третий, вид у него был озабоченный, даже испуганный, возился долго, Сталину надоело сидеть с открытым ртом.

— Скоро вы с этим управитесь?

— Сейчас, сейчас, — тянул Липман, снова прикладывая разные образцы зубов. Потом, видимо, принял какое-то решение. — Можете встать, Иосиф Виссарионович. Я постараюсь к утру все сделать, — озабоченно говорил Липман, закрывая свой чемодан.

На следующее утро Сталин приказал вызвать врача.

— Товарищ Сталин, — сказал Товстуха, — он еще не кончил, сказал, будет готово завтра.

Сталин помрачнел.

— Вызовите его ко мне.

Через несколько минут явился запыхавшийся Липман.

— Вы мне обещали сделать сегодня протез. Почему не выполнили обещания?

— Не получилось, Иосиф Виссарионович.

— Что задерживает? — Сталин смотрел на врача своим особенным, тяжелым взглядом, которого все боялись.

Липман развел руками.

— Говорите правду.

— Видите ли, — робко начал Липман, — изо всех искусственных зубов, что я привез с собой, ни один не подходит по цвету к вашим.

— Почему не взяли тех, что подходят?

— Я взял все, что у нас есть, в том числе и того цвета, который для вас уже использовали раньше.

— Ну и что?

— У людей, особенно курящих, меняется цвет зубов. Те зубы, что я привез, близко подходят по цвету к вашим, очень близко, но все же некоторая разница в оттенке есть.

— Очень заметная?

— Не очень. Но специалист заметит.

— Какое мне дело до специалистов?

— Мне не хотелось бы, чтобы кто-то сказал, что я плохо сделал вашу работу.

Сталин усмехнулся.

— Из-за вашего самолюбия я должен ходить без зубов. И сколько я еще буду ходить без зубов?

— Я попросил позвонить в Москву и прислать мне еще зубы — номера по каталогу указал.

Сталин пристально смотрел на Липмана.

— Но ведь вы привезли все, что есть в Москве?!

— Достанут…

— Где достанут?

Липман, не поднимая глаз, проговорил:

— В Берлине.

— В Берлине?!

— Я их выписал по немецкому каталогу.

— Почему вы мне сразу не сказали?

Липман молчал.

— Запретили говорить? — усмехнулся Сталин.

Липман молчал.

— Кто запретил?

Липман молчал.

— Товстуха?

Липман едва заметно кивнул головой.

— Так вот, — внушительно сказал Сталин, — имейте в виду: товарищу Сталину все МОЖНО говорить, товарищу Сталину все НУЖНО говорить, от товарища Сталина ничего НЕЛЬЗЯ скрывать. И еще: от товарища Сталина НИЧЕГО НЕВОЗМОЖНО СКРЫТЬ. Рано или поздно товарищ Сталин будет знать правду.

Задержка с протезом, конечно, неприятна, но это в конце концов образуется. Однако тот факт, что врача заставили врать, возмутителен. Никто из его окружения не имеет права произносить даже слово неправды. Малая ложь влечет за собой большую ложь. Если его окружение врет ему по мелочам, это ненадежное окружение. Все, начиная с членов Политбюро и кончая поваром на кухне, должны знать, что товарищу Сталину надо говорить правду, только правду, одну правду.

Отпустив доктора, он вызвал Товстуху.