— Давай-ка не терять времени. — Минуя очередь ожидающих приемки машин, Коробков подошел к двум блестевшим свежей краской полуторкам. — Вот с этих и начинай…

Возле машин стоял мордастый парень в гимнастерке без петличек, перетянутый командирским ремнем, в щеголеватых хромовых сапогах, в такой форме ходят нынче ответственные работники, однако на боку брезентовая сумка, ремешок от нее перекинут через плечо вроде портупеи. По этой сумке Саша определил: снабженец.

— Ну что, Горторг, — кивнул ему Коробков, — нашел краску?

— Все сделано, как приказано, товарищ воентехник первого ранга, — молодцевато отрапортовал снабженец.

— Я эти машины смотрел позавчера, — пояснил Коробков, — приличные машины, но вид был безобразный, я велел покрасить, отговаривались — краски нет. А вот достали. Достали, Горторг?

— Родина требует, страна должна дать, — ухмыльнулся снабженец.

— Ладно, Панкратов, действуй, — сказал Коробков, — я пошел.

Саша приказал шоферу завести мотор и поднять капот.

— Слушай, начальник, помпотех уже осматривал машины, — начал снабженец, — признал исправными.

— Теперь я посмотрю.

Саша прослушал мотор на разных оборотах, махнул рукой шоферу: глуши!

— Машину принять не могу, мотор стучит, — сказал Саша, опуская капот.

Вторую машину Саша тоже забраковал — большой люфт руля, передок разболтан, надо перетянуть.

— А где новые шкворни достанешь? — возразил шофер.

— Ваша забота.

— Придирки строишь, начальник, — угрюмо произнес снабженец и направился в штаб, видимо, пошел жаловаться Коробкову.

Ни одной машины Саша в этот день не принял: неисправности, лысая резина, не покрашены, слабые аккумуляторы.

Неприятное занятие! Одни сдатчики хамили, другие лебезили, третьи смотрели умоляюще. Этих Саша жалел, знал, нет у них возможностей для ремонта, а за несдачу машин могут пойти под суд, но принимать для фронта негодные машины не имел права.

Коробков был огорошен.

— Ни одной исправной машины? Может быть, ты чересчур требователен? Ведь те машины я сам смотрел.

— Пожалуйста, — сказал Саша, — можем вместе посмотреть.

Но смотреть вместе Коробков не пожелал, озабоченно проговорил:

— Положение серьезное, сроки жесткие. Будем чересчур придирчивы сейчас, придется принимать что попало, лишь бы вовремя выехать. Новых машин нам никто не даст. Считаю так: если машина прошла технический осмотр в автоинспекции и сейчас на ходу, надо принимать.

— Я таких актов подписывать не буду, — ответил Саша.

Коробков нахмурился:

— Ну что ж, погуляй пока.

«Гулять» не пришлось. Утром побудка, завтрак, потом занятия: строй, устав, винтовка, граната, порядок движения на маршах и в боевых условиях, поведение при бомбежке, при артобстреле, тушение загоревшейся машины, маскировка на местности, подача сигналов, оказание первой помощи, пользование индивидуальным пакетом, правила перевозки снарядов, оружия, горюче-смазочных материалов и личного состава. Занятия вели младшие воентехники Корнюшин и Овсянников, молодые ребята, только что окончившие автоучилище, на днях прибывшие в батальон на должности командиров взводов. В свободное от занятий время Саша толкался в цехе, служившем гаражом. Шоферы матерились — машины негодные, где их понабрали, ремонтировать нечем, ругались с командирами: «Сам на нее садись и поезжай!» К Саше относились хорошо, знали, что он отказался от приемки, одобряли: молодец! И обращались за советом — в автомобиле Саша разбирался.

Были еще политзанятия, проводил их политрук Щербаков, из запаса, местный, рязанский, работник Осоавиахима. Читали «Правду», «Красную звезду», Щербаков приказывал красноармейцам своими словами повторить прочитанное. Городские шоферы кое-как пересказывали, но деревенские не могли. Щербаков раздражался, вручал красноармейцу газету: «К завтрашнему дню выучи!»

Саша, естественно, отвечал без запинки. Это настораживало Щербакова: чересчур, видно, грамотный. Подозрительно косился в его сторону.

Дня через два Сашу из казармы вызвали к комбату. В кабинете Юлдашева находились Коробков, механик Василий Акимович, воентехники Корнюшин, Овсянников и вновь прибывший командир первой роты старший лейтенант Березовский, как казалось Саше, кадровый военный, лет, наверно, сорока, с проседью в черных волосах, подтянутый, хмурый и требовательный.

Саша доложился: красноармеец Панкратов по вашему приказанию прибыл.

Юлдашев указал на стул, Саша сел.

Вслед за ним вошел политрук Щербаков, сухо всем кивнул, уселся рядом с Юлдашевым.

— Проведем техническое совещание о ходе приема материальной части. Пожалуйста, товарищ Коробков.

Коробков доложил. По графику намечалось принимать каждый день двадцать машин. Однако имеет место отставание от графика. Будем наверстывать.

— Вопросы? — объявил Юлдашев.

— Разрешите, товарищ капитан? — сказал Щербаков. — У меня вопрос к красноармейцу Панкратову. Красноармеец Панкратов!

Саша вопросительно смотрел на него.

— Красноармеец Панкратов! — повторил Щербаков. — Надо встать, когда к вам обращается старший по званию.

Саша встал.

— Красноармеец Панкратов! Вам было поручено принять машины. Вы их все забраковали. Они были не на ходу?

— Они были на ходу, но…

— Ах, на ходу, — перебил его Щербаков, — почему не приняли?

— Человек с одной ногой, с протезом или на костылях — тоже на ходу Но в армию его не берут.

Старший лейтенант Березовский усмехнулся, задержал на Саше взгляд.

— Не остроумничайте, пожалуйста! — злобно проговорил Щербаков. — Вы в армии, не забывайте, и эти свои интеллигентские штучки бросьте. Какой пример подаете водителям? Они отказываются от своих машин, требуют новые.

Саша знал, что водители требуют не новые, а исправные машины, но ответил так:

— Я рядовой водитель, и не моя обязанность принимать технику.

— Вам поручили принимать, и вы обязаны принимать.

Саша молчал. Что он мог ответить этому обалдую?

— Садитесь, Панкратов, — сказал Юлдашев. — Можно устранить недостатки в машинах, которые вы не приняли?

— В батальоне нельзя, нечем. Но в Рязани есть автобазы, ремонтные мастерские, автосбыт, все можно достать и сделать.

Юлдашев обратился к механику Василию Акимовичу:

— Ваше мнение, товарищ Синельщиков?

— Захотят хозяйства устранить какие есть недостатки, управятся. Помочь надо, конечно, через тот же горком партии.

Старший лейтенант Березовский сказал:

— Я бегло осмотрел машины моей роты. Машины в плохом состоянии, аккумуляторы слабые, резина лысая.