военная разведка или органы государственной безопасности?

Последней инстанцией, где Осипова получила мины, явился действовавший в районе Минска спецотряд «Дима» Главного разведывательного управления, которым руководили Д. И. Кеймах, К. Корниенко и Н. П. Федоров.

Мария Осипова ходила на связь под видом спекулянтки. Из города несла разную одежду, будто менять на хлеб, а на самом деле в ней были зашиты нужные сведения. Из деревни (то есть из отряда) возвращалась с продуктами якобы для продажи, а под продуктами часто проносила листовки и взрывчатку.

Получив в отряде «Дима» две небольшие на вид мины, Осипова положила их в корзинку, засыпала брусникой, сверху положила яйца и вареную курицу. На подходе к Минску она была остановлена полицейскими. Вот как она сама рассказывала про это: ««Чего несешь?» — спросили полицаи. — Я сделала глуповатую физиономию, пожала плечами и говорю, что несу ягоды, яички и курицу. Один из полицейских спросил: «Что под ягодами?» Я улыбнулась глуповато и говорю: «Да что там может быть?» Полицейский приказал высыпать ягоды из корзины. Я стала плакаться, что детей у меня много, а ягоды перепачкаются в песке, у меня их никто не купит. Откупилась от полицейских курицей, яйцами и 25 марками. После этого еле дошла до места, так как была в состоянии стресса».

Можно только догадываться, что пережила отважная подпольщица за этот короткий промежуток времени общения с полицаями. При обнаружении мин Осипова, несомненно, была бы доставлена в гестапо и наверняка расстреляна.

В пятницу 16 сентября Мария Осипова, как было условлено, направилась на встречу с Мазаник, предварительно завернув мину в газету и положив ее в сетку, а сверху прикрыв рваными туфлями. Мазаник на встречу не явилась. Состояние Осиповой в этот момент было на грани срыва.

Оказывается, Мазаник не пришла на встречу ввиду отъезда Кубе в командировку.

Очередная встреча Осиповой и Мазаник произошла на квартире последней в воскресенье 19 сентября 1943 года. Мазаник сообщила, что жена гауляйтера во вторник поедет за покупками, и, возможно, в этот день может сложиться благоприятная ситуация для закладки мины.

В понедельник 20 сентября вечером произошла их контрольная встреча, на которой Осипова отдала Мазаник мину.

Во вторник 21 сентября в шесть часов утра Елена Мазаник, положив в сумку мину, направилась в последний раз на работу в дом гауляйтера Кубе. С сестрой они договорились о том, что если в доме гауляйтера внезапно появится гестапо, это будет означать, что операция потерпела крах, и Елене надо будет немедленно уходить.

Как вспоминала Мазаник, у них с сестрой имелся яд, который предполагалось принять в случае провала.

Содержимое сумки было покрыто красивым носовым платком. Помимо этого, Мазаник несла также портфель с мочалкой и полотенцем, будто она собралась мыться в душе.

На входе в дом Кубе прислугу всегда обыскивали. В этот день, на счастье Елены Мазаник, дежурил солдат, с котором она была в хороших отношениях. Обыск прошел формально.

Придя к себе, Мазаник переоделась, а мину подвязала под платье ниже груди. Поверх платья надела фартук, но не завязала его сзади, чтобы он висел на ней свободно — так мина была совсем незаметна. Таким образом отважная женщина ходила с миной до 11 часов.

В 9 часов утра Кубе, его жена и дети проснулись. Кубе, встретив Мазаник на лестнице, поинтересовался причиной ее бледности. Она ответила, что не спала всю ночь из-за больного зуба, и попросила у него разрешения пойти к зубному врачу и на работу в тот день больше не приходить. Кубе отреагировал положительно и распорядился, чтобы ее отвели к немецкому зубному врачу.

Кубе со своим адъютантом Виленштейном уехали на службу. Жена гауляйтера с младшим сыном Вилли уехали в магазин за продуктами. Двое старших сыновей Кубе отправились в школу.

В доме оставались горничные и дежурный офицер СД, который с утра до поздней ночи дежурил у телефона. Его комната находилась как раз напротив спальни Кубе. Он редко покидал свой пост, особенно когда Кубе и его жена уходили из дому.

В спальне Мазаник быстро заложила мину между матрацем и пружинами, ближе к головной части кровати. Затем села на кровать — проверила, не чувствуется ли мина, нет, все было хорошо — на матраце лежала еще тонкая перина. И вот тут-то все чуть не сорвалось…

Только она успела встать с кровати, как в дверях спальни появился дежурный офицер. Он подозрительно посмотрел на нее и спросил, что она здесь делает одна, почему находится в комнате, уборка которой поручена другой горничной.

Офицер внимательно осмотрел спальню, заглянул в тумбочку, открыл гардероб, поднял на кровати подушку, одеяло и сказал Мазаник: «Можешь идти, русская свинья, чтоб твоего духу здесь больше не было!»

Марию Осипову, Елену Мазаник и ее сестру Валентину Шутскую вывез за город Николай Фурс — шофер кинотеатра, возглавляемого Николаем Похлебаевым. Затем они самостоятельно добрались до партизан.

Кубе вернулся домой в первом часу ночи, сказал, что плохо себя чувствует, и сразу лег в постель. В 00 часов 40 минут 22 сентября 1943 года в спальне генерального комиссара и гауляйтера Вильгельма Кубе взорвалась мина, в результате чего у него разорвало левую сторону груди и оторвало левую руку. Ранения были, безусловно, смертельные. Его труп в полуобгоревшем состоянии был вынесен из охваченной пожаром спальни поднятой по тревоге дежурной командой.

Сразу же после покушения была создана большая особая комиссия, которую возглавил штурмбаннфюрер СС Бондорф.

Руководствуясь материалами расследований, проведенных подобными особыми комиссиями по поводу взрывов мин в важных немецких учреждениях, было установлено, что в данном случае найденные фрагменты взрывного устройства являлись остатками замедлителя магнитной мины неопределенного срока действия английского производства.

Дознание ограничилось в первую очередь немедленной установкой круга лиц, которые в течение последнего дня перед покушением что-либо делали в доме гауляйтера. На месте происшествия были задержаны работавшие и занятые в домашнем хозяйстве 4 горничные. Проверка вначале не показывала какой-либо связи их с покушением.

Уже утром 22 сентября 1943 года комиссия установила, что Елена Мазаник была единственной служанкой, которая не жила в доме Кубе. Была вскрыта ее квартира в Минске по улице Театральной, 48, квартира 10, дома она отсутствовала. Оказалось, что и вещей там практически не было.