женщина! Как подойти? Как сказать? Как предложить? А узнал про Каневского, сразу решил — надо выручать, спасти во что бы то ни стало. Любит не любит, не имеет значения, главное — увезти отсюда… А теперь, слышал? «Вы мне близкий человек». А?! «С вами я была бы счастлива». Как, дорогуша?! Тебе кто- нибудь говорил такие слова? Мне нет, никогда!
— Лена замечательная, — сказал Саша, — я много лет ее знаю. Я рад за тебя и рад за нее. А теперь давай спать ложиться. Привыкли с тобой дрыхнуть до полудня, а завтра рано вставать…
В девять часов они были готовы, но Лена запаздывала. Глеб подходил к окну, смотрел, не идет ли, метался по комнате.
— Что-нибудь задержало, — успокаивал его Саша, — сейчас придет.
Время подошло к десяти, потом к одиннадцати… Поезд через час…
— Может быть, она прямо на вокзал поехала? — предположил Глеб.
— Такой глупости она не сделает, скорее всего, отменили выходной.
В двенадцать часов они поехали к Лене.
На завалинке, опираясь на палку, сидела та старуха, что разговаривала с ними в прошлый раз. Увидев Сашу и Глеба, тихо сказала:
— Идите, идите, ребята, нету Лены.
— Когда ее забрали?
— Вчера, идите, идите.
Они не двигались с места.
Старуха поманила Глеба пальцем.
— Сынок, а какой она нации?
— Русская она.
— А веры-то какой? Православной или еще какой?
— Православной.
— Дай ей Бог, — прошептала старуха.
5
В вестибюле здания НКВД на улице Егора Сазонова они заполнили анкету: Будягина Елена Ивановна, 1911 года рождения, адрес — поселок Нефтегаз, кто запрашивает — Дубинин Глеб Васильевич, степень родства…
— Напиши — жених, — посоветовал Саша.
— Нет, напишу — двоюродный брат, так вернее.
— Не лезь в родственники к Будягину, понял? Пиши — жених!
— Женихом может назваться всякий, пошлют к едрене фене. А родственнику? Пусть попробуют не выдать справку!
— Только не задирайся. Без эксцессов!
— Сам знаю, дорогуша! Главное, ты не суйся, всю музыку испортишь.
Он подошел к окошку, постучал, сдал анкету.
— Ждите!
Ждали они долго, хотя народу в вестибюле было немного. Выходили по очереди на улицу покурить, Саша купил на углу в газетном киоске «Правду», проглядел: победы Гитлера в Европе, нерушимая дружба с Германией, убийство Троцкого, совершенное «одним из его ближайших людей и последователей… Его убили его же сторонники, с ним покончили террористы, которых он же учил убийству из-за угла, предательству и злодеяниям».
Сами, конечно, и убили! Всех считают идиотами.
Глеб ходил взад и вперед по приемной, нетерпеливо поглядывая на окошко.
— Дубинин!
Глеб подошел. Саша встал сбоку.
— Паспорт!
Саша схватил его за руку — не давай!
— Зачем вам мой паспорт?
— Справки выдаются при предъявлении документа, удостоверяющего личность.
Глеб вынул паспорт, оттолкнул Сашу, протянул.
Окошко захлопнулось.
Они отошли в сторону.
— Зачем ты им отдал паспорт?! Сказал бы — нет с собой. Сейчас ухватятся — нашли в Уфе родственника Будягина. Давай мотать отсюда, пока не поздно! Добудешь в Калинине новый паспорт.
Он потянул Глеба к выходу, но тот опять оттолкнул его.
— Положил я на них с прибором! И пока не узнаю, где Лена, отсюда не уйду.
Переубедить его было невозможно. Глеб, всегда такой осторожный, теперь шел напролом.
Рядом с окошком открылась дверь, в ней возник толстый приземистый энкаведешник в очках. Поднял к глазам бумагу:
— Дубинин!
— Я Дубинин.
Энкаведешник внимательно посмотрел на него, открыл дверь пошире и, придерживая ее рукой, сказал:
— Пройдемте!
— Зачем?
— Там вам скажут зачем, пройдемте!
Глеб приблизил к нему искаженное гневом лицо.
— А почему там, почему не здесь?
Энкаведешник отступил на полшага, снова поднял к очкам бумагу.
— Вы наводите справку о… Будягиной Елене Ивановне?
— Да, я.
— Вот вам там и дадут справку.
Саша подошел к ним.
— Глеб, на работу опаздываем.
Энкаведешник воззрился на него.
— А вы кто?
— Товарищ. Шли на работу, попросил зайти с ним сюда. Вот зашли.
— И идите. Товарищ вас догонит. Пройдемте, гражданин Дубинин.
— Глеб! — Саша схватил его за рукав.
Энкаведешник грубо оттолкнул его плечом и, войдя вслед за Глебом, захлопнул дверь.
Ненависть, отчаяние, сознание собственного бессилия душили Сашу, Кричать, протестовать? Выскочит дюжина амбалов с квадратными мордами, скрутят, изобьют, утащат в камеру, а оттуда путь известен. Власть в стране захватила банда уголовников, как с ней бороться?! Идти на верную смерть? Никому ничего его гибель не даст, никто о нем даже не узнает.
Саша вышел на улицу, остановил машину, назвал адрес. Семена Григорьевича. У него с Глебом давние отношения, к тому же Семен вел занятия в клубе НКВД, какие-то связи наверняка возникли, может, нажмет на нужные кнопки, выручит Глеба?
Семен Григорьевич выслушал Сашин рассказ, обещал что-нибудь узнать. А к концу дня сообщил, что ничего узнать не удалось, и, глядя мимо Саши, своим красивым, актерским голосом добавил:
— Ваши две группы, Сашенька, закончу я сам, а вы сегодня можете получить у Нонны расчет за отработанные часы.
Так. Избавляется от него. И Глеба выручать не будет.
