я тебе сделал? — в ужасе выдавил из себя пленник.

— Ты изнасиловал мою девчонку.

— Я?!

— Четыре года назад, тихий подмосковный городок. И девчонка-выпускница. Со школьного бала возвращалась. Ты, Рваный и Валек… Ну, вспомнил?

Хрип, который вырвался из груди Егеря вместо слов, дал понять, что этот гад вспомнил все.

— Рваный и Валек уже наказаны…

Страх парализовал Егеря. Он уже не мог и хрипеть.

— Теперь очередь за тобой…

Никита достал пистолет, щелкнул затвором, сунул ствол в рот Егерю.

— Ну вот и все…

Егерь забился в конвульсиях. Будто его уже пристрелили.

— Ладно, живи, — сказал Никита. — Пока живи…

Он пристрелит эту падаль ночью. Вывезет куда-нибудь за город и прикончит. А пока пусть этот мерзавец мучается мыслью о том, что ему придется сдохнуть из-за давнего своего греха, о которой он и думать забыл…

Никита заткнул Егерю рот грязной тряпкой, закрыл багажник, вышел из гаража. Затем поднялся к себе, закрылся на все замки. Решил немного передохнуть.

Никите повезло — он смог поспать до обеда. А потом его разбудил звонок. Пришла Мила.

Никита посмотрел на нее и понял — она под кайфом. Улыбка у нее блуждающая…

Илья Кривоконь за ночь глаз не сомкнул. А утром, сразу после расчета за Коваля, ему на работу. Но сонным он не выглядел. Как всегда, свеж и бодр. Кровь подогревала мысль о двухстах десяти тысячах долларах. Неплохо они заработали с ребятами на четверых. И целую банду вместе с главарем извели…

Но долго он не радовался. В первый же час он случайно узнал, что в районе Кочумской свалки обнаружено семь трупов. И среди них нет ни Коваля, ни Егеря…

Первое, что сделал Илья, — это поднял на ноги своих ребят. Он уже знал, что нужно делать…

Вениамин Алексеевич Кочергин готов был взвыть.

Его жена изменяет ему. Мила изменяет ему… Это что-то невообразимое…

Он стал замечать за ней неладное, когда вернулся из загранкомандировки. Бизнес у него — экспорт цветного металла. А иногда заключение сделок с иностранными партнерами требует личного присутствия. Вот и пришлось ему в очередной раз смотаться на недельку в Австрию. А там такие девочки… Нет, нет, он не изменял жене. Он просто сбивал давление в паху. Траханье на стороне — это чисто техническая процедура.

А вот с Милой у него все иначе. К ней он с душой. И как-то не очень думается с ней о сексе. В тот день он лежал на диване и больше думал о пиве… А она как одержимая набросилась на него.

Это стало повторяться каждый день. И с каждым разом усиливалось. Жена стала ассоциироваться у него с самой разнузданной шлюхой. И это навело его на мысль установить за ней наружное наблюдение.

Два сыщика из частного детективного агентства справились со своей задачей. Они узнали, что вчера Мила была у их соседа. И сегодня, в этот час она снова у него дома. Нетрудно угадать, чем занимаются мужчина и женщина, когда остаются наедине…

Вениамин сейчас готов был убить и жену, и ее любовника. Он немедленно отправился домой и прихватил с собой Костика, своего личного телохранителя. Этот парень предан ему. И под полой пиджака у него всегда пушка. Он не задумываясь пустит ее в ход по первому слову своего босса…

Мила просидела у него два или даже три часа. Все интересовалась, как он думает охранять ее.

— Все улажено, — говорил он ей. — Коваль тебя не тронет…

Утаивая ненужные подробности, Никита рассказал ей о встрече с Ковалем. Мила кивала. Но кивала бездумно. Оказывается, она его слушала, но совершенно ничего не понимала. И неудивительно, мозги у нее были под кайфом. Хорошо, что наркотик не действовал на ее передок. А то Никите пришлось бы отбивать сексуальное нападение.

И наконец Мила засобиралась домой. Никита открыл ей дверь Но выпустить не смог. Будто какой-то джинн из бутылки влетел в дом, сшиб его с ног, распластал по полу.

Какой-то крепкий мужик навалился на него. И ударил чем-то тяжелым. Свет померк перед его глазами.

Очнулся Никита в своей комнате, в углу рядом с тумбочкой для телевизора. Руки, ноги связаны, голова раскалывается от боли. А на диване удивительно знакомый мужчина. Да это же муж Милы…

Самой Милы нигде не было.

Ее мужа аж заколотило от бешенства, когда он увидел, что Никита очнулся.

— Ах ты, тварь!.. — заорал он на него. Но задницу от дивана не оторвал, не подошел к Никите, не пнул его ногой в лицо или в живот.

— За лоха меня держишь, ублюдок? — продолжал разоряться сосед. — Рога мне наставляешь, жену мою трахаешь?..

Он орал, даже стучал ногами. И не давал Никите рта раскрыть.

А рядом с ним, спиной к межкомнатным дверям, стоял крепыш в дорогом костюме. И он держал Никиту на прицеле. Семейная драма его абсолютно не волновала. Но он готов был нажать на спуск…

— Ну вот ты и доигрался! — заключил муж Милы после истерической тирады.

И посмотрел на своего цербера.

— Отстрели ему яйца! — приказал он.

Ствол пистолета стал опускаться.